вырезая свои инициалы на ее боку и запуская пропеллеры…
— Хватит! Перестань! — Руниха ошалело повращала окулярами. Затем со скрипом поднялась на дрожащих от возмущения ногах и запустила винты. — Я лечу посоветоваться с соплеменниками! — крикнула она в шуме завывающего ветра. — Если твои слова правдивы, о чем говорит мне ужасное предчувствие, то мы присоединимся для уничтожения этих упырей!
— Я был уверен, что ты оценишь это правильно, Герти. И не забудь спросить, видел ли кто-нибудь из них отряд ходульников в джунглях.
— Не забуду, но тем временем отодвинь яйца от опасного края. Если хоть одно упадет, твой сброд недосчитается атамана! — Птица подскочила, взметнув град летящей гальки, и, стуча пропеллерами, понеслась на восток к группе высоких пиков.
* * *
Ретиф повернулся на звук — громкое скр-р-ронг! Как будто крышу из листового металла срывает с сарая ураганом. Горка яиц, сложенная для безопасности там, где он их нашел, содрогнулась. Снова послышался скрежет, полированный бок центрального в нижнем ряду сфероида пробил изнутри блестящий шип, прорывая в нем дыру длиной с фут. В отверстие просунулось безобразная голова, смахивающая на кирку из хромосплава, снабженную парой живых глаз, которые уставились на Ретифа.
— Куоп! — разинув клюв, проверещал птенец руна. — Куоп! — Он отчаянно затрепыхался, щелкая внушительной пастью, усаженной, как заметил Ретиф, рядом треугольных бритв. Появилась когтистая нога, давая новорожденному еще шесть дюймов свободы. Поврежденное яйцо качнулось, верхние сфероиды задрожали и опрокинулись, загремев на манер выплескивающих молоко бидонов. Одно сильно помятое яйцо, подскочив, замерло у ног Ретифа. В шестидюймовой трещине показалось личико второго «младенца» в комплекте с «мясодробилками». Первый из новорожденных, последний раз дрыгнув ногой, высвободился из скорлупы, которую понесло ветром через платформу и швырнуло в пропасть. Подпрыгнуло третье яйцо, блестящая «игла» пробила изнутри бок сфероида.
Первый из птенцов-рунов уже стоял на неустойчивых ногах, разминая шесть коротких неспециализированных конечностей. Их кончики были снабжены когтями, а на задней паре виднелись шишковатые выпуклости там, где позже образуются вращающиеся конечности, — облик, напоминающий жившего десять миллионов лет назад предка всех куопянских племен. Птенец покачнулся, выпрямился — и напал, разевая пасть. Ретиф шагнул в сторону, заметив, что младенец номер два уже почти вышел из тюрьмы, а номер три уже наблюдает за происходящим любопытными глазами. Глухие постукивания и позвякивания указывали на активность трех остальных яиц.
Старший младенец ухитрился притормозить свой бросок у самого обрыва скалы, пошатываясь, он заглянул в устрашающую бездну, над которой ему суждено когда-нибудь воспарить, и с шипением отступил. Затем вспомнил об обеде и снова кинулся на Ретифа, как раз вовремя, чтобы столкнуться с едва появившимся на сцене младшим братцем. Пока они с писком расцеплялись, дипломат торопливо соорудил из полудюжины камней грубую баррикаду и обосновался за ней. Ссора закончилась, когда мимо них пронесся, предвкушая бесплатный обед, третий юный обжора. Все трое ударились о барьер с металлическим стуком, отскочили и набросились снова — на этот раз уже вчетвером.
Наверху послышался стук тяжелых винтов. На платформу опустилась Гертудион, сопровождаемая двумя гигантами-самцами, обозначенными золотым и красным черепными плюмажами. От образовавшегося торнадо ее младенцы с писком заскользили по скалистой платформе и — слетели через край.
— Эй! — крикнул Ретиф, — Твои малыши… Птица уселась поудобнее.
— Нечего беспокоиться об этих несносных тварях. Меня беспокоят лишь яйца, готовые проклюнуться. В любом случае, птенцы не пропадут. Для них это хорошее испытание. Что касается зова на войну, то мы с тобой…
Над краем появилась маленькая голова, цепкие когти подняли на площадку голодного младенца, за которым последовали остальные. Ретиф шагнул к огромной мамаше, вскарабкался по ее мощному боку и оседлал ее спину поближе к голове.
— Тогда летим! — перекричал он шум вращающихся на холостом ходу пропеллеров. — Я начинаю разделять твой взгляд на юное поколение.
— Относительно твоих землян, — прогудела Гертудион. — Лунделия докладывает, что она видела такую группу неподалеку от деревни племени Герп, в нескольких милях к западу.
— Ну, тогда сбрось меня там, если не возражаешь. Птица взмыла в воздух, поднимая ревущий тайфун своими бешено вращающимися роторами.
— Я отнесу тебя, — прогудела она. — А потом ты покажешь мне дорогу к этим упырям-войонам для исполнения моей мести!
* * *
Последовал быстрый спуск с леденящих высот скалистых шпилей и полет над раскинувшимися джунглями к излучине реки, где прятались под укрытием деревьев хижины герпов, построенные из розоватой медной древесины. Гертудион совершила жесткую посадку на песчаную косу, где имелась площадка для ее пропеллеров, и Ретиф соскользнул на землю. Передвинув пояс так, чтобы было удобнее выхватить меч, он оглядел молчаливую деревню с аккуратными дорожками для колес, упорядоченными цветочными клумбами и разноцветными навесами.
— Поблизости никого, Герти; думаю, жители спешно ретировались при твоем приближении.
— Либо они прячутся за своими дверьми с натянутыми луками, — предположила птица.
— Ага, может быть. Кажется, есть только один способ узнать. — Он пересек песчаную косу, поднялся по травяному склону и остановился в конце деревенской улицы у длинного стола, заваленного яркими цветными плодами и фрагментами кожуры — в спешке оставленное аборигенами занятие.
— Я Тиф-тиф! — представился он. — И я исполняю Танец Дружеских Намерений.
В окне что-то мелькнуло. Показался полированный кончик стрелы, за которым виднелась бледно-голубая голова.
— Я Ноп-Ни, исполняющий Танец Честного Предупреждения, — проскрипел тонкий голос, как мелом по доске.
— Я разыскиваю моих друзей, — продолжал Ретиф, — Не беспокойся насчет Гертудион. Она ручная…
Птица позади Ретифа шумно фыркнула.
— …и она не уничтожит вашу деревню, если ты не проявишь ненароком враждебности, выпустив свою стрелу.
Нацеленное оружие исчезло. Из-за двери осторожно поднялся герп со все еще натянутым, но направленным в сторону Луком.
— С чего ты решил, что твои друзья здесь? — прощебетал он.
— О, джунгли полнятся слухами. Их десять, этих ходульников. Где они?
— Никогда их не видел, — отрезал герп. — А теперь садись на свое чудище и катись туда, откуда пришел, пока мы не прибили вас обоих.
— Не совершай торопливых поступков, Ноп-Ни, — предупредил Ретиф. — Гертудион — терпеливая птица, но ты можешь рассердить ее своей болтовней.
— Ба, мы повидали рунов досыта за последние двенадцать часов, — бросил герп. — Целая дюжина этих дьяволов пролетела над деревней прошлой ночью, забрасывая нас камнями. Они приказали нам сдаваться, угрожая сжечь все дотла!
— Весьма неприятно, — согласился Ретиф. — Но те руны-изгои, Гертудион как раз охотится за ними…
— Тогда пусть отправляется. У нас готовы к стрельбе катапульты и баллисты. Так что… — Он поднял лук. — Прочь отсюда!
— Я восхищен твоим самообладанием, — сказал Ретиф, — Но вначале мне нужны десять землян.
Ноп-Ни натянул тетиву посильнее.
— Ни за что в жизни! Я не сдам беззащитных чужестранцев тебе
