Ознакомительная версия.
– Он герцог, матушка.
– Ха! В Анк-Морпорке нет даже короля!
– …Девятнадцать, двадцать… Я слышал об этом много историй, матушка…
– Ох уж эти истории. Сибилла каждый год присылает мне свои глупые письма! Сэм то, Сэм сё. Конечно, она должна быть благодарна судьбе за то, что ей удалось заполучить хотя бы его, но… этот человек занимается тем, что гоняется за каким-то жульем! Мне придется отказать ему в приеме.
– Ты так не поступишь, матушка, – прохрипел Вольфганг. – Это может быть… двадцать девять, тридцать… опасно. Что ты рассказывала о нас госпоже Сибилле?
– Ничего! Естественно, я не ответила ни на одно ее письмо. Довольно унылая и глупая женщина.
– И она по-прежнему пишет тебе каждый год?… Тридцать шесть, тридцать семь…
– Да. По четыре страницы. Это говорит о человеке все, что необходимо знать. Где твой отец?
Дверца в нижней части двери откинулась, и в комнату пронырнул огромный волк. Оглядевшись, он принялся энергично отряхиваться. Баронесса пришла в ярость.
– Гай! Ты забыл, что я говорила? Уже седьмой час! И перекидывайся, когда возвращаешься из парка!
Волк бросил на нее укоризненный взгляд и затрусил к массивной дубовой ширме в дальнем конце комнаты. Послышался… шум, тихий и довольно странный, который был даже не звуком, но изменением структуры воздуха.
Барон вышел из-за ширмы, завязывая поясок поношенного халата. Баронесса принюхалась.
– По крайней мере, твой отец хоть иногда ходит одетым, – укоризненно заметила она.
– Одежда вредит здоровью, матушка, – спокойно парировал Вольф. – А в наготе заключается чистота.
Барон сел. Он был крупным краснолицым мужчиной – насколько можно было судить по участкам кожи, не закрытым бородой, волосами, усами и бровями. Эта растительность вела отчаянную четырехстороннюю борьбу за оставшиеся незанятыми части лица.
– Ну? – прорычал он.
– Так называемым послом станет некто Ваймс из Анк-Морпорка, ловец воришек и всякого жулья! – резко произнесла баронесса.
– Гномы?
– Разумеется, они это уже знают.
Некоторое время барон сидел и смотрел в пустоту с выражением, которое, как правило, застывало на лице Детрита, когда тот собирал слова в новую мысль.
– Плохо? – произнес он наконец.
– Гай, я говорила тебе уже тысячу раз! – воскликнула баронесса. – Ты слишком много времени проводишь в ином обличье! Сам знаешь, на кого ты похож после этого. А если к нам пожалуют официальные гости?
– Всех покусаю!
– Вот видишь? Отправляйся в постель и не возвращайся, пока не примешь человеческий облик!
– Ваймс может все погубить, отец, – сказал Вольфганг.
Теперь он делал стойку на руках. Вернее, на одной руке.
– Гай! Лежать!
Барон прекратил попытки почесать ухо ногой.
– Да? – спросил он.
Блестящее тело Вольфганга на мгновение опустилось и снова поднялось, пока он менял руки.
– Городская жизнь делает людей слабыми. Впрочем, надеюсь, с этим Ваймсом будет весело. Говорят, что он любит бегать. – Вольфганг рассмеялся. – Придется проверить, насколько быстро он умеет перебирать ногами.
– Его жена уверяет, что он очень мягкосердечный… Гай! Не смей этого делать! А не можешь сдержаться – ступай наверх!
Запахивая полы халата, барон выглядел лишь чуточку смущенным.
– Разбойники! – рыкнул он.
– Ну да, в это время года они могут представлять некоторую проблему, – подтвердил Вольфганг.
– Не меньше дюжины, – добавила баронесса. – Согласна, это может…
Стоявший вверх ногами Вольфганг презрительно хмыкнул.
– Нет, матушка. Ты говоришь глупости. Его карета должна добраться до нас целой и невредимой. Понятно? Но как только он окажется здесь… это совсем другое дело.
Кустистые брови барона напряженно сдвинулись в приступе мысли.
– План! Король! – рявкнул он.
– Вот именно.
– Не доверяю я этому мелкому пакостнику, – вздохнула баронесса.
Вольф, сделав сальто, встал на ноги.
– Верно. Но доверие, недоверие – другой альтернативы у нас нет. Этот Ваймс должен приехать сюда живым, его мягкое сердце должно биться у него в груди. Возможно, он будет нам полезен. Быть может, нам даже следует… немного пособить ему.
– Почему? – резко спросила баронесса. – Пусть Анк-Морпорк сам заботится о своих людях.
Ваймс как раз завтракал, когда раздался стук в дверь. Вилликинс впустил в дом низкорослого тощего человечка в аккуратной, но поношенной черной одежде. Из-за непропорционально большой головы человечек напоминал дососанный почти до конца леденец на палочке. Свой черный котелок он нес на сгибе руки, по-солдатски, а шагал так, словно у него были серьезные проблемы с коленными суставами.
– Прошу прощения за беспокойство, ваша светлость…
Ваймс положил на стол нож, которым чистил апельсин. Сибилла настаивала на том, чтобы он ел фрукты.
– Только не ваша светлость, – сказал он. – Просто Ваймс. В крайнем случае сэр Сэмюель. Ты человек Витинари?
– Иниго Сепаратор, сэр. Мхм-мхм. Я должен сопровождать вас в Убервальд.
– А, ты тот самый чиновник, который будет заниматься перешептыванием-перемигиванием, пока я буду раздавать бутерброды с огурцами?
– Изо всех сил постараюсь быть вам полезным, сэр, хотя не могу сказать, что являюсь большим мастером перемигивания. Мхм-мхм.
– Не желаешь позавтракать?
– Я уже поел, сэр. Мхм-мхм.
Ваймс внимательно осмотрел человечка. На самом деле его голова была не такой уж и большой, просто она выглядела так, словно кто-то сжал нижнюю ее часть, выдавив все содержимое в верхнюю половинку. Иниго Сепаратор уже начинал лысеть и поэтому аккуратно зачесывал оставшиеся жидкие пряди поперек розовой макушки. Возраст его определить было трудно. Он мог быть мучимым треволнениями двадцатипятилетним юношей, или же ему могло быть лет сорок, просто он на диво хорошо сохранился. Сам Ваймс склонялся к первому варианту: чиновник выглядел так, словно всю свою жизнь наблюдал за миром поверх гроссбуха. А еще это… Что это было? Нервный смешок? Насмешливое пофыркивание? Не совсем удачный способ прочистить горло? И эта странная походка…
– Что, даже бутерброд не хочешь? Кусочек апельсина? Эти апельсины только что привезли из Клатча. Настоятельно рекомендую.
Ваймс метнул один из фруктов чиновнику. Отскочив от руки человечка, апельсин покатился по полу, а Сепаратор сделал шаг назад, очевидно слегка ошеломленный герцогской привычкой швыряться фруктами.
– С вами все в порядке, сэр? Мхм-мхм?
– Прошу меня извинить, – сказал Ваймс. – Меня немного занесло. Наверное, апельсины на меня так действуют.
Отложив салфетку и встав из-за стола, он обнял Сепаратора за плечи.
– Я отведу тебя в Нежно-Желтую гостиную, где ты можешь подождать, – сказал он, подталкивая чиновника к двери и дружески похлопывая его по руке. – Багаж уже погружен в кареты. Сибилла в который раз заливает раствором ванну, учит древнеклатчский и доделывает кучу мелочей, которые женщины всегда доделывают в последнюю минуту. Ты поедешь с нами в большой карете.
Сепаратор отпрянул от него.
– О, я не могу так поступить, сэр! Я предпочитаю ехать с вашей свитой. Мхм-мхм. Мхм-мхм.
– Если ты имеешь в виду Шельму и Детрита, они тоже едут в карете, – сказал Ваймс, подмечая, что уровень ужаса, содержащегося во взгляде чиновника, резко подпрыгнул. – Для игры в карты нужны четверо, а дорога большей своей частью обещает быть очень долгой и очень скучной.
– А ваши, э-э, слуги?
– Вилликинс, повар и служанка Сибиллы едут в другой карете.
– О.
Ваймс улыбнулся про себя. Он вспомнил одну поговорку из своего детства: слишком беден, чтобы красить, слишком горд, чтобы белить…
– Сложный выбор, правда? – спросил он. – Тогда вот что я могу тебе предложить. Ты можешь ехать в нашей карете, но сиденье у тебя будет очень жестким. И мы время от времени будем относиться к тебе снисходительно. Ну, что скажешь?
– Боюсь, вы подшучиваете надо мной, сэр Сэмюель. Мхм-мхм.
– Я еще даже не начал смеяться. А теперь, если позволишь, мне еще нужно заскочить в Ярд, чтобы разобраться с парочкой весьма важных проблем…
Через четверть часа Ваймс вошел в дежурку Ярда. Сержант Рукисила поднял на него взгляд, отдал честь и тут же быстро пригнулся, уворачиваясь от брошенного ему прямо в голову апельсина.
– Сэр? – с изумлением вопросил он.
– Просто проверял кое-что.
– И я прошел проверку, сэр?
– О да. Апельсин можешь оставить себе. В нем много витаминов.
– А моя мама всегда говорила, что эти мелкие пакостники очень вредны для здоровья, сэр.
Моркоу терпеливо ждал в кабинете Ваймса. Ваймс покачал головой. Он знал все половицы в коридоре, на которые нельзя было наступать, знал, что ходит совершенно бесшумно, – и тем не менее ему ни разу не удалось застать Моркоу за чтением своих документов, пусть даже вверх ногами. Как приятно было бы поймать его на чем-нибудь хоть разок. Если бы этот человек был еще прямее, его можно было бы использовать в качестве доски.
Ознакомительная версия.
