- Товарищ эцилопп! Они у нас вещи украли! Где ваш пепелац? Давайте догоним их!
- Сорок чатлов!
- Нету. У нас только три.
- Там все. В портфеле. Вай! - Гедеван схватился за голову. - И скрипка там!
- Ха-ха-ха , - снова закатился в смехе эцилопп.
- Ну, что ты ржешь, как осел?! - заорал Машков. - У них Кц контрабандное! Ясно?!
- А, - махнул эцилопп. - Какое время Кц, когда тут Кырр и господина Пж трэнклюкировать может. Я очень люблю Пж! - крикнул эцилопп. - Очень!
- Да? А вот они его ругали. Говорили, что он гад ползучий! - донес Машков.
- Что?! - засверкал глазами эцилопп, - Когда?!
- Всегда! Вот Скрипач свидетель. Ну, что сидишь, как истукан?
- Я вот доложу Пж, что ты знал и бездействовал!
- Я не бездействовал! - в панике закричал эцилопп. И начал тыкать в черную точку в стерженьке. - Я сразу цаппу нажимал! Скрипач свидетель!
Эцилопп навел стерженек на далекую ракету. Та зависла. Подергалась и полетела обратно.
Корабль. Суд.
… Суд происходил в зале, где когда-то в былые времена артисты со сцены развлекали пассажиров первого класса. Сейчас занавеси истлели, остатки позолоты покрылись пылью, каркасы стульев были свалены в углу партера.
Уэф и Би стояли на коленях на сцене. За ними на корточках сидели шесть эцилоппов со стержнями.
В партере, в роскошном резном кресле белого мрамора сидел Пж. Сейчас он был в сиреневом халате, украшенном малиновыми резиновыми кружевами. Перед ним на бархатной подушечке лежала пилотка Машкова, на ней - спичка.
За ними сидели на корточках десятка два эцилоппов.
Машков и Гедеван стояли в ложе первого яруса. Их охранял толстый эцилопп.
- Ку! Пж! - умолял со слезами на глазах Уэф Кучерявого, - Ку, дядя Вова! - он показывал скованными кандалами руками на Машкова.
- Ку, - произнес тихо Пж.
Все эцилоппы похлопали себя по щекам.
- Что он сказал? - спросил Машков толстого эцилоппа.
- Чатл, - шепнул эцилопп, протянув руку.
Машков сунул ему монету.
- Пацака - тренклюкировать, чатланину - эцих с гвоздями, - перевел эпилопп.
- Дядя Вова! Друг! - истошно закричал со сцены Уэф. - Скажи господину Пж, что ты пошутил! Скажи всем, что это Би видео выключал, а я не давал и говорил, что очень, очень люблю Пж!
- Владимир Николаевич! Не смей свистеть, родной! - заливаясь слезами, воскликнул Би. Ты все равно на Землю никогда не попадешь, а мне Хануд надо покупать! Скажи правду! Как Уэф выключал, а я ему не давал!
- Господин Пж! - крикнул Машков. - Никто вас не выключал! Я это сгоряча перепутал! Готов ответить… Господин Пж, такое предложение! Отвезите нас на Землю! А мы…
-Цыц! - Пж погрозил Машкову пальцем.
- Цыц! - воскликнули эцилоппы и нацелили стерженьки на ложу. Толстый эцилопп бросился на пол.
Пж встал, подошел к ложе, брезгливо дотронулся до Машкова и до Гедевана, поднял руку и провозгласил:
- Я чатланин! И моя мать, и мать моей матери, и мать матери моей матери были чатланами! Но я вас, грязных пацаков, без перчатки трогаю и руки не вытираю! И я могу с вами рядом кушать и у меня еда обратно не пойдет! - И запел: - Ы-ы-ы!
- Вах! - возмутился Гедеван. - Мы сами с вами кушать не будем! В зеркало посмотритесь - живот как гнилой бадриджан висит!
Пж перестал петь.
- Бадриджан я нэ понимаю, - поднял он брови.
- Бадриджан, это по-грузински значит очень красивый, - быстро перевел Машков.
Пж посмотрел в потолок, подумал, сказал “Ку” и пошел.
Партерные эцилоппы включили мигалки последовали за ним.
Бассейн.
Стена раздвинулась. За ней оказался зал с белоснежными мраморными стенами и голубым бассейном.
Пж скинул халат, прыгнул в вопу, поплыл и запел:
- Ы-ы-ы…
Стена сомкнулась.
Суд.
На сцену вышел эцилопп о двумя мигалками и зачитал приговор:
- Ку! - И сам же перевел: - Пацаку хануидянину Би пожизненный эцих без гвоздей до выплаты штрафа. Чатланину хануидянину Уэфу пожизненный эцих без гвоздей до выплаты штрафа.
Штраф пятьсот чатлов за обоих! А вы идите и расскажите всем, какой добрый Пж! – сказал он землянам и ушел.
Автокар выкатил на сцену саркофаг. Эцилоппы откинули крышку.
- Вовка, родной! - кричал Би, которого эцилопппы схватили за руки и за ноги и тащили к саркофагу. - Небо видит - не хотели мы у вас спичку красть! Мы хотели пошутить. Чтобы тебе, родной, радость доставить!
Эпилоппы уложили Би в саркофаг и схватили Уэфа.
- Скрипач! Гедеван Алексидзе! Ты бандуру крути. А Вовка пусть скрипку клеит и “Мама, мама” поет, - кричал Уэф.
Эцилоппы уложили Уэфа поверх Би и стали закрывать крышку.
Крышка не закрывалась. Тогда эцилоппы вшестером сели и попрыгали, крышка защелкнулась.
- До свидания, Гедеван Алексидзе, любимый! До свидания, дядя Вова, любимый! Мы о вас будем очень и очень скучать! - глухо донесся из саркофага голос Уэфа, и рваный занавес опустился.
- До чего дожили, - пробурчал “наш” эпилопп, поднимаясь с пола. - Чатланина и грязного пацака в один эцих положить…
- Эх, Пж, Пж. - скорбно покачал он головой.
Кладбище у корабля. Макет.
Ночь. Освещенный прожекторами в черном небе над кораблем покачивался последний вздох Пж. Вокруг, мигая, патрулировали пепелацы.
Машков и Гедеван сидели около карусели у костра. Машков склеивал скрипку и изредка помешивал ложкой кашу в чугунке.
Гедеван писал что-то в свою тетрадь.
Неподалеку, у ржавой карусели, сидел на перевернутой шлюпке старик-пацак в скафандре. Он, зажав зубами тонкую проволоку, одной рукой натягивал ее, другой дергал.
- Пью, пью-ю-ю-ю… - жалобно пела проволока.
- Теперь все, - сказал Машков, и показал Гедевану скрипку.
- Опять кусок остался, - проворчал Гедеван и взял с футляра обломок скрипки.
- А, черт… Откуда он взялся? - Машков стал крутить скрипку в поисках дырки.
- Все равно, - буркнул Гедеван и бросил обломок в костер.
Машков посмотрел на него, хотел что-то сказать, но промолчал. Только вздохнул и стал натягивать струны.
- У-у-у, - послышалось тихое гудение.
Они обернулись.
Из-за шариков на них глядело существо с хоботом.
- А это еще что за явление? - удивился Машков.
Это тот, который вашу сумку приносил.
- А…. наш человек значит? - усмехнулся Машков. - Заходи, гостем будешь, - позвал он Фитюльку.
- У-у-у, - жалобно погудел Фитюлька, подняв хоботок, показал Машкову его целлофановую сумку и прочертил в воздухе пальцем квадратик.
- Он чатл хочет, - перевел старик-пацак.
- У-у-у, - закивал Фитюлька.
Гедеван достал из портфеля монету и встал.
Фитюлька отбежал, остановился и уставился на Гедзвана.
- Боится, - сказал Машков.
Гедеван положил монету на песок и вернулся на место. Фитюлька осторожно подошел, дотронулся до чатла и с опаской посмотрел на Гедевана.
- Бери, бери, - крикнул ему Машков. - Не укусим.
Фитюлька взял монету, положил на песок сумку Машкова и пошел, ступая большими калошами, к карусели.
Он отдал монету старику-пацаку и сел на ржавую ракету. Старик-пацак потянул рычаг, Фитюлька оттолкнулся ногой от песка, и карусель со скрипом закрутилась.
Фитюлька вцепился в штурвал ракеты, быстро работая ногами, все увеличивал скорость.
- Пью,пью, - снова заиграл на своей проволоке старик-пацак .
Машков натянул струны, проверил строй пальцем.
Придется видно профессору играть на ней, как на мандолине, - сказал он.
- Сейчас, наверное, Рогозин уже позвонил - где скрипка?
- А Алик с ума сходит, теперь полетит в Ярославль… Пойдет в институт, узнает: у меня по химии незачет, по физике незачет…А я ему… А у него врожденный порок сердца!.. - Гедеван затих.
- Гляди! Еще один приятель!
Метрах в двадцати в луче прожектора с трубой наперевес, крадучись шел Кырр-Пирожок, с катера. Прошел и растворился в темноте.
- Мерзавец! Расист! - выругался Гедеван.
- Все они тут одинаковые…
Раздался взрыв, и огромный шар над кораблем ярко вспыхнул.
Тревожно завыли сирены. Как стая галок взвились в воздух пепелацы с палубы корабля.
Машков и Гедеван вскочили.
- Друзья, - послышался знакомый голос.
Земляне вздрогнули и оглянулись.
Около них стоял человечек в белом плаще, о венком из ромашек. В одной руке у него была машина перемещения в пространстве, в другой носок Гедевана. Друзья! Разве можно так нажимать! Я вас еле нашел. Хорошо, что память есть, - человечек постучал по машинке. - На!
- Спасибо! - человечек кинул носок Гедевану. - Если хотите, я могу вас на Землю перемещать. Только быстро! Номер вашей тентуры я в планетарии узнал, - он показал на корабль.
- Скрипач, это тот? - растерянно спросил Машков.
- Он! Знаете, что я вам скажу! - заорал Гедеван. на человечка. - Вы знаете, кто?
