— Так значит маги ученики Корня? Почему же Гарион порезал Железера? — Павел еще раз скрипнул зубами, неловко повернувшись в седле.
— Слушай дальше, что-то произошло после подписания мирных клятв, то ли маги поругались, то ли Корень их оставил. Но в итоге Корень пропал. Железер и Гарион предложили свои услуги человеческому предводителю Пемусу Справедливому, — Татина начала отвязывать фляжку от седла.
— Круто, видно место не поделили. Конкурентная борьба и у нас достигает катастрофических масштабов, — Павел вставил строчку из телевизионного сообщения.
— Но после того, как от опытов Гариона начали исчезать люди, его изгнали из города. Он пообещал вернуться и жестоко отомстить, Железер постоянно находился на страже королевства. Но однажды и он отлучился куда-то, то ли в Ростию, то ли в Лапинию. Ах да, ты же не знаешь. На земле, где мы находимся, существуют пять королевств. Наше королевство называется Сталлия, также есть Лапиния, Лаврения, Мурашия и Ростия, — Татина сразу пояснила, увидев изогнувшуюся Пашкину бровь.
— Все равно не запомню, но может пригодится, — подал голос Павел.
Татина подумала, что он хотел спросить о королевствах, а вовсе не скривился от боли. И Павел не стал разубеждать.
Татина смочила горло из фляжки и продолжила лекцию.
— Десять лет назад ушел из жизни король Пемус Справедливый (как раз, когда пропал Железер). Поговаривали, что скоропостижному уходу помог настоящий король, его племянник Стим Грозный. Правда, те, кто поговаривал, отправились в скором времени обсуждать свои домыслы с самим Пемусом.
— Борьба за власть, м-м-м, — покивал Павел.
— Ага! Стим взошел на престол и сделал советником и первым помощником мага Гариона, изгнанного при Пемусе за жестокость. Никто не осмеливался думать, за какие заслуги его приблизили. В городах появились отряды псов-рыцарей, их назвали так из-за шлемов в форме собачьей головы. Они обязаны поддерживать порядок и спокойствие в городах, и так рьяно взялись за дело, что мостовые покрылись запекшейся кровью. Даже косой взгляд, брошенный на коня рыцаря, карался смертной казнью без суда и следствия. И тут случилось что-то необычное — у простого народа пропала жажда жизни. Любого человека можно ударить, оплевать и вовсе убить, ему это безразлично, он готов делать все, что говорят. Такое состояние появилось у всех, кроме короля Стима и его прихлебателей, — Тана сплюнула с омерзением. Плевок заискрился на листе лопуха.
Павел слушал ее, открыв рот, и успел проглотить трех мух.
— Потом Стим, вкусивший крови, начал войну с соседним королевством Лавренией. Всегда и во всем ему помогал Гарион, первый советник и верховный маг. Никто и никогда не видел короля без его сопровождения. Говорят, что в Лаврении появились глашатаи, передавали обращение Стима Грозного: «Вам дается два дня, для того, чтобы сложить оружие и преклонить головы пред нашим королем. Иначе живые позавидуют мертвым!!!»
— Офигеть! — скривился Павел. Я-то знал почему, но вышло убедительно, будто он и в самом деле сочувствовал.
— Глашатаев, конечно, повесили, но кто-то все же переметнулся. Остальные основательно готовились к жестокой бойне. Когда время, отпущенное на раздумье, истекло, лавренийцы начали преображаться. Они, как и сталлийцы, стали безучастны к своей судьбе. Они жили, но их уже ничего не интересовало и не волновало. Гарион творил злое колдовство — при завоевании Лаврении не пролито ни капли крови. Выбегавшие из городских стен люди останавливались и вставали, как вкопанные, затем возвращались к своим прерванным делам, забыв о войне и захватчиках. Воины Стима ходили и раздавали щелбаны безучастным истуканам. Потом глашатаи появились в Мурашии и Лапинии. Уже больше народа переметнулись к Стиму, однако были и те, кто собрался яростно сопротивляться. Люди искали и Корня и Железера, чтобы противопоставить магию магии, но не смогли их обнаружить. Эти королевства постигла та же участь, что и Лаврению, везде люди становились безразличными к своей судьбе, — Татина повернулась к Павлу, а тот, только что морщившийся, тут же выпрямился в седле и сделал заинтересованное лицо.
— Круто тут у вас, — покивал Павел.
— Знаешь, Павел, мы с нашим табором проходили эти королевства. Жители в них такие, словно из них вынули стержень, они ходят, дышат, разговаривают, но в глазах нет жизни. Даже дети не играют, не умеют улыбаться, на наши представления никто не обращал внимания. То и дело вздрагивают и оборачиваются, словно ежесекундно ожидая удара. Это действительно страшно — смотреть в детские глаза и не видеть ничего, кроме пустоты. И что самое плохое — перестали рождаться дети, взрослеют родившиеся после захвата. Лишь стражники в королевствах, назначенные лично Гарионом, проявляют активность, остальные делают вид, что живут, — Тана смахнула слезу. — Сейчас Стим остановился возле северного королевства Ростии, жители королевства тоже повесили глашатаев, но кто знает, как долго они еще продержатся. Да и Гарион пока отвлекся на тебя.
От ее рассказа и краски леса не казались такими уж яркими, и сам лес как бы притих, внимая Татине.
— Значит Гарион — оставшийся верховный маг королевства, но почему он преследует нас? — сумел-таки выговорить Павел.
Он морщился при неожиданных скачках Бегунка, когда тот перепрыгивал овражек или поваленный ствол.
— Вот на этот вопрос я вряд ли смогу ответить, скорее всего, вы где-то перешли ему дорогу. Это прямой путь желающего умереть к достижению своей цели, — ответила Тана. — Кстати, забыла добавить — Гарион появился в нашем таборе после вашего отъезда. Старая Зара показала ему неправильное направление. Однако это временная мера, и она направила меня за тобой, чтобы помочь быстрее добраться до Кана.
— Да, нехорошие дела у вас происходят, просто тирания какая-то — поделился знаниями в политическом строе Павел. — А какую роль в этом играл Железер Молния? И кем он являлся в вашем королевстве?
— Я знаю, что он был главным магом при короле Пемусе Справедливом и выступал против Гариона, а ранее участвовал в его изгнании из королевства. Больше я, увы, ничем не могу помочь, поскольку все, что творится за стенами дворцов, скрыто от человеческого глаза, — с сожалением ответила Тана.
— А как же Корень? Неужели его так и не смогли найти? — Павел поминутно ерзал на седле.
— Корень прекратил Столетние войны и исчез, откуда он взялся и куда ушел — не знает никто. Он пропал давным-давно, еще до моего рождения, но память о нем жива до сих пор. И люди вспоминают о нем исключительно с благодарностью, — Татина сорвала ветку с жасминового куста и отмахнулась от назойливой осы, кружившей около головы.
«Павел, а поинтересуйся, не знает ли она как нам вернуться домой, и как вывести из оцепенения твоих родителей? И то что-то не нравится мне нездоровое внимание дядьки с зелеными глазами» — направлял я Пашкины вопросы.
— Татина, а ты знаешь этого отшельника? Может, есть какой-нибудь короткий путь, а то я уже немного устал скакать по этой вихляющейся тропинке, — молящим голосом спросил Павел.
— Старая Зара описала мне, как выглядит пещера отшельника, и откуда смотреть, иначе можно пройти мимо нее в двух шагах и ничего не заметить. Но не могла сказать, на какой из Ледяных гор ее искать, похоже возраст сыграл злую шутку, и ее посетило старческое забвение. Будем искать главную примету — танцующее дерево, вряд ли нам много встретится таких. Привал мы сделаем немного позже, а сейчас расскажи, откуда и как вы появились в той конюшне? — заинтересованно сказала Тана.
Павел, поминутно ерзая и морщась, рассказал историю, произошедшую с нами. Тана то и дело перебивала и спрашивала то про поезд, то про машины, то про телевизор, в общем, про то чего у них не было, а нами воспринималось как обыденность. Павел до того увлекся в своем рассказе, что чуть ли не представился верховным главнокомандующим нашего государства и совсем забыл о мучительной езде. Вот тут-то я и вырвался из дремы, дабы отомстить за ночную подколку: «Ох, Павел, и горазд же ты врать, смотри — Тана уже открыто потешается над тобой. Ну, какой главнокомандующий не умеет ездить в седле, а ты чуть ли не лежишь на шее Бегунка».
От моих слов Павел спустился с небес на бренную Землю и мигом вспомнив о болячках, попросил у Таны остановиться на привал, но мотивировал тем, что самому красивому коту захотелось в туалет и покушать. Хотя по его лицу видно, что готов на себе тащить Бегунка, лишь бы не садиться вновь на предмет мук и страданий. Тана посмотрела на солнце, оно подмигнуло в ответ, и прозвучала команда спешиться на привал.
Павел упал с Бегунка как мешок с картошкой и минуты три лежал, раскинув руки, потом начал шевелиться. Процесс шевеления занял еще пять минут, затем он все-таки поднялся и нетвердой походкой отправился к пасущемуся неподалеку Бегунку и снял-таки мешок со мной.
