Возможно, в другое время я бы просто посмеялся над этим и воспользовался щедрым предложением, но слишком уж устал. Эта деревня, кажется, выпила из меня все соки. Да я так не выматывался, когда приходилось вести двадцатичасовые допросы в пыточных, общаясь с государственными преступниками!
Данный инцидент с девушкой, которую вытаскивали двое здоровых мужиков под ее причитания о «простом женском счастье», заставил меня быть осторожнее. И теперь я просто не закрывал дверь, а рядом с ней находился староста с его сыном и еще пара человек.
Время близилось к полуночи, дождь уже почти стих, но девки на улице расходиться не торопились. Более того, те, кто уже у меня здесь побывал, так и норовили заскочить повторно. Господи, как же я хочу домой!
— Тихон, все! Как хочешь, но ко мне больше никого не пускай, я уже спать хочу. Будьте любезны не тревожить меня до утра, — холодно приказал я, из последних сил сохраняя выдержку, находясь на грани того, чтобы разразиться безобразной бранью.
И именно этот момент выбрало мокрое и грязное нечто, чтобы ввалиться в мою комнату, невзирая на попытки остановить это несанкционированное вторжение.
При ближайшем рассмотрении оно оказалось девушкой. Возможно, в чистом виде даже симпатичной, но сейчас у меня сложилось впечатление, что ее волоком тащили по лесу, собирая на ее одежду все колючки и прочий лесной мусор, а потом еще хорошенько повозили в ближайшей луже. Впрочем, откуда мне знать, что творится сейчас на улице? Возможно, девушки устроили уже уличные бои в грязи, решая, кто первый пойдет домогаться заезжего лорда…
Мое сознание тут же нарисовало картинку большой грязной лужи, в которой в жарком захвате извиваются две прекрасные девушки, тонкие батистовые сорочки насквозь промокли, прилипнув к телу, обрисовывая высокую девичью грудь и плоский тренированный животик, не давая простора фантазии, показывая все и сразу. Всплески мутной воды, брызги стекают по их телам, мокрые пряди волос облепляют точеные скулы. Глаза горят огнем азарта, сквозь приоткрытые губы то и дело вылетает то протяжный стон, то возмущенный крик, когда соперница хватает за волосы, зрители вокруг беснуются, подбадривая красавиц криками… Хм… Я бы на такое даже посмотрел… Боже, что за мысли лезут в голову?! Домой, мне срочно нужно домой, эта деревня на меня дурно влияет!
Тут мой задумчивый взгляд вновь упал на возмутительницу моего спокойствия, насквозь мокрую, дрожащую, силящуюся улыбнуться посиневшими губами, усиленно хлюпающую носом. Куча тряпья, натянутая на нее, смотрелась сейчас лохмотьями, кое-где комьями висела грязь, с тяжелым шлепком периодически отваливаясь прямо на некогда чистый пол, куда уже натекла целая лужа. В волосах запутались какие-то мелкие веточки, окончательно растрепав косу, превращая ее в воронье гнездо. На носу и правой щеке виднелся грязный след, словно кто-то машинально утерся испачканной в болоте рукой. Довершают картину несчастные глаза, полные слез. Если сейчас и вот это будет требовать от меня права первой ночи, я же с ума сойду!
Не выдержав, первый высказался по этому поводу, надеясь, что меня поймут и больше не побеспокоят, дав возможность нормально выспаться. Но то, что началось дальше, походило уже на какой-то фарс.
Я думал, что плохо, когда девушки требовали права первой брачной ночи, но они хоть сами, для себя! А не, прости, господи… Не то, чтобы я какой-то ханжа, но не готов к такому! Тем более здесь!
Поддавшись порыву, вскочил на ноги, принявшись судорожно собирать все свои записи, бумаги, как попало кидая их в свою дорожную сумку. Нет, все! С меня хватит! Сейчас же седлаю лошадь и уезжаю отсюда, плевать, что ночь, плевать, что дождь, плевать, что дороги размыло — я лучше в лесу застряну, чем проведу еще хоть час в этой сбрендившей деревне!
И тут это замерзшее грязное чучело, предлагавшее мне незнамо что со своим женихом, вдруг решительно заявило, что отправится со мной! Это стало последней каплей.
Всю мою хваленую выдержку моментально снесло напрочь волной негодования, поднявшейся из глубин души. Мне уже было абсолютно без разницы, кто меня слышит и что подумает, я позволил себе высказать все, что думаю по поводу этой деревни, других деревень и хитрозадых аферистов, не стесняясь в выражениях.
Замер, пытаясь отдышаться и тут выяснилось, что если в этой комнате кто и озабоченный, то только я, а с девушкой мы друг друга не поняли. К счастью, мой выпад она никак не прокомментировала. Более того, оказалось, что она и есть та самая очередная «невеста» Бернарда. Увы, на этом моя удача закончилась — девушка уже была обманута так же, как и десятки других девиц. И сейчас мне предстояло объяснить ей, что за фрукт ее несостоявшийся жених. Выслушать оправдательную оду в его честь, а потом терпеливо переждать слезоразлив. Все как обычно. Вроде бы.
Поначалу все шло, по привычному сценарию, а вот после оправдательной оды вместо слезоразлива пошел просто отказ верить в мои слова. Не сдержавшись, высказал уже этой очередной наивной дуре, как все обстоит на самом деле. И получил в ответ требование взять ее с собой.
Это уже вообще ни в какие ворота. Куда ее брать и зачем?! О чем и сообщил, а потом… потом… хм…
Кажется, я все же несправедлив к этой девушке. В конце концов, что плохого в том, что она хочет услышать все от самого Бернарда, убедиться? Разве мне так сложно взять ее с собой? Пусть едет, чем она может помешать?
Можно даже прямо сейчас, почему нет… Мои вещи уже собраны… Да, определенно, выдвигаемся прямо сейчас, нельзя медлить! Только заедем за вещами девушки. И что там ей еще нужно…
Козу доить… Так странно… Никогда не видел, как доят коз… Да и коз до этой поездки вообще не видел, в общем-то, лишь на картинке…
Мы спокойно прошли мимо старосты, пытавшегося нам что-то втолковать, но нам некогда. У нас еще эта, свинья или кто там, не кормленная и не доенная… Во дворе замер, удивленно уставившись на толпу девушек, не торопившуюся расходиться. Перевел взгляд на свою лошадь, которую сын старосты спешно седлал.
Вообще странно будет, если я на самом деле поведу лошадь в темноту, по размокшей дороге… Почему нам следует ехать именно сейчас? Разве нельзя дождаться утра? Холодная дождевая капля упала за шиворот, заставив прошипеть сквозь зубы нецензурное словцо. И я все больше уверялся, что ехать сейчас не лучшая идея. На грани сознания брезжила какая-то мысль, но никак не мог ее поймать. И еще беспокоило смутное чувство подвоха и общей неправильности происходящего.
— Девушка, Лиска, разве вот это все ваше не дотерпит до утра? Моя лошадь по такой погоде в темноте может оступиться и сломать ногу, — предпринял я попытку, чувствуя, как изнутри поднимается волна какого-то непонятного возмущения и негодования.
Девушка, в данный момент рассказывающая мне что-то то ли о коровах, то ли уже об овцах, запнулась и удивленно на меня уставилась, словно я сказал какую-то полнейшую чушь. Ощущение неправильности все больше крепло, но я пока так и не смог ухватить причину.
— Нет, конечно! — с бездной возмущения в голосе. — А вдруг ему плохо? А вдруг он попал к бандитам и ему срочно требуется помощь?! Мы и так слишком долго ждали! Медлить нельзя!
Да, она права, свинья могла попасть к бандитам… Стоп! Какая свинья?! А, мы же отправляемся ловить преступника, точно. А причем тут свиньи и эти… как их…
— И мои козы, мои козы! Кто их подоит утром?! — на меня посмотрели с таким укором, что я едва сам не вызвался доить этих самых коз, в последний момент сдержался, просто кивнув.
Да что со мной такое? Какого черта я собираюсь ночью в дождь идти за какой-то оборванкой в соседнюю деревню… к козам?! Уже открыл рот, чтобы высказать этой нахалке все, что о ней думаю, но вместо этого, почему-то, сказал совсем другое:
— Сожалею, любезная, но я не могу тащить свою лошадь ночью по такой дороге, это негуманно по отношению к животному! — и как можно больше холода в голос. На селян, насколько успел заметить, действует безукоризненно.
