Пересек тропу на полусогнутых, соблюдая все меры предосторожности. Но ничего, обошлось.
Лес по другую сторону тропы оказался хиленький. Хуже предыдущего. Деревья растут еще реже, небо просвечивает все время, хорошо, хоть солнца не видно. Не переношу эту рожу на небе.
Иду дальше. Смотрю, еще одна тропа. Но не такая хоженая, грунт помягче, трава даже кое-где растет, примятая только. А на тропе зверь стоит. Я сразу на землю бросился и за пнем трухлявым схоронился,
Лежу, чудище рассматриваю. Странное какое-то.
Приземистое, блестящее, башки нет. Сверху прозрачное. Корпус низкий, лапы прямо изнутри откуда-то растут. Странные лапы. Круглые, как Прелесть, суставов вообще нету.
Ага, думаю, прыгать и по деревьям лазать такая зверюга не может, зато на земле скорость должна развивать просто колоссальную.
Глаза спереди, как положено. Здоровые глазищи такие, с тарелку размером. Четыре штуки. Не моргают, и куда смотрят – тоже не поймешь.
Блин. Пришлось стороной тварюгу обходить.
А в стороне человечишко обнаружился. Малую нужду справлял. Поди и не знает, что тут неподалеку такой монстр в засаде стоит. Дурак. Сожрут, и поделом ему. Ненавижу.
Ага, пошел я дальше. Часа не прошло, как опять на человечишку нарвался. На другого. Первого, поди, сожрали уже давно, хоть криков я и не слышал.
А этот идет себе по лесу, в ус не дует.
Не умеют все-таки людишки по лесам ходить. За километр такого слышно. Подкрасться к такому сзади и штыком в ухо.
Только что-то много их тут развелось, при такой-то безалаберности. Странно.
Тут я и сам маху дал. Задумался, замер на месте, не успел за стволом спрятаться или на землю залечь. Увидел меня этот тип.
– Ого, – говорит. – Ну и урод.
– Сам урод, – говорю.
– Ты из какого цирка сбежал, парень? – спрашивает. – И вообще, ты кто?
– Орк в пальто, – говорю.
Отворачиваюсь и своей дорогой иду. Но чую, не отстанет он. Людишки, они такие. Привяжутся, как банный лист.
И точно. Слышу, следом пошел.
– Слышь! – орет. – Ты чего, толканутый? У вас игры хоббитские тут, что ли? Грим у тебя классный!
Я как услышал, что у них тут тоже хоббиты есть, разозлился страшно. Хотя, по здравом размышлении, ничего другого ожидать не приходится. Зло, оно и в другом мире зло, и хоббиты – неотъемлемая его часть. Ненавижу.
В общем, развернулся я, человечишку за грудки схватил и улыбнулся ему фирменной своей улыбочкой.
Как он орал!
А как улепетывал! Это ж просто праздник какой-то.
Но с точки зрения долговременной стратегии это был просчет. Надо было мне помнить, что людишки – народ оседлый, от селений своих далеко не отходят. И хмырь этот, он ведь не просто так побежал. Он за помощью побежал.
Да, думаю, вроде бы и мир новый передо мной раскрыт, а бежать некуда. Справа монстры, слева монстры, спереди люди, а сзади – Гэндальф, и неизвестно, что хуже. Обложили меня, обложили бедного несчастного Горлума.
От людишек я по лесу бы ушел, это стопудово. И от монстров ушел бы: они ж только по земле бегают, а я бы верхами, верхами. Но людишки собак с собой привели. А собаки… Они ж по запаху. Тут что надевай Прелесть, что не надевай – все равно вычислят. Или не вычислят?
Попробовать надо.
Прямо на бегу я Прелесть из кармана вытащил, а она, глядь, и на палец не налезает. А погоня все ближе, лай уж совсем рядом разносится.
Остановился я, на палец посмотреть захотел. Думаю, может, распух он у меня или отек. Нет, ничего подобного, палец как палец. А Прелесть на него не налезает. Маленькая такая стала, даже на мизинец ее надеть пробовал, а все равно не налезает.
Зараза!
Вот от кого, а от Прелести я такой подляны не ожидал. И так меня это нежданное предательство подкосило, что силы последние меня покинули. Еще бы, три дня на подножном корму.
Рухнул я на землю, в глазах потемнело, так, из реального мира только картинки какие-то пробиваются.
Последним, что я видел, был сапог, приближающийся к моей голове. А потом уже ничего не было.
Глава седьмая. ПАРАЗОМБИ ГЕРМАНА
Герман
Как справедливо заметил мой друг Серега, негоже взрывоопасные опыты в черте города проводить. Это он после того заметил, как отловленный нами в Средиземном море джинн из кувшина вырвался и чуть Серегину квартиру не разгромил, пока мы его обратно в тот кувшин не засунули. Стекла-то быстро вставили, а вот перед соседями он полгода потом извинялся.
А когда Серега суккуба по пьянке вызвал, а сам дверь забыл закрыть, вообще полный конфуз получился. Соседка к нему за солью зашла. А соседке лет шестьдесят с гаком, есть, знаете, такой тип людей, я их правоверными коммунистами называю. Секс – только при наличии штампа в паспорте. И только в разрешенных партией позах.
Теперь представьте, что способны вытворять взрослый половозрелый мужчина, если он притом еще и йог со стажем, почти равным его возрасту, и не менее взрослая половозрелая женщина, если она еще и вдобавок демон для плотских утех.
В общем, как соседку кондратий не хватил, для меня до сих пор загадка. Крику было столько, что, если бы его баньши слышали, сразу бы коллективное самоубийство над собой учинили.
Сереге бы над соседкой память отшибающее заклинание сотворить, так он же пьяный. Он ее еще и присоединиться пригласил.
Год она в его сторону не смотрела. И по сей день не здоровается.
А тут у меня дядя в Африку собрался. На вечное поселение. Устал, говорит, от извечных российских морозов. Лучше буду по джунглям с пигмеями шариться, чем каждую зиму на себе пуд одежды таскать. Конечно, не все так просто. Думаю, хотя доподлинно мне это неизвестно, что он на почве несчастной любви к одной ведьмочке в Африку рванул. А дом свой загородный он мне подарил.
А дядя у меня маг не хилый. Не Мерлин, конечно, но и не Гарри Поттер. Так что дача у него – самое то оказалась. Мы с Серегой лишь чуть над охраной поколдовали, василисков добавочных по периметру натыкали, еще пару сюрпризов заготовили. С тех пор всеми изысканиями там и занимаемся. Местечко тихое, потому как соседи – все как один бандиты, в чужую жизнь по понятиям не лезут, любопытства от природы не проявляют.
Борис на время исследования остаться не захотел. Сказал, что у него дела и что он попозже позвонит. А мне на подхвате Вована оставит. Если там помочь чего, колбу подержать или пентаграмму нарисовать. И отвалил.
Вован почему-то не слишком обрадовался. Но прекословить начальству не решился.
Юрика мы в подвал отвели, на стул посадили. Он не сопротивлялся, делал, что говорят, и молчал в тряпочку. Сговорчивый, как покойник.
Ладно, это я от нервов так шучу. Больно уж день у меня интересно начался. Сначала Гэндальфы в окна запрыгивают… Но это еще стерпеть можно, я его сам пригласил. А потом стая фаерболов на завтрак прикатила, без приглашения, разумеется. Не могу сказать, что я сильно дорожу какими-то вещами, но вид лежащей в руинах кухни повергает меня в уныние.
Кроме того, я испытывал беспокойство по поводу Сереги. Зря я его вслепую на такое дело отправил. А с другой стороны, нельзя было по-другому. Никак нельзя. Я это понимал, но легче от этого не становилось.
Вернемся к нашим баранам.
Юрик сидел на стуле, Вован стоял рядом и таращился на него, как вышеозначенное животное на новые ворота.
– Уважаемый, – сказал я ему, – сходите покурите. Только далеко от дома не отходите, по территории особо не шастайте. Во избежание.
– Угу, – с облегчением промычал Вован и ушел курить.
Сначала я занялся самыми очевидными тестами. Пульс, давление, дыхание. Энцефалограмму с мозга снял. Ауру отсканировал. Покойник по всем показателям. Кроме того, что двигается и разговаривает.
Рефлексов никаких не осталось, хоть кувалдой его по колену долби. Зрачок на свет не реагирует. Тем не менее количество показанных мною пальцев Юрик назвал правильно.
Для истории сообщаю – два их было.
По числу известных мне на данный момент Гэндальфов.
Ничего не понимаю. От бессилия даже святой водой на него побрызгал. Эффекта, как и ожидалось, никакого.
Сходил за Вованом. Тот точно следовал полученной от меня инструкции и курил, сидя на заднем крыльце. Попросил Вована поговорить с Юриком на предмет установления, действительно ли это Юрик.
Говорили они на странном языке, вроде бы частично русском, но половины слов я все равно не понимал. И общего смысла не улавливал. Но через полчаса Вован заверил меня, что это Юрик, реально и без базара. Отпустил Вована обратно курить.
Покажите мне человека, который сказал, что отрицательный результат – это тоже результат. Хотелось бы мне взглянуть в глаза тому неудачнику, который готов довольствоваться отрицательными результатами.
Я вот, например, не готов.
Но других результатов не было.
