сил! Обещана большая награда… — Речь прервалась звуками потасовки. Через минуту три уина ввалились на поляну, волоча за собой обмякшую фигуру ярко полированного копа из Планетарной полиции. Они бросили жертву наземь, одно из колес было сильно изуродовано, и коп со стоном закружился на месте.
— Хо-о, вечерок выдаться хоть куда, — заметил кто-то. Войон лежал на спине, вяло помахивая всеми четырьмя руками.
— Вы не вправе так поступать со мной, — пищал пленник. — Во имя Че… — Стоявший ближе всех к упавшему полисмену уин размахнулся огромной клешней. С громким, напоминающим пистолетный выстрел щелчком отхватил ему голову.
— Впервые вижу, как один из этих болтунов получать достойный окорот, — заметил Джик-джик. — Ты справился с ним как раз вовремя, Фут-фут, прежде чем он назвать имя Червя… — Он смолк и посмотрел на Ретифа.
— Во имя Червя, — подхватил тот. — Как насчет капли гостеприимства?
— Ты со своим большим речевым аппаратом, — пробормотал кто-то с отвращением. — Ладно, вернемся в лагерь. По крайней мере, мы можем поджарить на дорогу полицейского.
Четверка уинов подняла безжизненное тело, кто-то подобрал голову.
— Тебе повезло, что ты назвать имя Червя, — охотно заговорил Джик-джик. — Старина Хуб-хуб уже готов был отобедать.
— Мое упоминание о Черве снимает меня со списка блюд?
— Во всяком случае, дает тебе время приводить свой мысли в порядок.
— Мне сдается, что в твоем замечании сокрыто множество значений, и все они неприятны.
— Хо-о, это совсем просто, детина. Это значит, мы держать тебя пять дней в загородке, а потом освежевать для старомодный племенной пирушка.
Вперед сунулся свирепый с виду уин.
— Как насчет того, чтобы подрезать несколько кромок сейчас — просто попробовать на вкус?
— Отойди, Хуб-хуб, — предостерег Джик-джик. — Никаких закусок между обед-ужин.
— Идем, Мясо-с-неба, — окликнул свирепый пигмей. — Заводи свои колеса. — Он протянул клешню, чтобы ткнуть Ретифа, и с воплем отскочил, когда тяжелый меч отхватил ему с дюйм заостренного кончика клешни.
— Глянь, что он делать с моим резаком! — взвизгнул пострадавший.
— Ты напроситься на это, Хуб-хуб, — сказал Фут-фут.
— Мне нравится простор вокруг меня, — пояснил дипломат, небрежно поигрывая мечом. — Не тесните меня.
Уины отступили — пятьдесят или более темных, поблескивающих тварей, похожих на огромных муравьев-солдат, — они окружали широким кольцом Ретифа, доспех которого ярким пятном выделялся во мраке. Хуб-хуб заверещал, показывая всем поврежденную клешню, а пламя факелов играло на его металлических боках.
— Я отныне снимать этот кусок мяса со список жратвы! — вопил он. — Я провозгласить его на статус племени!
— Э, Хуб-хуб, ты что, спятить? Что за дурацкий идея… — протестующее загомонил народец.
Джик-джик обратился к разъяренному соплеменнику:
— Он отрубить тебе часть, а ты теперь подружиться с ним. В чем идея?
— Идея в том, что мне не нужно ждать пять дней вернуть себе свой кусок! — объявил Хуб-хуб. — А ну-ка все назад… — Он повелительно взмахнул двухфутовой, смахивающей на стальной капкан клешней. — Сейчас я подрезать этот ходульник под размер!
Уины повиновались, разочарованные, но уважающие племенной обычай. Хуб-хуб заплясал перед Ретифом, который ожидал, стоя спиной к дереву, с острым как бритва палашом в руке, на лезвии которого играли блики пламени. Пигмей засеменил к дипломату и, проведя пару финтов (высокий и низкий), здоровенной боевой рукой сделал свирепый выпад — маленькими щипцами. Затем завершил атаку ударом мощной клешни, отскочившей с громким звоном от нагрудного доспеха Ретифа. Пигмей зашатался после ответного удара повернутого плашмя клинка.
— Хо-о! — заверещал Джик-джик. — Старина Хуб-хуб в этот раз отхватить кусок не по зубам!
— Закончим на этом, коротышка, — предложил Ретиф. — Мне не хочется насадить тебя на вертел, пока мы не познакомились поближе…
Уин снова напал, вращаясь на паучьих ножках, сделал обманное движение и ударил боевой клешней.
Меч Ретифа описал сверкающую дугу и мелодично прозвенел, прорубившись сквозь прочный как сталь металлохитин. Огромная клешня упала на землю.
— Он… отрубить мне резак… — еле пробормотал Хуб-хуб. — А теперь он проткнуть меня наверняка. — Пигмей принял оборонительную стойку, на обрубке повисли капли тягучей темной влаги.
— Поделом тебе, Хуб-хуб! — крикнул кто-то.
— Что, если я отпущу тебя? — Шагнув вперед, Ретиф коснулся острием клинка тонкой шеи уина. — Обещаешь быть паинькой и говорить только тогда, когда тебя спросят?
— Я себя так чувствовать, что отговорить навек, — объявил Хуб-хуб.
— Прекрасно. — Ретиф опустил лезвие. — Иди с миром.
— Ловкий трюк, детина, — заметил Джик-джик. — Ему придется отращивать новый рука шесть месяцев, а пока что он научиться держать жвала на замке.
— Кто-нибудь еще? — осведомился дипломат, оглядываясь. Желающих не нашлось. — В таком случае я отправляюсь в путь. Вы уверены, что не видели аварию корабля где-то неподалеку в последние несколько часов?
— Это уже другое дело, — произнес Джик-джик, — Вон в та сторона был большой удар недавно. Мы как раз искать это место, когда найти тебя, ходульник.
— Мое имя Ретиф. А теперь, когда все мы друзья и соплеменники, как насчет того, чтобы кто-то из вас показал мне место аварии?
— Само собой, Тиф-тиф. Это недалеко отсюда. — Дипломат подошел, чтобы осмотреть тело обезглавленного войона. Очевидно, тот был членом личной полиции Икка: на нем были новенькие инкрустации из хромового сплава и эмалированные черепные знаки отличия со стилизованным изображением существа, напоминающего стрекозу.
— Интересно, чем занимался этот тип здесь, вдали от города? — спросил Ретиф.
— Не знаю, — отвечал Джик-джик. — Но мне кажется, что когда мы узнать это, оно нам не понравится.
* * *
Джуп, висящий ярким диском высоко над вершинами деревьев, освещал холодным белым светом деревенскую улицу. Ретиф следовал за Джик-джиком и его двумя соплеменниками по гладко наезженной колесами многих поколений лесных обитателей тропе. Путь занял пятнадцать минут, после чего Пин-пин остановился и махнул рукой.
— Вот тут я находить того полицейского, — сказал он. — Там, в зарослях. Я слышал, как он шумел подобно циклону.
Ретиф протиснулся в заросли к тому месту, где поваленные стволы и разметанная листва указывали на местонахождение раненого войона. Наверху серебристые кончики ломаных ветвей указывали на траекторию падения по верхушкам деревьев.
— Каким образом, интересно, он сюда попадать? — недоумевал Пин-пин. — Странные штуки происходить в округе. Мы слышать большой удар — вот почему мы здесь…
— Большой удар? — переспросил Ретиф. — Где именно?
— Вон там, — указал Пин-пин. И он вновь повел остальных, ведомый безошибочным куопянским чутьем на направление. Через пятьдесят футов Ретиф наклонился и поднял изогнутый осколок тяжелого сероватого металлохитина с оплавленной и обугленной кромкой. Он пошел дальше, замечая все новые осколки и обломки-то свисающий с куста яркий клок материи, то пластину величиной со столешницу, застрявшую в ветвях дерева. Неожиданно в зарослях замаячил тускло-блестящий крупный фрагмент погибшего руна в виде груды останков, сваленной у ребристого ствола лесного гиганта.
