А когда дверь обычной квартиры в обычной панельной девятиэтажке им открыла обычная, солидных лет тетка, сыщик и вовсе расстроился. «Ты же говорила, что она симпатичная и тридцатилетняя!» — чуть было не упрекнул он Сашеньку вслух, но все-таки удержался, решив, что обязательно сделает это позже, да еще и урежет ей премию — за дезинформацию.
— Так-так-так-тааак!.. — шагнув за порог, вместо приветствия протянул Брок. — Так это вы, так сказать, Хельга?
— Оля! — обернувшись, крикнула тетка. — Это к тебе! Пожилой господин с девочкой.
— Что?! — в унисон воскликнули отец с дочерью. Брок собрался завопить: «Да я моложе тебя, старуха! Мне еще и пятидесяти нет!», а Сашеньке, которая терпеть не могла, когда ее обзывали таким словом, вообще захотелось повторить сейчас подвиг Раскольникова. Но, взяв себя в руки, они так же, дуэтом, выпалили: — Мы частные сыщики! — А Брок еще на всякий случай добавил: — Лицом к стене, руки за голову!
Но тетка уже убралась из прихожей, а вместо нее там вскоре появилась и впрямь недурная собой блондинка возрастом вряд ли сильно больше тридцатника. Впрочем, на вкус Брока, она все-таки была чересчур худой и плосковатой, а ее тонкие, надменно поджатые губы ему не понравились вовсе.
— Да-а? — оценивающе разглядывая сыщика, жеманно протянула дамочка, но, узнав Сашеньку, мигом сменила тон и выражение лица. — Ой! Вы, наверное, господин Брокалев?
— Брок, — сухо ответил тот. — Просто Брок.
— Хельга, — с явным намеком на лобзание сунула ему под нос ладонь блондинка.
Однако сыщик намек проигнорировал и всего лишь пожал руку. А затем достал из нагрудного кармана пиджака блокнот с карандашом и приготовился записывать.
— Может, вы сначала разденетесь и пройдете в комнату? — заволновалась хозяйка квартиры. — Там нам удобней будет беседовать. А мама пока приготовит чай. Или вы предпочитаете кофе?
— На работе не пью, — отрезал Брок. — И вообще, так сказать, мы не для того вас вызвали.
— Папа, это не мы ее… — зашептала ему на ухо Сашенька, но сыщик решительным жестом отодвинул дочь и, занеся над блокнотом графитовое острие, вперился взглядом в клиентку.
— Фамилия? Имя? Кличка? Пол? — словно ругательства, начал выплевывать он вопросы.
— Кличка? — удивилась дамочка. — Пол?.. Это вы о Пупсике, что ли? — И обернулась к проходу в комнату: — Пупсенька, иди скорей сюда, с тобой дяденька хочет познакомиться! — А потом, умильно улыбаясь, перевела взгляд снова на Брока и любовно пропела: — Во-о-от, это Пупсик. Кобель!
— Да как вы смеете! — подпрыгнул сыщик, размахивая блокнотом. — Не вам, как говорится, судить!.. Даже родная жена — и то…
— Папа!.. — дергая отца за рукав, зашипела вдруг Сашенька. Другой рукой она настойчиво тыкала в направлении пола, куда и перевел наконец взгляд сыщик.
Перед ним, высунув розовый язык, стояло плюшевое, в умилительных складочках, чудо.
— Шарпей!!! — по-детски восторженно взвизгнул Брок. — Вы не поверите, это настоящий шарпей! Сашенька, Хельга, смотрите! — Сыщик наклонился к морщинистой псине, и та лизнула его в руку.
— Так вы тоже любите собак? — заулыбалась растерявшаяся было Хельга.
— Не всех, — признался пунктуальный сыщик. — Но вот этих… Ишь ты мятенький какой, даже глазок не видно! Этих определенно люблю.
— Вот!.. А тот, в противогазе, обозвал его «слепой собакой»! — поджала губы дамочка. — Такой брутальный мужчина, а славного, милого Пупсика испугался.
— Как он его назвал?.. — выпрямился и снова достал блокнот с карандашом Брок.
— «Слепой собакой». Выскочил из туалета, заозирался кругом, увидел на вешалке мою новую шляпку, назвал ее «артишоком», схватил, а потом Пупсенька в прихожую выбежал. Тот его как увидел, сразу заорал: «Слепая собака! Слепая собака!», и в туалет снова — шмыг!
— А, простите, звука спускаемой воды вы после этого не слышали? — поинтересовался сыщик.
— Не слышала. Мне вообще не до этого было. Я испугалась. И расстроилась. И обиделась!..
— Да-да-да, — закивал сыщик. — Серьезный удар по нервной системе. Тройной, так сказать. Как одеколон, если вы еще помните те времена. Вы не поверите, у меня был один случай…
— Папа!.. — прервал воспоминания Брока тычок Сашиного локтя в бок. Сыщик, почти не сделав паузы, переключил разговор в новое русло:
— Потрудитесь объяснить, гражданочка, что такое артишок!
— А я откуда знаю?.. — вылупила на него глаза Хельга Стар.
— Артишок — это растение такое, — подсказала Сашенька. — Похожее на чертополох.
— Ваша шляпка была похожа на чертополох? — принявшись размашисто чиркать в блокноте, спросил Брок у дамочки.
— Ну, знаете!.. Моя шляпка — эксклюзив, я две зарплаты за нее отдала! — фыркнула та и, вздернув нос, отвернулась. А потом буркнула: — И вообще, он говорил через противогаз, я плохо расслышала. Может быть, он сказал не «артишок», а что-то наподобие… Да-да! Я вспомнила! Он сказал: «Арти… фак!» — Дамочка выбросила вверх средний палец, едва не угодив Броку в глаз.
Сыщик отпрыгнул, заслонив собой Сашеньку, и завопил, густо при этом краснея:
— Да как вы можете! Что вы, так сказать, себе позволяете при ребенке!
— Папа, я не ребенок!.. — пискнула прижатая к стене отцом Саша.
— Для меня ты всегда ребенок, — шмыгнул носом Брок. — Вот появятся свои дети, тогда ты поймешь!.. — Но тут он опомнился и завопил пуще прежнего: — Но только после окончания университета! И только от законного мужа! И только после того, как мы с мамой…
— Умрете?.. — выкарабкалась наконец из-за его спины Сашенька.
— Типун тебе на язык! — подпрыгнул сыщик. — После того, как мы с мамой благословим, как говорится, ваш брак.
— Может, вы вернетесь наконец к делу? — оборвала родительские наставления Хельга.
— А судьба моей дочери, по-вашему, не дело?! — возмущенно обернулся к ней Брок, но тут же, очухавшись, встрепенулся и принял прежний деловитый вид. — Итак, где тут у вас туалет?
— Папа! — ахнула Сашенька. — Ты что, потерпеть не можешь?!
— Да при чем тут это! — опять покраснел сыщик. — Я собираюсь, так сказать, осмотреть место преступления!
Хозяйка квартиры молча указала на одну из дверей, за ручку которой тут же ухватился Брок, потянул ее на себя и стремительно вдруг захлопнул.
— Вы что, фотографии там печатаете? — спросил он. — Предупреждать нужно!
— Папа, тебе плохо?.. — заволновалась Сашенька, а Хельга Стар, устав уже, видимо, удивляться поведению сыщику, честно начала отвечать:
— Нет, мы там пи… — Но тут ладонь Брока стремительно зажала ей рот. А когда, немного выждав, он ее нерешительно отнял, дамочка продолжила: — И ка… — На сей раз ее рот оказался запечатан уже двумя ладонями.
— Папа! — рассерженно топнула ножкой Саша. — А ну, прекращай этот цирк! При чем здесь какие-то фотографии? Ты что, сам не знаешь, что обычно делают в туалете?
— Ты не поверишь, — смутился Брок, — но в детстве я увлекался фотографией. А печатать снимки нужно было при красном свете. Обычно я это как раз в туалете и делал. Он у нас, правда, был совмещенным.
— Но здесь-то где ты увидел красный свет? — потянула за туалетную ручку Сашенька, однако, как до этого и отец, быстро захлопнула дверь. — Ой! Там и правда красный!..
— А я что говорил! — обрадовался Брок. — Приятно, говоря откровенно, узнать, что в век, так сказать, цифровых технологий, кто-то еще по старинке шуршит пленками…
— Ммм!.. — судорожно вдруг замотала головой хозяйка квартиры, рот которой по-прежнему был плотно зажат ладонями сыщика. Он быстро убрал их, и Хельга, отдышавшись, выпалила: — Да ничем мы там не шуршим, кроме… — она покосилась на дрогнувшие и начавшие уже подниматься броковские руки, оборвала себя на полуслове и сказала: — В общем, такой свет был там и тогда, когда оттуда выскочил этот… брутальный… в противогазе.
— А когда заскочил назад — тоже красный? — вновь начал чиркать в блокноте сыщик.
— Вроде бы тоже красный… Или желтый…
— Или зеленый! — саркастически хмыкнул Брок. — У вас там прямо регулируемый перекресток, как я погляжу. — Затем он поманил пальцем Сашеньку и сказал: — Так, доченька, живо иди в туалет.
— Я пока не хочу, — смутилась та.
— А не все по охотке делается, — нахмурился сыщик. — Считай, что это приказ вышестоящего начальства.
— Но я и правда не хочу! — вскинулась Саша. — Даже по приказу не сумею.
— А чего там уметь-то? — удивился Брок. — Зашла, осмотрела, вышла и доложила. Тут даже программистом быть не надо, — не удержался он от подколки.
— Ах, ты это имеешь в виду!.. — залилась отчего-то румянцем Сашенька.
— Ну да… А ты что, думала, я и впрямь тебя фотографии печатать заставлю? — засмеялся сыщик.
Саша благоразумно не стала пояснять, что она думала, но выполнять отцовский приказ отчего-то не спешила.
