— Заслужил! — шептала драконица и, прикусив кончик языка (хоть у этой нормальный), обрызгала профессора с ног до головы.
Взбесившийся кошак терся о его ноги, мурлыкал, замазал слюнями весь костюм, сладострастно постанывал, при том не замечая, как меняет ипостаси. Маг долго держался, пытаясь отпихнуть от себя похотливого ученика, но и его терпению пришел конец. И он дал Мальгольму в ухо.
Мы с Иаллин так смеялись, что не заметили подошедшего сзади ректора. А очнулись лишь когда тот ухватил нас за уши и оттащил в свой кабинет.
«Ну я-то здесь при чем?» — думала я, потирая горящее ухо.
Второй раз на дню сюда попадаю, а ведь раньше меня вызывали только для похвалы. Эх, общество некой блондинистой особы на меня дурно влияет.
— Главное, чтобы братья ни узнали! — вздыхает Алла. Ее горящее ухо я вижу даже в темноте.
— М-м? А что братья? — Первый раз слышу, как она их упоминает.
— А им вечно мои развлечения не нравились. Они меня конечно любят… по-своему. Но такие зануды!
Утыкаюсь лицом в подушку, что бы ни хихикать слишком явно.
— Что? — все же заметила мои дрожащие плечи драконица. Ах, да, у нее же тоже ЗРЕНИЕ.
— Так, вспомнилось. И что у тебя за братья такие… хм, несправедливые.
— Вообще-то они мне не родные. Так, дальние родственники, но так как мы погодки… почти, а у Алауэн довольно сплоченный клан, то они мне заместо братьев. Так, — села она на постели. Уснуть у нас в ту ночь не получалось. — Моя бабушка и их пра-пра-пра-дедушка… Все заново! Мой дед был женат на троюродной сестре какого-то там дедушки. Так тоже непонятно, — насупилась Иаллин. Посидела, позагибала пальцы, чего-то посчитала. Потом плюнула и выдала: — В общем — у нас общие предки.
Я снова хрюкнула в подушку.
А себе на ус намотала — не родные они, а очень даже дальние. Тогда чего над сестричкой так трясутся? Ох, чую многострадальной пятой точкой — не к добру.
— Тогда чего их бояться?
— Злые они. Нет, я, конечно, их обожаю, но… от их так называемой «заботы» уши вянут. Туда не ходи, это не бери, то не трогай, сюда вообще носа не кажи. Звери!
— Ага! — с удовольствием согласилась я.
— Хочешь почитать, что они пишут. Ведь даже здесь своими нотациями достанут.
Иаллин вскочила, залезла куда-то под кровать и достала потрепанный конверт со следами горения. Не иначе как она опыты на нем ставила. Я щелчком зажгла свет и достала из конверта сложенный вдвое лист бумаги.
«Дорогая сестренка, мы искренне надеемся на твое благоразумие и просим — будь внимательней, не наделай глупостей, раз тебе удалось поступить в эту школу. Мы гордимся тобой и теми успехами, что ты описала нам в прошлом послании, но…»
Тут руны чуть заметно вспыхнули и начали меняться, складываясь в совсем иные слова.
«Свои обещания мы держим, и поверь, Александрит Андин, внимательно следим за тобой. И пока довольны тем, что ты делаешь. Иаллин от тебя в восторге, а учителя очень хвалят за усидчивость и спокойствие. А так же благодарят богов за твою способность влиять на нашу пылкую сестрицу, контролируя ее действия. Продолжай в том же духе».
Я даже зашипела от такого. Вот… паразиты!
— И я о том же! — разулыбалась Алла. Видно, последние слова я произнесла вслух.
— Да уж, строго. А почему они о тебе так пекутся-то?
— Ну, не знаю. У Алауэн вообще очень сильная связь с представителями своего клана. Но эти двое почему-то выбрали объектом ее именно меня.
— У них что, своей сестры нет?
— Нет. Тут такая сложная система, привитая нам еще драконами. Как же тебе объяснить? Вот! Птица не может отложить яйца раньше, чем из гнезда вылетит ее последний птенец. И у нас примерно то же самое. Пока дети считаются относительно юными, мы не можем рисковать и заводить других детей. А с Алауэн Ту дела вообще еще запутанней. Они ведь двойняшки. А это серьезно обостряет их восприятие мира. Понимаешь?
— Не совсем. Объясни, почему именно вы не можете рожать второго ребенка? Чем это грозит?
— Неужели так трудно понять — ревностью. Даже люди иногда любят одно свое дитя сильнее, чем другое. А ты попробуй относиться к взрослому ребенку так же, как к новорожденному. Не получится. А все Алауэн по натуре собственники. И к родителям тем более. Дитя на протяжения не одной сотни лет любили, холили и лелеяли, и вдруг появляется кто-то и рушит твой привычный мир. Р-р-р! — протянула Иаллин. — Вот и приходится ждать, когда твое великовозрастное дите, наконец, обзаведется кем-то другим, на кого можно обратить все свое внимание, и перестанет держаться за твой хвост.
— М-м? И что для этого надо?
— Замуж выдать или женить, это у кого как получится, — рассмеялась она моей недоходчивости. — А с Алауэн Ту это вдвойне труднее. Тем более с этими.
— А что в них не так? — Ушибленные на голову, а так нормальные драконы. Разве что с садистскими наклонностями. И сволочным характером. И жуткими приемами дрессуры. И похотливы, но это можно списать, так как все же мужеского полу, что тут с них возьмешь? А окромя этого и придраться не к чему. Стандартные такие драконы-маньяки, с нездоровыми намерениями по отношению к невинным девам.
— Да полукровки они. Хотя… все Алауэн по природе своей полукровки — наполовину люди, наполовину драконы. У меня вот дедушка вообще эльф. Правда, мама и папа Алауэн. А у этих отец демон, думаешь, это положительно повлияло на их характер.
— Кто? — поперхнулась я.
Вообще-то люди называли демонами не только «исконных жителей» Тантраса, но и один из легендарных народов, живущих в нашем мире. Меня никогда не интересовали подобные темы, но если вспомнить курс по магической истории, то около трехсот лет назад противоборствующие древнейшие расы вышли из небытия для того, чтобы поучаствовать в какой-то войне. Это были дэвы или Светозарные, как их еще называют из-за блеска перламутровой кожи. И асуры, которые в своей второй ипостаси уж очень походили на пресловутых демонов. Ничего точнее об этой расе я сказать не могла. Придется покопаться в книгах и, возможно, расспросить нашего ректора.
— Асур, — подтвердила мои догадки Иаллин. — Только не спрашивай меня, как это возможно, я его только несколько раз видела, да и то мельком. Ну учудила их матушка, она же у них тоже Алауэн Ту. Вот и получились детки… Понимаешь, Алекс, драконья кровь в принципе сильнее всех. Дракон — первое существо, появившееся в этом мире, и победить их кровь удалось только нашим предкам Диар и Теоденусу, дракону и его человеческой возлюбленной. Это был первый эксперимент, принесший такие плоды, а Теоденус стал первым драконом-оборотнем. Но об этом я тебе как-нибудь потом расскажу. И по сей день, кто бы ни был вторым родителем, рождаются только Алауэн. Все, что может чужая кровь — повлиять на внешность человеческой ипостаси, — указала Иаллин на свое довольно-таки типичное эльфийское личико. У нее ведь даже ушки чуть остренькие. Хотя… у Колина и Сери тоже были не совсем нормальные уши. Да и внешность… с этими их странными космами. — Я вообще очень на деда похожа, как бы это не злило мою маму, она у нас такая поборница чистоты крови, — закатила глазки Иаллин. — У эльфов ведь тоже сильная кровь. Правда, недостаточно, чтобы повлиять на мои способности дракона. А вот с этими братьями дела обстоят куда сложнее. Демоны, конечно, младше драконов, но куда активней. И что могло намешаться в таких детях, известно лишь богам и Хранительнице. Рождение Колиандрэя и Сериандрэя в нашем клане было очень серьезным событием. Как я знаю, до этого момента существовала вероятность принудительного развода их родителей. В нашем клане каждая драконица на счету, а эта мало того, что вышла замуж за демона, так еще и около ста лет не могла дать потомства, подтверждая несостоятельность такого брака. Мне мама в свое время такую лекцию прочла по этому поводу, наш Вилиантиэль может позавидовать. Все уши прожужжала, как не стоит поступать хорошей драконице и с кем уж точно не стоит водиться. — Алка возмущенно фыркнула, но щеки ее почему-то алели. Может от гнева?
Я упала на подушку с тяжелой головой, полностью забитой знаниями. Каша получилась еще та. И сколько вопросов-то осталось плавать на поверхности!
Что у этих драконов вообще там творится? Бедлам какой-то!
Да еще и эта развеселая парочка, так некстати возникшая на моей дороге. Хотя… может, это я просто подвернулась им под руку? Что они там по этому поводу говорили? Ах, да — «не хотелось терять время». Они время, а я, видите ли, жизнь теряю, сама в себе запуталась. Ну что за несносные типы!
Внимательные глаза Иаллин следили за мной не отрываясь. Было заметно, что она долго готовилась, прежде чем спросить:
— Александрит, кто ты?
Драконы чувствуют ложь, поэтому я ответила честно:
— Сама не знаю.
Переспрашивать она не стала, оказалась неожиданно тактичной.
Мы какое-то время молчали, смотря в распахнутое окно. Ночь выдалась неправдоподобно ясной и звездной. Даже луна не стала соперничать с каплями небесных слез, застывших на темном пути. Ветер чуть заметно перешептывался с кронами вековых ясеней и игриво раздувал сдвинутые занавески. Серебряный свет, лившийся в окно, чертил четкие линии женских профилей.