Сегодняшнее утро в таверне усугублялось ещё и тем, что к чернокнижнику внезапно присоединился неожиданный собеседник, обладавший настолько запредельным уровнем репутации, что трактирщику оставалось только стоять за стойкой и молиться всем богам о предотвращении глобального побоища. Впрочем, это занятие не мешало ему параллельно подслушивать небезопасных клиентов, благо тема их беседы оказалась довольно интересной.
— Я тебе говорю, дело того стоит, — довольно эмоционально твердил собеседник чародея. — Поверь мне, пара дней — и мы с тобой станем уважаемыми членами общества.
— Я и так уважаемый член общества, — с ленцой в голосе ответил Шечерун. — Куда мне дальше-то?
— Ты мне не веришь? — оппонент мага, солидно выглядевший мужчина средних лет, оказался явно разочарован равнодушной реакцией чернокнижника. — Считаешь, что я вру?
— Считаю, что ты заблуждаешься.
— И в чём же именно?
— Хочешь истины, Ринуальд? Ну, что же, получи её. Мне кажется, что скорее чиновники перестанут брать взятки, а эльфы прекратят петь идиотские песни о своих достижениях тысячелетия назад, чем в этом мире появится хоть одна карта, достоверно указывающая местонахождение клада.
— Выходит, ты всё-таки мне не веришь?
— Да верю я тебе, верю. Просто знаю, как ярко в прошлом ты отметился на ниве паладинства, оттого могу сделать вывод, что мыслить объективно — это явно не про тебя. Уж прости, но я довольно скептически отношусь к идеалистам, особенно восторженным.
— Обижаешь. Подобным я переболел ещё лет пятнадцать назад, — буркнул Ринуальд, лицо которого исказила гримаса обиды.
— Судя по твоим нынешним эмоциям, болезнь довольно глубоко запустила в тебя корни, — флегматично ответил Шечерун. — Поэтому сразу говорю, что не собираюсь принимать участия в данной авантюре.
— Это не авантюра!
— Прости, но я думаю иначе. Понимаю, что ты собаку съел на подобных делах, но я тоже не первый день живу на свете.
— Значит, моё слово…
— А что твоё слово? Разве оно может служить гарантией от подделки? Знаешь, пару лет назад у нас в столице объявился один умелец, способный подделывать даже эльфийские реликвии. Он, наверное, мог бы долго демонстрировать свой талант, но случилось так, что сама владычица Изумрудного лесапожаловала к нам и была искренне удивлена, когда на первом же попавшемся прилавке увидела точную копию собственной реликвии, известной как Подвеска Лазурного Неба, являющейся эльфийским символом власти. Причём подделка оказалась настолько качественной, что даже сама владелица оригинала не могла их различить. А мастер Цикавор, сотворивший подлинник, публично заявлял, что больше не в силах повторить подобное. Ну, тем обиднее для него. В итоге из-за претензий эльфов разгорелся нехилый скандал, едва не вылившийся в локальную войну. Хорошо, что кому-то из представителей власти удалось помириться с Изумрудным лесом в обмен на выдачу умельца, создавшего подделку. Ну, а что там эльфы с ним сделали: мучительно казнили или заперли в своих подвалах и заставили работать, никому уже не известно. Вот и посуди сам, если возможно скопировать эльфийскую монархическую регалию, то создать якобы достоверную карту — вообще пара пустяков.
— Так тебе нужны подробности?
— Ну, если они окажутся достаточно убедительными и смогут изменить моё отношение к данной авантюре.
— Ладно, — Ринуальд слегка закусил губу, явно пытаясь понять, стоит или не стоит делиться сокровенным, но всё же не выдержал. — Есть у меня один боец, Ладжин Полоухий. Сам-то он ничего собой не представляет, но вот его дед… Тот сорок лет проработал в архиве барона Камберфа. Причём не просто бумажки с места на место перекладывал, а имел определённую цель. Не знаю, чем он руководствовался, но взбрело этому старику в голову найти тайник самого Гарамокла Безумного!
— Легендарный чернокнижник, намеревавшийся захватить власть, но неудачно. Ещё пробовавший создать собственную империю, и опять же неудачно. Ах да, затем пытавшийся призвать весь пантеон тёмных богов, чтобы отомстить своим врагам. Мне говорить, чем закончилось данное его мероприятие? — в голосе Шечеруна сквозила изрядная доля скепсиса.
— Ну да, в коварных замыслах Гарамокл не особо преуспел, но кое-чего всё-таки добился. Например, хорошо порылся в сокровищнице Академии магов.
— Я тоже там рылся, — устало ответил чародей, крутя в руках недопитую кружку с пивом. — Кроме пыли, пауков и забытых работ студентов ничего там нет.
— Да я не про студенческую сокровищницу говорю, — Ринуальд даже слегка взвыл. — А про ту, где хранят свои секреты старшие маги. В частности, результаты опытов, пусть даже и неудачных, артефакты, кое-что из университетской казны.
— Ну, там, конечно, можно что-то отыскать. Но почему ты считаешь, что Гарамокл вместо того, чтобы воспользоваться похищенным, решил это хорошенько припрятать?
— Так думал тот самый работник архива, сорок лет изучавший загадку Гарамокла. В какой-то момент чернокнижник внезапно словно потерял все носимые с собой сокровища, и это, по мнению архивиста, стало определяющим фактором в поражении чародея.
— Ладно. Но ты уверен, что этот архивист не бредил? А может, твой собственный подчинённый вдруг решил развести тебя на глупую авантюру.
— Он всего лишь попросил помочь разобрать бумаги его покойного деда, — с заметной обидой в голосе произнёс Ринуальд. — То, что я наткнулся на записи о тайнике Гарамокла, а затем и на карту, можно считать чудом. Поэтому кроме нас с тобой об этом кладе никто и не знает.
— Ну, мне хорошо известно, как создаются чудеса, — проговорил Шечерун, в очередной раз нахмурился, после чего задал неожиданный вопрос. — А вот зачем я тебе понадобился?
— Поскольку клад прятал известный архимаг и чернокнижник, наверняка там на подходах стоит немало ловушек, преодолеть которые сможет только волшебник аналогичного уровня.
— Спасибо за лесть, но мне кажется, ты преувеличиваешь, — усмехнулся Шечерун и задумчиво закусил губу. — Давай поразмыслим логически. Маг должен спрятать свои сокровища таким образом, чтобы их трудно было найти, а не достать. Тот, кто обнаружит клад, сможет и через все ловушки пройти, какими бы сложными они ни были.
— Ну, а вдруг? — спросил Ринуальд и болезненно поморщился, явно будучи не согласным со словами собеседника.
— Вдруг — это когда демон вырывает тебе кишки из-за того, что какая-то мошка случайно нарушила целостность твоей пентаграммы. А то, о чём говоришь ты, либо шутка твоего подчинённого, либо бред умирающего маразматика.
— То есть ты не станешь мне помогать? — поинтересовался нахмурившийся атаман.
— Да не нужен я тебе. Насколько мне известно, под твоим началом в данный момент находится не меньше трёх тысяч человек, вот и возьми пару-тройку десятков из тех, кого не жалко. Они пробьют своими телами путь сквозь ловушки, а ты в итоге обретёшь искомое.
— Дать тебе честный ответ? — Ринуальд тяжело вздохнул, немного помялся, но всё-таки заговорил. — Меня поднимут на смех, когда узнают, что я решил заняться поисками клада. Мои ребята напрочь лишены всякой романтичности. Они считают, что деньги либо хранятся в карманах у торгаша, либо лежат у него дома и могут быть получены в качестве выкупа. То, что кто-то может тратить время на зарывание богатого сокровища, никак не укладывается в логику моих бойцов.
— А говоришь, что избавился от паладинства, — хохотнул Шечерун, но, увидев мрачный взгляд атамана, поспешил принять серьёзный вид. — Ладно уж, рассказывай, где искать твой клад?
— Изильмарские болота знаешь? Там есть остров, с древним храмом…
— Про храм слышал. Вот только изучили его уже вдоль и поперёк.
— Изучили храм, а не остров, — буркнул Ринуальд, явно обидевшись, что чародей его перебил. — В этом-то и состоял план Гарамокла: спрятать искомое рядом с тем местом, где будут разыскивать, но всё же за его пределами.
— Тут чувствуется логика волшебника, — согласился Шечерун и, наконец, удовлетворённо кивнул. — В таком случае считай, что ты меня уломал и я в доле. Но учти, найденные сокровища делим пятьдесят на пятьдесят.
