Рон Хаббард - План вторжения

И вот в один прекрасный день я отправился с визитом к вдове Тейл. Это был очень красивый особняк на пяти акрах пригородной земли, где в тени деревьев, на задах участка, действительно притаился миниатюрный госпиталь. Она сохранила его полностью, со всем его оборудованием, в память о своем безвременно ушедшем, о чем и оповещала всех вывеска на воротах.

О том, как будут разворачиваться дальнейшие события, мне следовало бы догадаться при виде молодого человека, поспешно выбежавшего из боковой двери и тут же умчавшегося на спидвиле. Я тем временем, подтянутый и бодрый, в полной офицерской форме, стучался в парадную дверь.

Вдова Тейл внимательно выслушала меня и с радостью восприняла известие о том, что я пришел к ней как друг. Она тут же заверила меня, что всеми ее владениями я могу располагать по собственному усмотрению, и первым делом попыталась заманить меня в спальню. Действия ее были продиктованы, как я понял, отнюдь не страхом. Всеми ее поступками руководила исключительно похоть. Я же решил впредь держаться как можно дальше от этих мест. Но сейчас у меня действительно была неотложная потребность воспользоваться ее домом, вернее госпиталем, во дворике которого водитель Ске и посадил наш аэромобиль.

Вдова Тейл была в легком открытом халате, который как-то нечаянно соскользнул с ее плеч, едва мы подошли к бассейну, живописно украшавшему этот райский уголок.

Халат мягко упал на борт бассейна.

Мое лицо стало кирпичнокрасным. Рука вдовы Тейл нащупала халат, и он снова оказался у нее на плечах. На все это с ухмылкой взирал мраморный сибарит, восседавший на краю сделанного в форме сердца бассейна. Изо рта у него бил фонтан. По лицу его можно было понять, что подобные сцены для него не редкость.

Вдова Тейл выглядела весьма недурно: блондинка примерно тридцати пяти лет, с яркими голубыми глазами с поволокой. Правда, губы у нее были, пожалуй, вяловаты, а кроме того, лицо отнюдь не украшали две крупные бородавки. Груди под халатом могли показаться уж слишком отвислыми, зато во взгляде, которым она буквально пожирала меня, не было ни малейшего намека на вялость. Она пригласила меня присесть у этого, сделанного в форме сердца бассейна, а ухмыляющийся слуга тут же подал поднос с напитками.

Мы сидели вдвоем и потягивали шипучку, и я, пользуясь доверительной атмосферой, рассказал ей, что получил недавно взятку — такой образ действий был единственным, понятным ей, — за серьезную услугу одному из лордов, чью фамилию мне называть не хотелось бы. У этого лорда имеется сын, который просто ненавидит женщин, и, если не принять каких-то срочных и решительных действий, род лорда может остаться без наследников. О! Она пре красно понимает, что тут действительно требуется срочное вмешательство!

Тогда я объяснил ей, что у меня на примете есть один доктор, который проделывает тайные операции. В результате такой операции молодой отпрыск лорда сразу же и самым кардинальным образом изменил бы свое отношение к женщинам. Вдова Тейл горячо заверила меня, что действия мои считает просто патриотическими и что я могу воспользоваться ее гостеприимством, ибо вся ее резиденция в полном моем распоряжении для такого святого дела, как, впрочем, и для любого другого.

Мы тут, же решили осмотреть все три палаты минигоспиталя. И скоро я понял, что в мое распоряжение отдана не только не движимость.

Мы остановились подле кровати, на которой ее покойному мужу так квалифицированно перерезали горло.

— Вы обязательно должны прилечь, чтобы убедиться, какая это комфортабельная кровать, — сказала вдова Тейл. Волосы у меня зашевелились, когда она, слегка подталкивая меня, продолжила тем же воркующим тоном: — Вы никогда не найдете постели более удобной для наших целей!

Ее обнаженная нога ловко подцепила меня за пятку, когда я, пятясь, попытался отступить назад. Халат Тейл снова свалился на пол.

Ботинок с моей правой ноги отлетел к противоположной стене, со стуком грохнувшись о нее. Торшер, стоявший рядом с кроватью, начал раскачиваться, словно кивая нам.

Раскачиваться начал и хирургический столик с разложенными на нем инструментами, которые при каждом качке отзывались металлическим звоном. Торшер с грохотом упал на пол.

Двойное окно с треском распахнулось под жутким порывом ветра.

Входная дверь казалась непробиваемой. Я дотащился до нее и оперся о нее рукой, чтобы хоть немного отдышаться. Я был весь как выжатый лимон. Сибарит у бассейна, похоже, посмеивался над ситуацией, выпуская потоки воды в бассейн.

Следует очень осторожно выбирать людей, которых вы собираетесь шантажировать.

Часом позже, улетая отсюда подальше, я был снова свеж и бодр, хотя и изрядно помят Я все-таки добился своего. Открывались даже дополнительные возможности — предположим, что Хеллер спутается с вдовой Тейл, тогда не исключено, что Крэк, обнаружив эту связь, тут же убьет Хеллера. Это было бы отличным решением проблемы.

От внимания моего водителя не укрылся явный беспорядок в моей одежде.

Не этим ли способом я стану обладателем обещанного вами богатства? — спросил он. — Или, может быть, вы расплатились с ней фальшивыми кредитками? — Подумать только, как он обнаглел за последние дни. Неужто он не в состоянии признать даже перед самим собой, что мое личное обаяние и недурная внешность сыграли тут определенную роль? — Впрочем, похоже, она готова вцепиться руками и ногами в каждого, кто подвернется, — глубокомысленно заключил он.

Посади машину у книжной лавки! — приказал я. — И не отвлекай меня своей болтовней.

Все помыслы я должен был сконцентрировать на своем проекте. Что ни говори, а в нем были определенные сложности.

В книжном магазине я остановился у полок с технической литературой, где довольно быстро нашел книгу профессора Джайрента Слахба, которая называлась «Клетки, с которыми я знаком». Как я и ожидал, на задней стороне обложки красовался его портрет! Я незаметно оторвал обложку, после чего повертелся еще немного для виду в магазине, и вскоре мы снова взмыли в воздух.

Я извлек из мешка все необходимое и, поглядывая в зеркало и на портрет профессора, принялся работать над своим лицом. Используя сморщенную искусственную кожу и ряд других компонентов, я строго следовал технике, изложенной в наставлении школы Аппарата в разделе «Изменение внешности», ст. 21–24, «Преклонный возраст». Все получалось просто замечательно. Наконец я повернулся к водителю, демонстрируя ему свое преображенное лицо и портрет на обложке.

Ну как? — предложил я ему оценить мои успехи.

Да, здорово! Вы теперь даже похожи на порядочного человека, — отозвался он тут же. Ну и мерзавец! Даже комплимент в его устах звучит как ругательство.

Я снял форму и натянул брюки и сюртук «мудрого старого ученого». Получилось весьма натурально.

Потом я вытащил из мешка портативное наборное устройство. Это очень удобная штука. Бумага в ней автоматически подается снизу, а кроме того, имеется набор самых различных шрифтов. Я не собирался долго возиться с подложным контрактом — ведь мне предстояло иметь дело с человеком, совершенно неискушенным в административном праве, да к тому же не имеющим доступа к компьютерным терминалам и банкам данных.

Мы направлялись к Городу Трущоб. В свое время какой-то напыщенный (…) в поисках популярности у простого народа решил построить там «госпиталь для бедных». В результате получился покрытый развалинами и строительным мусором пустырь, раскинувшийся на восьмидесяти акрах. По окраинам пустыря выросли крохотные домики «специалистов», в которых местные врачи по существу добивали своим лечением тех, от кого отказались больницы. Тут имелось множество посадочных площадок, в большинстве своем пустых, потому что кому захочется оказаться приконченным коновалами из Города Трущоб, даже если делается это по весьма сходной цене? Но все-таки транспорта там было вполне достаточно, чтобы лишний аэромобиль не привлек к себе особо пристального внимания прохожих.

Мы совершили посадку на некотором расстоянии от нужного мне адреса. И я поковылял к дому врача, тязкело опираясь на предусмотрительно прихваченную трость.

Кабинет доктора Прахда Бителсфендера, если верить вывеске, находился в самом жалком из целой шеренги почти разрушенных домов. К нему нужно было пробираться между многочисленными баками с мусором, валяющимися повсюду дохлыми животными, а потом еще подыматься по трем пожарным лестницам — свое образный естественный отбор для грядущих пациентов — выживут только наиболее здоровые, так что вылечить человека, имеющего силы добраться до этого кабинета, едва ли являлось сложной за дачей. Приемной при кабинете вообще не было. Не было здесь и медицинской сестры. Единственное, что здесь было, — это новенький диплом, вывешенный на стене. Отлично. По мере того как я пробирался дальше, мне начинало казаться, что помещение это вообще пустое, но тут зашевелился ворох газет, валявшихся на диване. Это и был недавно посвященный в хирурги доктор Бителсфендер. Значит, он к тому же еще и живет здесь!