— Это еще почему? — просипел полузадохшийся директор — видимо, слизь из носа ударила ему в голову.
— Потому что кто же зимой в гости ездит? — пожала плечами Аллиса.
— Какой зимой?
= Ядерной, ясное дело. Мина-то у папки внутрях с ядерной боеголовкой. Радиации будет ну просто завались!
— Доча, — слабо сказал я. — Откуда у меня внутри бомба?
— Ну я же тебе говорила, что я заминировала наш корабль, — нежно произнесла Аллиса.
— Так то корабль! — я почувствовал, что тоже скоро буду исходить ядовитой слизью.
— Но, согласись, так даже лучше!
Из нашего диалога директор рынка понял, что ни о каком блефе не может быть и речи. Он выскочил из-за стола и самолично открыл перед нами двери.
— Всегда рады мы вам к нам скорейшего к нам вам, — заикаясь, говорил он.
— Как скажете, — Аллиса снисходительно похлопала начальника рынка по щеке. — Как только, так сразу.
— Туда вам вот, пожалуйте, — показал направление к рынку директор. — Набирайте там всего, чего надо. Только, уж пожалуйста, улетайте поскорее! Если вас не затруднит!
— Ни в коем случае, — и дочка захлопнула дверь, и, не обращая внимания на взвывшего с той стороны директора, двинулась в указанную сторону. Мне ничего не оставалось… Хотя я мог бы сейчас стукнуть Аллису по затылку, а затем, потерявшую сознание, засунуть в анабиозную камеру на вечную заморозку, и тогда больше никто, слышите, никто не смог бы отравлять жизнь почтенному космобиологу. Ха! Ха!! Ха!!!
Но, с другой стороны, оставалась еще угроза штрафа, да и редкими зверями вряд ли бы удалось пробавиться. Да и с бомбой наверняка дочка…
— Пап, спорим, что ты сейчас идешь и думаешь, есть ли внутри тебя инородное тело? — сказал вдруг Аллиса.
— Ни в коем случае, я просто задумался о том, куда мы будем селить добытых здесь редких зверей. А о бомбе я и не думал думать!
— Зря, — и дочка прибавила шагу.
А еще говорят, что взрослые всегда могут понять своих детей! А вот вам! Видели? И нечего говорить, что я неуравновешен и холеричен! Сами бы как выглядели с такой дочурой и с бомбой в животе!
В полном душевном смятении я шел за Аллисой, пока нам не открылось чудесное зрелище! Поликлиника, а в ней — дверь с надписью «Рентген»!
— Папа, и не мечтай, — процедила дочка. — Мы пришли сюда не за этим!
Я тяжело вздохнул, и мы, пройдя мимо поликлиники и завернув за угол, погрузились в мир чистогана и наживы на братьях наших меньших.
Кстати сказать, редкие звери — не всегда меньшего размера, чем мы. Да и умом они часто не обделены. Как-то на Мнемозине меня на трех языках обложил маленький замызганный зверек, рывшийся на помойке. Причем обложил мысленно. Это потом уже я узнал, что это был самый низший представитель разума на планете, да еще с этаким гадким названием — пиндюр. Так вот, к чему я веду? Вы представляте, что могли бы сотворить с нашими мозгами высшие существа Мнемозины, если их самый завалящий пиндюр мог протянуть меня мысленно на русском языке на все тридцать три оборота с загибом у копчика?!!
Но это скорее исключения. Обычно редкие звери — это существа, обладающие разумом на примитивном уровне: поспали, теперь можно и поесть, поели, теперь можно и поспать. Именно таких особей мы и решили поднабрать для последующего изучения. Но сначала следовало пробиться через толпу: даже при условии о трех посетителях с каждой планеты раз в год, на рынке было не протолкнуться. Я ужасно хотел как бы случайно затеряться в толпе, чтобы по быстрому сгонять на рентген, но подлая дщерь втихомолку сковала наши запястья наручниками. Теперь оставалось только расслабиться и постараться получить удовольствие.
Рынок представлял собой обычные загончики, вокруг которых клубились покупатели. Из загончиков нестерпимо несло. Ароматы из клеток соединялись вместе, отчего иногда в воздухе происходили невообразимые химические реакции, и на посетителей мог неожиданно полить дождик — и хорошо, если из обычной воды. И еще лучше, если просто дождик.
Часто сами торговцы были не в курсе физических особенностей и условий содержания собственного товара. К примеру, подойдя к одной из безымянных клеток, я попросил продавца описать мне сидящее в ней существо. Тут зверь, похожий на помесь обезьяны с плоскомордой плиточницей, тряхнул мордой, и внезапно его физиономия превратилась в точную копию моего лица!
— Как он это делает? — вскричал пораженно я.
— Мак мом бета блендамед? — передразнило существо.
— Просто чудо какое-то! — продолжал восхищаться я.
— Косто будо фарфора-то! — сказал живой раритет.
Затем произошло более удивительное превращение: неизвестный редкий зверек развернулся, и — о! — я узрел свое лицо уже на другой поверхности, такой же плоской, как морда, но не такой приятной на вид!
— Скажи что-нибудь! — попросил я.
Ей-Богу, то, что «сказал» моим лицом уникальный зверек, вряд ли можно было назвать чем-то похожим на речь! Я еле успел отскочить и бросился прочь, волоча за собой хохочущую Аллису… Продавец тащился за нами два ряда, умоляя купить это животное! Он стоит с ним уже две недели, и никто не может отважиться приобрести его!
— А если его стукнуть, он не будет так делать? — спросила дочка.
— Если его стукнуть, — сказал продавец, — он станет фиолетовым в крапинку.
— И что?
— И все. Просто станет фиолетовым. В крапинку.
— У, — Аллиса разочарованно вздохнула, но тут же снова оживилась. — Пап, а что, давай купим! Ты его будешь на ревизоров натравливать!
Почуяв манящие перспективы, я согласился, и вскоре документы на зверя (про себя я дал ему название «янус полуэктович непереносимый») были у нас, а неимоверно счастливый торговец пообещал подвезти покупку к «Беллерофонту» немедленно.
Глава 8. Папа, купим эту тварь?
И тут же к нам подошел некто желтолицый в китайском халате с цветочками и огромным, ужасно безвкусным фиолетовым драконом, вышитым на спине.
— Здляздляйтя, — явно не зная, как обращаться с земным языком, сказал он. — Плювет волку!
— Что, простите? — спросил я, прислонив ладонь к уху. — Простите, что?
— Ето, в смысле, — существо пыталось соображать, — в смысле, ето.
— Содержательная беседа, — заметила Аллиса. — Лаконичная. Вы из какой клетки сбежали, товарищ?
— Товалиса, товалиса, — закивал пришлый. — Осень дазе холосая.
— Вы из Японии? — уточнил я.
— Я из гостинисы, — не на шутку обиделся незнакомец. — Она тама, — и он указал на ряды клеток и загончиков.
— Понятно, — и Аллиса умоляюще посмотрела на меня. — Папа, купим эту тварь? Ее можно научить ругаться и пить водку! Знаешь, как здорово будет?
— Ага, а если оно ручное? — прошептал в ответ я, косясь на терпеливо ждущего ответа незнакомца. — Нам междупланетный конфликт не нужен!
— Сосю песенья! — сказал пришелец из таинственной Гостинисы.
— Нету, — я в подтверждение своих слов похлопал себя по карманам.
— Я говою — пьосю пьюсенья! — вызверилось создание. — Я не пьодаюсь!
— Похвально, — сказала Аллиса. — Но все имеет цену. Где ваш хозяин?
— Я сама свая хазяина! — заверещал пришелец.
— Тогда зачем вы нам навязываетесь? Можзет быть, вы зверь, редкий чрезвычайно?
— Нет! Я не звей! Я хаосий майсик!
Я скептически оглядел «майсика», который выглядел как боевой гном без бороды.
— И что такому хаосему надо от двух почтенных землян? — спросила Аллиса.
— Вы видь покупаити массу звеиков?
— Покупаем.
— У меня есть звеик.
— Это приятно.
— Осинь добйий и йаскавый.
— Алмазная черепашка? — фыркнул я.
— Нет, аймазную чиипаску пусть вам какой дьюгой козей даит… Сто такое? — вдруг рассердился пришелец. — Не сбивайте меня! Ньет! У меня есть Тьендун! И я с удовойствием подаю вам его!
— Спасибо, конечно, — осторожно сказал я. — Только подарки нам не нужны. Мы их боимся. Знаете пословицу?
— Нет. А сьто? Хаосий тьендун, пьявда! Даю!
— Что-то тут не так, — сказал Аллиса. — Может, скрутим его, пап? А скажем — скажем! — что их было четверо. Мы от троих отбились, а четвертого взяли в плен. И он так хотел к нам в плен, что даже сам полез в клетку.
— Какую?
— С борловом, — и Аллиса указала на загон, в котором сидел на редкость угрюмый и мрачный человек с поросячьей мордой.
— А-га, — протянул я. — Нет, подожди. Товарищ! Товарищ! С драконом на спине! А почему вы решили сделать нам подарок?
— Патаму сьто так мне сказай один чиавек, катоый вас осень кьепко юбит! Вот он какой!
И гражданин с детским акцентом показал нам фото нашего давнего знакомца.
— Да это же доцент Ползучий! — вскричал я. — Но как?!!
— Пьосто. Он знай, сьто вы итите за звеиками и попьесил меня подбьесить вам чьезвычайно едкого тьендуна. Я и бьесил.
