Так и ломка. Никуда не денешься, всё равно, в положенный срок, она начнётся.
Так что вперёд! Ай, сейчас немного в сторону, назад, вот за тот дом — заметили, нет? Фух, милицейский уазик проехал мимо. Вот и хорошо. За лобовым стеклом Штык заметил откормленную ряху Мишина, сержанта пэпосов. Старый знакомый, как-то сломавший дубинку об хребет Штыка. Этот обязательно увяжется и в отделение увезёт. Просто так, что бы дежурный поржал — бросит в обезьянник и оставит до утра. А потом отпустят, если операм срочно не понадобится закрыть какое-нибудь дело. А если понадобится — ещё и пытать будут что бы на себя взял чужой грех, а оперу палочку в табель поставили…, в другое место им бы палочек по наставлять…
Всё, уехал — бегоооом!!!
Штык ворвался в подъезд торговца, чуть не снеся двери. По лестнице взлетел пулей — причём сам не заметил, что двигался широкими, явно не человеческими прыжками. Очутившись у двери торговца, Штык постучался. Тремя сериями коротких пинков. Дверь выдержала — железная потому что, крепкая очень. Но никто не появился, не спросил «кто там?». Полная тишина. Штык приложил ухо к двери. Тихо. Напрягся, всё равно тишина. Только в углу, где-то метров пять за дверь, скребётся мышь. Наверное, в стене живёт…, у неё сердце бьётся тихо-тихо, как у мышки…, ну она мышка как бы, так что всё правильно…
Штык отпрянул от двери и сглотнул натужно — к этому слуху, привыкнуть, пожалуй, будет труднее, чем ко всем прочим плюшкам вампирской жизни.
Значит, торгаша дома нет. Чего делать? Штыку вспомнился сон, где он вышиб дверь каким-то алым сиянием. Получится? Отошел от двери, вытянул руку, напрягся, сосредоточился и…
— Хелп. — Прохрипел он, зажимая нос. Всё-таки, кровь при переваривании, даёт просто зверски не хороший запах. Вещь такая хорошая, а такой выхлоп невкусный…, парадокс на лицо!
Пришлось спешно покидать зону поражения самопроизвольной метановой атаки.
Не, ну серьёзно, ужас просто, задохнуться можно. Вампиры тоже люди, у них ещё и обоняние жесть какое острое. Если для вас запах, для вампира — вонища.
Из подъезда Штык вылетел ещё быстрее чем в него вошёл.
И как же теперь быть? Партизанская! Додик!
Штык побежал. Со всех ног. Проскочил по улице, сбил пешехода, до полусмерти напугал собаку, вышедшую на улицу на прохожих потявкать, пулей пронёсся через шоссе — чуть не попал под машину. Слава Богу, успел прыгнуть. За спиной завизжали шины, новенький москвич пошёл юзом и замер поперёк дороги. Водитель минуты три сидел вцепившись в руль двумя руками и пугая ветровое стекло своего авто невероятно круглыми глазами. Перед машиной неожиданно появился человек, и он нажал на тормоза, выворачивая руль. А потом этот человек подлетел вверх метров на семь и приземлился далеко в сторону от обочины дороги.
— П-п-привиделось… — Промямлил водитель, ватными руками переключая скорость.
А Штык не останавливался, он спешил со всех ног! Так спешил, что врезался в забор частного дома, владельца коего, народ знал как Додика. Забор полетел в разные стороны кусками разбитых дров — стройте люди железный забор, а то поломают его всякие граждане несознательные.
Из будки выпрыгнула собака — здоровенная!
— Вваф! Гав! Рррр! — Неприличным матом заговорил мохнатый пёс, явно немецкий сторожевой, иногда именуемый овчарка. Клыки показал даже. У Штыка дело срочное, так что он тоже клыки показал. Челюсти заломило и, от неожиданности, тоже зарычал. Пёс завыл и в будку буквально запрыгнул, продолжая выть уже оттуда. Штык ворвался в веранду, постучал в двери.
— Дошик открыфай! — Крикнул он в запертую дверь, одновременно пытаясь спрятать клыки. Не, ну серьёзно, челюсти не сходятся, даже сказать нормально ничего не получается, ужас.
— Чё надо? — Раздался из-за двери женский голос.
— Валя? — Радостно, почти взвыл Штык — нижние клыки исчезли. И один верхний, слева. Справа почему-то, исчезать не пожелал. Торчать остался. — Дозу надо, срочно. Герыч есть?
— Нету. — Ответил голос. — Кокс есть. Но дорого.
— Как нету? — Чуть не плача воскликнул Штык. — Совсем-совсем нету?
— Совсем. — Снова ответила Валя сердито. — Кокс, ханка. Будешь брать?
— Кокс возьму. — Печальный весь, махнул рукой Штык. Кокаин — туфта для шпаны. Но раз уж нету нормального товара, можно и так…, не ханку же? Он эту гадость не любил больше, лучше коксик.
Расплатившись, Штык покинул дом. Сил стерпеть не хватило — присел у забора, достал пакетик с заветной, кстати, для здоровья невероятно вредной, белой, такой невероятно чудесной белой мукой! Говорят, именно с этой штучки, легко можно увидеть волшебных мишек Гамми…, ну, Штык почему-то с кокса ничего кроме сиреневого тумана в золотых листьях безбрежной пустоты, ничего и не видел. Ещё непонятно с чего потом долго чешутся локти…, почему локти, с какого вообще перепугу? Кто его знает. Может, кокс из афгана возят, а там народ такой, мыться как-то не очень. Не, не потому что поросята, хотя и это тоже присутствует, просто там жарко, воды мало, вся фигня…
Штык насыпал немного порошка на ладонь. Зажмурился и! И шокированно выпучил глаза — невероятно! Ещё не нюхнул как следует, а уже вставило! Только что увидел красные трубы в темнеющей пустоте, и вот прям, жарко так в груди стало…, ух! Штык ещё раз закрыл глаза и снова — те же трубы…, по ним красная жидкость, а всё это толкает большое красное…
— Святое говно! — Воскликнул Штык, не открывая глаз — в кино как-то видел, как американские главные герои ругаются именно такими словами, вот оно и запомнилось. Ну а что? Хорошее словосочетание, с некоторой ноткой экспрессии…, а это блин откуда? Экспрессия — что это вообще? А, к чёрту, всё это дело десятое — он может закрыть глаза и увидеть, что творится с его телом! Причём изнутри. И не только видеть — этим можно управлять. Точно не понятно, но ощущение именно такое, что управлять, значит, можно. Любопытно. В основном, потому что ломки можно не бояться вовсе. Он только что это сообразил, глянув на себя изнутри. Его организм отныне способен любую болезнь, любое недомогание скрутить в бараний рог, одним полудохлым белым шариком, что по крови ползают целыми косяками! Лейкоциты их вроде зовут, или как-то так. Ну, шарики белые эти. А их в крови ведь реально просто стада! Столько, что как вот клопов у Шершавого в квартире…, кстати, его ведь посадили за хранение — а что на хате теперь? Может пустая стоит? У себя-то три трупака в ванне беззаботно плещутся. Надо чего-то думать, делать там. Может, на помойку их ночью? Палево… Пусть пока поплавают, потом сообразим, как с ними быть.
Так, но если ломка не грозит, тогда что получается? Можно больше не пользоваться наркотиками, можно устроиться на хорошую работу, можно стать супергероем и ловить преступников! Можно, стать суперзлодеем и всех кошмарить, можно свернуть горы, можно изменить целый мир!!!
— Ну нахер! — Отмахнулся Штык. Лениво как-то.
Облизнул губы и с огромным удовольствием занюхал белый порошечек. Сперва левой ноздрёй — тут очень важный момент. Надо именно с левой начинать — а то удачи не будет. Потом вдохнул правой. По носу, словно жидкий огонь пронёсся, тут же начало драть глотку. Штык закашлялся, из глаз брызнули слёзы, иммунитет немедленно начал агрессивно наезжать на попавший в организм инородный объект. Пришлось приложить немало усилий, что бы белое счастье осталось внутри. В благодарность за его жертвенный почти героический труд по спасению белого порошка, весь организм накрыло волной чудеснейшего удовольствия! Сиреневый туман безбрежной пустоты наполнил Штыка, и он вырубился прямо под забором торговца. Ну, кто же знал, что так получится? Почти чистый кокс толкнули, вот и сорвало башню…
Он снова увидел сон. Совсем коротенький. И какой-то немного непонятный. Собственно и сон не сон — своё отражение в витрине магазина увидел. Улыбается, на морде тёмные очки — мысль верная, глаза-то теперь красные, будто вечно с жёсткого похмелья. Надо бы такие завести. Маскировка типа. Волосы аккуратно пострижены, прилизаны. Симпатично по идее. Чёрная шёлковая рубашка, чёрный длинный плащ, кожаный, явно не дешёвый и такие же штаны. Красавец.
Сознание вернулось и вместе с ним какие-то голоса. Штык открыл один глаз. Голова гудит.
— Очнулся гондон? — Зарычал кто-то прямо в лицо.
Штык открыл второй глаз — чего так плохо-то? Всё плывёт…, любопытно, его «установка», до сих пор работает. Получается, просто пожелал и всё? И пока обратно не отключишь усилием мысли, так организм и будет не реагировать на повреждения? Впрочем, если вспомнить, как было, когда оголодал, то всё не совсем так. Если что-то угрожает жизни, организм на приказы мозга забивает большой и толстый, но если всё в порядке — организм в покое и повиновении воле разума.
Встроенная система от передоза! Ух ты! Как всё-таки приятно быть вампиром!
— Ты сука вообще обурел, ты вкурил вообще, что у меня перед забором коксом нанюхался?
