— А если поручить доставать товар этому, ну, как его? Ну, новенькому работнику? Он-то еще не под колпаком?
— Да ты что, свихнулся?! Разве он сможет? Тут связи нужны. С братками ведь не так просто договориться на самом деле, к ним в доверие войти надо. А он чмо и есть чмо! Интеллигент паршивый.
— Ну и все тогда, стало быть остаемся тута и никуда больше не суемся. И Бэдбэару скажем, что туда покамест ни ногой. Суворов как говорил? Не числом, а умением. Вот пусть умением, безо всякого «града» власть заберет. А как возьмет власть, будет ему и град, и снег, и дождь, чего пожелает.
— Твоими устами бы… Вот сам ему так и скажи. Погоди! Я придумал. Достану я ему «град», а то, глядишь, и еще чего покруче. И тот, кто нам мешает, он нам поможет. Ты говоришь, у этого пацана, у Ивана, сам Кощей Бессмертный лучший друг?
— Ага, ага!
— Ну и чудесненько. Мы его используем.
— Ох, с Кощеем не шути, Петрович. Ох, не к добру это. Кощей-то он похлеще вашего ФСБ будет.
— А это мы посмотрим. Ты давай-ка, здесь не светись, чтобы они тебя не приметили. Дуй сейчас к Бэдбэару, скажи, что есть у меня план. Вечерком я заскочу, обсудим. Я вот чего хочу предложить.
Петрович склонился поближе и зашептал ему почти в самое ухо.
— Ага, ага! — согласился Фрол. — Точно, так и надо.
— А ну брысь! Пошел отсюда! — крикнул Петрович и топнул ногой. Кот Полуэкт шарахнулся в сторону. — Все, и ты тоже давай, проваливай на остров, нечего здесь околачиваться.
— Это почему это?
— Не ровен час Иван тебя узнает, и всем нашим планам — кирдык.
— Да ладно тебе, никто меня не признает Я же теперь — вон аристократ какой стал! Костюм, шляпа. Как ты говоришь, по-вашему, прикид?
— Прикид прикидом, а по территории все равно нечего шляться. Пока, до вечера.
— Хорошо, сейчас лечу. Мне только в полк к Губарю заскочить, инструкции передать. Я аккуратно, как мышка, я быстренько.
— Все, давай!
Третье июля, турбаза «Лукоморье, утро
После завтрака у Катьки разыгралась страшная мигрень. Она слегла в постель и велела не кантовать ее до вечера или даже до следующего утра. — Может, мне остаться? — спросил я.
— Да нет, лети, развлекайся. Вдруг там Кощея увидишь, привет передавай.
— Возможно и увижу. Но вряд ли.
— Это почему? Ой! — она сморщилась от приступа головной боли. — Давай, лети на свою экскурсию. Ты мне здесь только мешаешь.
— Мы возвратимся возможно лишь завтра. Герман хочет взять палатку и заночевать в лесу.
— Ничего, я переживу. Сейчас таблетка подействует, я здесь полежу, почитаю. А вечером дальнозырик пойду посмотрю, такая штука замечательная, мне так нравится!
— У Кощея была такая штука. Он вам не показывал?
— Показывал, но только когда передавали новости. А киношки мы там у него по обычному видаку смотрели.
До назначенного времени вылета оставалось еще минут пятнадцать. Я прошелся по комнате, посмотрел в окно. Все окна жилых помещений избы выходили во двор, а противоположная стена, где коридор, была глухая, его освещали только два окна с торцов и масляные фонари. Зачем так сделано, совершенно непонятно. Я мельком глянул вниз, не собираются ли там уже отлетающие на экскурсию? Около деревянного изваяния мишки за баскетбольной площадкой стояли и беседовали два человека. Один из них, кажется, Герман, его загораживал баскетбольный щит, но я даже не смотрел на него, потому что мое внимание было приковано к его собеседнику. Незнакомец стоял ко мне спиной, он был в дорогом расшитом золотом камзоле местного покроя и в широкополой шляпе, но я бы дал голову на отсечение, что узнал его бороду. Это же наш старый знакомый толмач! Так вот он где! Значит, они на самом деле каким-то образом связаны с Германом. Они где-то познакомились, толмач рассказал ему про амулет, и они вместе открыли свое дело — вот эту самую турфирму.
Я пулей выскочил из комнаты, как д'Артаньян из кабинета де Тревиля, когда увидел в окно герцога Рошфора. На лестнице я столкнулся с Константином: «Прошу прощения!», потом на крыльце чуть не сшиб с ног Колобкова: «Извините!», потом со всех ног рванул к скульптуре медведя…
Герман шел мне навстречу. Один. И почему-то в синей футболке, а только что был в бежевой.
— Вы уже готовы? — спросил он.
— Где этот?!
— Кто?
— Бородатый! С которым вы разговаривали.
— Да не было тут никого, — спокойно и уверенно ответил Герман.
— Блин! Неужели глюк?
— Бывает. Ваша супруга летит с нами?
— Нет, у нее мигрень, она решила остаться.
— Очень жаль. Ну ничего, зато у нас подбирается чисто мужское общество. Тем лучше.
* * *
Мы летели над лесом уже больше трех часов примерно в северо-западном направлении. Под нами проходила широкая и гладкая, вымощенная булыжником дорога, Я узнал эту дорогу, кажется, ее называют Большой Серединный тракт. Эта магистраль — если так можно выразиться — в северо-западной своей части проходит мимо того самого трактира, где год назад у нас была стычка с бандитами Черного Билли. Она идет от Скалистых гор, где живут гномы, прямо к Синю-морю, к главному порту, некогда принадлежавшему Тридесятому царству, а после его завоевания перешедшему под юрисдикцию Алмазной долины. Но его так по-прежнему и называют — Тридесятский порт. Интересно, а как теперь называется эта страна? После свержения Бэдбэара ее название изменилось? По дороге в обоих направлениях двигались длинные вереницы повозок, запряженных ломовыми лошадьми, их обгоняли легкие экипажи и верховые. Значит, торговля идет, жизнь кипит. Когда дорога повернула на запад, Герман взял курс на север. В дымке над лесом уже виднелись голубоватые пока еще скалы, их я тоже узнал — это как раз и есть замок Кощея. Первый раз я увидел эти скалы в прошлом году, когда мы летели на спине трехголового ящера. О том, что это не просто скалы, а замок, начинаешь догадываться только с более близкого расстояния. На таковом расстоянии мы и оказались где-то минут через сорок.
— Значит, вот тут и живет знаменитый Кощей Бессмертный, — не то задал вопрос, не то констатировал Колобков.
— А внутрь мы на экскурсию не пойдем? — спросил Константин, вглядываясь через фотоаппарат-зеркалку с телеобъективом в причудливые разновеликие башни, с бойницами и окнами в готическом стиле.
— Нет, — ответил Герман. — Кощей не особенно бывает рад гостям, поэтому замок окружает очень сильное защитное поле, преодолеть которое невозможно даже с помощью магии. Сколько бы мы не летели к замку, ближе, чем на это расстояние, подлететь нам уже не удастся.
— Чушь собачья, — скептически произнес Колобков.
Мокус молчал и никак не комментировал происходящее. Он только достал фотоаппарат-мыльницу, несколько раз щелкнул и снова занялся своим ноутбуком, с которым не расставался никогда. Похоже, экскурсия мало его интересовала, было вообще странно, зачем он отправился в полет, мог бы просто щелкать по клавишам у себя в номере. Оживился он только тогда, когда Герман произнес:
— Я специально решил отправиться на эту экскурсию с ночевкой, поскольку вечер предлагаю провести на озере, где водятся русалки. Там мы посмотрим небольшое шоу, потом поужинаем у костра, разобьем палатку и заночуем.
— Вместе с русалками? — поинтересовался Мокус.
— Заранее предупреждаю, — ответил Герман, — ни на какие шуры-муры не рассчитывать. Во-первых, это опасно для жизни…
— СПИД? — уточнил Мокус.
— Нет, гораздо серьезнее. Асфиксия и утопление в воде, как пишут в судебной экспертизе. И второе, русалки подрядились только выступать в шоу, озеро — не дом терпимости, смотреть можно, но трогать — ни-ни. Короче, все согласны с такой программой? Или мы возвращаемся на базу?
— Согласны, согласны, — подтвердили мужики.
Сначала я подумал, что шоу нам будут показывать такие же русалки, как и лешие на турбазе в «Лукоморье», — то есть переодетая группа мастериц синхронного плавания. Но вскоре я начал узнавать места, да и Герман подтвердил правильность моих догадок, что мы направляемся к Русалочьему озеру.
— Сейчас мы пойдем на посадку, — сказал он, — К сожалению, дальше ковры не летают. Где-то километра два придется пройти пешком.
Тут действительно кончалась зона действия антигравитационных зарядных устройств (АГЗУ), которые поддерживают ковры в воздухе. В прошлом году мы едва не разбились из-за этого и только чудом дотянули до озера. Герман посадил ковер на заболоченную, поросшую хвощем и багульником поляну. Через несколько секунд над нами повисла туча комаров.
— Кому репелленты? — спросил наш экскурсовод.
Мы тут же выстроились к нему в очередь, по ходу дела отплясывая камаринскую.
— Что, Гера, опять экскурсантов привез? — прозвучал сзади старушечий голос.
— Да уж привез, теть Шур.
