Всё, что мне нужно, было в карманах моего костюма. Я достал маленький пакетик растёртого в порошок кристалла кварца, затем кусок бумаги с надписью рунами, сделанной чернилами с добавлением того же порошка, и сложил его веером. Потом встал над Ирвином, взяв небольшую паузу, необходимую не только чтобы сосредоточится на самом заклинании, но и для достижения нужного физического равновесия
Я сделал глубокий вдох, рассеял пакет кварцевой пыли в воздухе с одновременным взмахом исписанного рунами веера, очертив крутую дугу, и выпустил наружу свою волю, прошептав:
— Optio.
Свет заиграл в широком облаке тонкой пыли, это мерцающее сияние охватило всё облако и переливалось всеми цветами радуги пульсирующими волнами. Это была красивая магия. Взрывы, молнии и так далее были для меня довольно обычным делом — а вот такое тонкое, занимательное заклинание было редкостью. Мне доставило удовольствие, что появился повод использовать его.
Облако пыли плавно оседало над спящим мальчиком, цвета начали циркулировать, когда заклинание вступило во взаимодействие с аурой, жизненной энергией, которая окружает всех живых существ. Аура Ирвина была чертовски сильной, выдающейся на несколько сантиметров дальше от тела, чем у большинства людей. Я был взрослым чародеем, и сильным, но моя аура не была более мощной. Возможно, дело было в крови его отца. Лесные люди владеют мощной магией, которая была одной из причин, что никому ни разу не удалось как следует рассмотреть кого-либо из них. Ирвин начал накапливать запас энергии, способный конкурировать с запасом любого из Белого Совета чародеев.
Это было правдоподобным объяснением предполагаемому иммунитету Ирвина к болезням — аура вокруг него была слишком сильна, чтобы её мог преодолеть обычный микроб или вирус. Поддерживаемая этим видом энергии, иммунная система его организма будет просто китом по сравнению с любыми захватчиками. Это, вероятно, также объясняло габариты Ирвина — его растущее тело за счёт грубой силы своей ауры оптимизировало весь потенциал, заложенный в смешанных генах. Если подумать, этим даже можно объяснить длину волос на теле Реки в плечах, которая просто говорит о том, что никакие сверхъестественные способности не идеальны.
А когда пыль осела вокруг тела Ирвина, она показала нити чёрной магии, повсюду пронизывающие его ауру, пульсирующие и трепещущие с беспокойной, кипучей энергией.
Я чуть не упал со стула от полнейшей неожиданности.
— О, нет, — проворчал я. — Малыш просто не мог подхватить мононуклеоз. Это было бы слишком просто.
Я вызвал лёгкий порыв ветерка, сдувшего кварцевую пыль с покрывала и пижамы Ирвина Бигфута, и сел обдумывать ситуацию.
Парень был не просто ранен чёрной магией — это проделывалось с ним так часто, что остались отметины повреждений его ауры. Некоторые из этих шрамов были довольно свежие, скорее всего, вред был причинён только прошлой ночью.
Большинство магических воздействий не более страшные, таинственные или сложные, чем физические. На самом деле, очень много того, что происходит в магии, может быть описано базовыми понятиями физики. Например, энергия сама по себе ни возникает и ни исчезает — она лишь переходит из одной формы в другую. Бурлящая жизнью аура вокруг молодого отпрыска представляет собой богатый источник энергии.
Очень крупный источник.
Кто-то выкачивал энергию из Ирвина Бигфута. Теперь до меня дошло, что невероятная жизненная аура вокруг малыша была лишь слабой тенью той, какой должна быть. Кто-то воровал у парня эту энергию и использовал её в своих целях. Какой-то вампир? Может быть. Вампиры Белой Коллегии высасывают жизненную энергию из своих жертв, хотя в большинстве случаев делают это посредством физического контакта, в основном во время секса, но в среде строго контроля смешанной школы-интерната подобные вещи маловероятны. Столь значительные повреждения ауры Ирвина ярко свидетельствовали, насколько регулярно и часто он подвергался атакам.
Вампиров можно было не принимать в расчёт. Почти. Им было трудно проникнуть в это место. Нельзя полностью отбрасывать версию про одних из самых вероятных подозреваемых — вампиров, но, во-первых, им было трудно проникнуть в это место, а во-вторых, если бы на подростка нацелился кто-то из Белой Коллегии, то аура получила бы в некоторых областях больший ущерб, чем в других. Вместо этого аура повреждена равномерно. Это фактически доказывало невиновность вампиров и магическую природу атаки.
Я откинулся в кресле в ожидании, наблюдая за спящим Ирвином Бигфутом. Лучше быть на страже на случай очередного нападения, по крайней мере, пока медсестра Джен не вернётся.
Река в Плечах был прав. Это не болезнь. Кто-то убивает малыша, очень, очень медленно.
Нельзя оставлять его одного без защиты.
Сестра Джен вернулась около двух часов спустя и с удивлением приподняв брови, зафиксировала очевидное:
— Вы всё ещё здесь.
— Вроде того. А что я должен был сделать? — деланно удивился я.
— Оставить свой номер, чтобы я могла позвонить и сообщить результаты, — не отступала она.
Я подмигнул в ответ.
— Если это вас осчастливит, то я ещё могу успеть это сделать.
— Я лучше отдохну вместо свиданий с мультяшными персонажами и детьми-переростками, которые их обожают.
Она подняла конверт и сказала:
— Это мононуклеоз.
Я удивлённо заморгал.
— Вот это?
Она со вздохом кивнула.
— Определённо. Острый случай, по-видимому, но это мононуклеоз.
Я медленно кивнул, размышляя. Всё это означало, что иммунная система Ирвина опиралась прежде всего на энергию ауры. Нападения уменьшили ауру и следовательно уменьшило его возможность сопротивляться болезни. Бигфуту без помощи ауры не хватило сил бороться с инфекцией, что и привело к заражению, а вполне возможно, у его организма никогда и не было практики самостоятельной борьбы с вирусами.
Сестра Джен склонила голову набок.
— О чём вы думаете?
— Насколько всё плохо? — ушёл я от ответа. — Может, лучше отправить его в больницу?
— Он и так в больнице, — сказала она. — Пусть в маленькой, но у нас здесь всё, что вы найдете в большой, кроме аппарата для искусственной вентиляции лёгких. До тех пор, пока его состояние не станет совсем тяжёлым, всё будет нормально.
За исключением того, что с ним не будет всё нормально. Если утечка его жизненной энергии продолжится, у него может не хватить сил, чтобы бороться с этой болезнью — и любыми другими микробами, которых он случайно подхватит.
Похоже, мальчик был беззащитен, и кроме меня некому стать между Ирвином Бигфутом и тем, что убивало его.
Я взглянул на Джен и заявил:
— Мне нужно позвонить.
— Насколько серьёзно? — спросила доктор Паундер. Её голос был скрипучий. Она говорила со мной по любительской радиосвязи откуда-то в дебрях незаселённой части Канады, и кричала, чтобы расслышать саму себя сквозь статические помехи и перебои между рацией и телефоном.
— Возможно, очень серьёзно. — Я тоже почти кричал. — Думаю, вам нужно приехать сюда немедленно!
— Ему настолько плохо? — заволновалась она.
— Да, док, — не стал успокаивать я. — Есть опасность осложнений, не думаю, что стоит оставлять его одного.
— Тогда выезжаю, но здесь буря надвигается, которая может продлиться день или два.
— Понял, — сказал я. — Побуду с ним до вашего приезда.
— Вы хороший человек, Дрезден, — голос её потеплел. — Спасибо. Я приеду так скоро, как смогу. Паундер, конец связи.
Я повесил трубку, а Джен ошарашено уставилась на меня, приоткрыв рот.
— Какого чёрта вы себе позволяете?
— Такая у меня работа, — спокойно парировал я.
— С мальчиком всё будет в порядке, — возмущённо продолжала Джен. — Сейчас он чувствует себя не очень хорошо, но скоро ему станет лучше. Я же сказала вам, это мононуклеоз.
— Происходит нечто большее, чем это, — сказал я
— Правда? — спросила Джен. — И что именно?
Объяснение убедило бы её лишь в том, что я был сумасшедшим.
— Я не имею права всё рассказать. Доктор Паундер сможет объяснить, когда приедет.
— Если это касается здоровья, я должна знать об этом, — она сложила руки. — В противном случае, возможно, мне следует сообщить летучим обезьянам, что вы создаёте проблемы.
— Я сказал его матери, что хотел бы остаться с ним.
— Вы наговорили его матери много чего.
— В такой ситуации, кашу маслом не испортишь.
— Думаю, для начала я займусь вами.
Я чувствовал усталость. Нужно поспать. Пытаясь взбодриться, вдохнул и медленно выдохнул.
— Сестра, — не терял терпение я. — Не только вы проявляете заботу о малыше. Я не оспариваю ваши медицинские знания и ваш авторитет, просто хочу побыть рядом с ним до приезда его матери. Для этого меня и наняли.
