Навигационные расчеты вы сумеете произвести без меня.
— Вы забыли устав, Командир, — сказал он, похлопав меня по плечу.
— Вспомните: "Ни при каких условиях командир не имеет права покидать кабину во время полета".
— Чепуха! — ответил я. — Бывают обстоятельства, когда…
— Вот именно, обстоятельства, — перебил он меня. — Я еще не все вам сказал. После того как я изменю расположение стержней в реакторе, он будет работать только до тех пор, пока вы не погасите скорость настолько, что перестанет сказываться влияние жесткого излучения. После этого он перестанет работать навсегда. Я не могу точно сказать, при какой скорости это произойдет. В вашем распоряжении останутся только вспомогательные реакторы, не имеющие фотонных ускорителей. Не знаю, что вы с ними сумеете сделать.
Кроме того, вы не имеете эталона времени. Большая часть автоматических устройств разрушена. В этих условиях вернуться на Землю практически невозможно. Может быть, есть один шанс из миллиона, и этот шанс называется чутьем космонавта. Теперь вы понимаете, почему вам нельзя лезть в реактор?
Тогда мы с ним обо всем договорились. Мы оба понимали, что, побывав в реакторе, он уже не сможет вернуться в кабину. Я ведь отвечал за жизнь Геолога и Доктора. Было бы безумием взять умирать в кабину этот сгусток радиоактивного излучения.
Мы договорились, что я сожгу его в струе плазмы.
— Вот и отлично! — сказал он. — Я по крайней мере смогу сам убедиться, что реактор заработал.
Мне казалось, что он провел целую вечность в этом реакторе. Я увидел его на экране кормового телевизора, когда он выбрался наружу через дюзу.
Он улыбнулся мне сквозь стекло скафандра и махнул рукой, показывая, что все в порядке. Тогда я нажал кнопку.
Когда Геолог и Доктор спросили меня, где Физик, я им сказал, что произошел несчастный случай. Я послал его проверить состояние фотонного ускорителя и нечаянно включил реактор. Я им не мог сказать правду. Они не должны были знать, в каком безнадежном положении мы находимся. Тогда они замолчали. Может быть, наедине они и говорили друг с другом, но я на протяжении нескольких лет не слышал от них ни слова. Тысячу земных лет я не слыхал человеческой речи. Потом я заметил, что они прикладываются к запасам спирта, хранившегося у Доктора. Когда я отобрал спирт, Доктор придумал этот дьявольский фикус с шариком. Что-то в стиле индийских йогов. Они приводили себя в бесчувственное состояние, фиксируя взгляд на стеклянном шарике.
Космический психоз овладевал ими с каждым днем все сильней. Нужно было что-то предпринять. Не мог же я дать им сойти с ума. Тогда я их обоих избил.
Теперь мне, по крайней мере, удается заставлять их регулярно делать зарядку и являться к столу".
— …Может быть, перед возвращением на Землю вы попытаетесь избавиться от нас, как избавились от Физика; но по крайней мере хоть будете знать, что мы вас раскусили, Командир!
"…Один шанс из миллиона, но я обязан выйти на постоянную орбиту, хотя бы для того, чтобы попытаться спасти этих двоих".
— За свои действия, — сказал Командир, — я отвечу на Земле. А сейчас приказываю надеть противоперегрузочные костюмы и лечь. Торможение будет очень резким.
Главный диспетчер снял ленту с телетайпа и подошел к Конструктору.
— Последний пеленг «Метеора». «Комета» и «Метеор-5» встретят его на орбите Юпитера.
— Когда их можно ожидать на Земле?
— Трудно сказать. По-видимому, у них израсходовано все горючее. Их скорость около пятисот километров в секунду. Нашим кораблям придется ее гасить.
— Есть уже заключение Академии?
— Никто не может понять, как они прошли весь путь за пять земных лет.
Максимов считает, что «Метеор» попал в такие области пространства, где время течет в обратном направлении, но это — только предположение…
— Не вижу смысла продолжать раскопки. Собранный материал вполне достаточен для суждения о том, что здесь произошло. Даю вам пять суток на подготовку экспонатов к транспортировке. Старт грузовой ракеты и "Метеора"
назначаю через десять дней. Надеюсь, возражений нет?
— Я возражаю, — сказал Доктор.
Командир досадливо нахмурился:
— Все те же сомнения?
— Да.
— Мне кажется, что мы уже достаточно спорили по этому поводу. В конце концов, история планеты не так уж необычайна. Длительная эволюция, закончившаяся появлением разумных существ, достигших высокой степени развития, внезапное вторжение космических завоевателей, поработивших хозяев планеты, период упадка культуры, гибель пришельцев, не сумевших до конца приспособиться к непривычным условиям существования, эпоха возрождения и, наконец, неизбежная старость планеты, вызвавшая переселение в другую часть Галактики. Что же вас смущает в этой, совершенно очевидной, цепи фактов?
— Меня смущает то, что все это не соответствует действительности.
Чем больше вы пытаетесь связать все факты воедино, тем очевиднее становится их несоответствие.
— Ну что ж! Готов выслушать ваши сомнения еще раз.
Несколько минут Доктор молчал, собираясь с мыслями.
— Хорошо. Начну по порядку. Во-первых, к моменту предполагаемого вторжения пришельцев население планеты стояло на очень высоком уровне развития. Им было уже известно применение ядерной энергии, они располагали общественным производством и единым языком для всей планеты. Судя по всему, никаких внутренних раздоров на планете не существовало. Неужели вы думаете, что они смогли бы так просто покориться пришельцам? Вместе с тем, нигде мы не обнаружили никаких следов, неизбежных в таких случаях сражений.
Во-вторых, если пришельцы могли совершать космические перелеты, то они неизбежно должны были принести на планету какие-то элементы своей, специфической культуры. Однако эпоха порабощения характеризуется только деградацией культуры хозяев планеты. Ничего, кроме слепой жажды разрушения, распада моральных устоев общества и каннибализма, не несли с собой эти двуногие крысы.
В-третьих, эпоха порабощения продолжалась несколько столетий. За это время на планете сменилось не менее двадцати поколений пришельцев.
Почему же именно последние поколения оказались неприспособленными к новым условиям существования?
И, наконец, почему все раскопки, относящиеся к этой эпохе, не обнаруживают никаких следов хозяев планеты? Попадаются только скелеты крыс.
Если допустить, что полчища пришельцев уничтожили людей, то спрашивается, откуда же они не только снова появились на планете, но и в сравнительно короткий срок сумели восстановить то, что было ими потеряно?
В рабочем зале станции наступило молчание.
В тишине было слышно только тяжелое дыхание Доктора и постукивание пальцев Командира о подлокотник кресла.
— Мне хотелось бы услышать ваше мнение, Геолог.
Геолог встал со стула и подошел к витрине с двумя хрустальными саркофагами. Они хранили в себе результат колоссального труда экспедиции.
Потребовалось свыше года раскопок, скрупулезного сопоставления тысячи находок и тщательного анализа возникающих гипотез, чтобы воссоздать облики бывших обитателей планеты.
В одном из саркофагов во весь рост стояло искусно вылепленное изображение юноши. Даже по земным понятиям он был очень красив, несмотря на лиловый цвет кожи и непропорционально большую голову. Это был, несомненно, продукт многовековой, высокоразвитой культуры.
Другой саркофаг хранил мерзкое существо, передвигавшееся на двух ногах, покрытое серой глянцевитой кожей. Жирное туловище, снабженное парой рук с длинными, как у обезьяны, пальцами, венчалось головой, очень похожей на крысиную. Что-то было в облике крысо-человека, вызывающее страх и омерзение.
— Я хотел бы знать ваше мнение.
Геолог невольно вздрогнул, настолько неожиданным был переход от занимавших его мыслей к действительности.
— Раньше, чем отвечать, я хочу задать вопрос Доктору.
— Пожалуйста.
— Какие есть основания считать, что крысо-люди — выходцы из космоса, а не коренные обитатели планеты?
— У них совершенно особая структура клеток. Они представляют собой как бы переходную ступень от углеводородных белковых структур к кремнийорганическим. Ничего похожего я не мог обнаружить в сохранившихся останках животного мира планеты. Таких жизненных форм на планете больше не существовало. Наконец, вы прекрасно знаете, что в раскопках, относящихся к периодам до начала эры упадка, крысо-люди не попадаются.
Геолог еще раз взглянул на витрину и подошел к Командиру:
— Я согласен с Доктором. Ваша теория ничего не объясняет.
— Хорошо. Отлет на Землю откладывается на шесть месяцев. Прошу через два дня представить мне план дальнейших работ. С завтрашнего дня мы переходим на уменьшенный рацион.
