— А теперь, займемся тобой, Нэрьо! Я вижу вино пошло на пользу… Оставь нам, отдай кувшин! Мне не жалко, но катать тебя, братик, я сегодня больше не буду. — Даэрос отобрал кувшин, отставил его в сторону и вытряхнул из мешка ворох волос. — Значит, говоришь, эльф с розовыми волосами?
— Даэр, я же пошутил!
— Я тоже. Неужели ты думаешь, что в таких примитивных условиях, я могу из черных волос сделать розовые? И потом, наша задача: не привлекать к себе внимания. Не наоборот, понятно? Вот, посмотри, какой замечательный цвет — гнедой! Ты коней какой масти предпочитаешь?
«Злопамятный». Нэрнис в который раз обреченно вздохнул. Но на этом шутки кончились, и начался процесс преображения. Коса была быстро расплетена, в дело пошли шпильки, и вскоре Даэрос гордо оглядывал предварительный результат.
— Можешь пощупать. Шлем, что надо — предотвращает шишки и смягчает удар! Ну, как?
Голова и впрямь напоминала шлем: так много шпилек пришлось воткнуть, чтобы равномерно распределить по ней волосы. — Теперь кожа. А то, ты такой симпатичный, что… аж противно. Пожалуй, немного сажи решит эту проблему. Терпи. Теперь надо уши прижать. — Даэрос натянул поверх «шлема» сетку с двумя клоками волос около ушей. — Ну вот, сейчас я её сзади завяжу и прижму уши. А то они обычно норовят вылезти из-под накладных волос в самый ненужный момент. Ну, а теперь сами волосы!
«И ненужные моменты у него в жизни тоже были. Потом спрошу». Нэрнис сидел как статуя, или как Пелли, позволяя вытворять с собой что угодно, лишь бы быстрее это все закончилось. Вон! Вон из этого города с его дурными законами и жителями! Срочно!
— Пелли, Вам пора смывать краску. Помочь? Нет? Как угодно. Тогда я закончу с братом. Пожалуй, усы и небольшая борода. Да! Во-первых, сделаем тебя старше Нэрьо, во-вторых, усами изменим линию губ. Мрачную такую, линию сделаем. А вот этот разлет бровей нам совсем не нужен. Чуть замажем концы, подрисуем сажей вниз, и — последний штрих: вот эту бровь чуть мазанем краской посередине… О! Шрам! Какая гадость! Пелли, смотрите! Парень, что надо — только вчера из-под коровы. Нэрьо, будешь изображать глупого деревенского парня. Из дальних краев: ничего не знаешь, всего боишься. Грудь не выпячивай, сутулься и помалкивай. А теперь пошли помогать нашей спасительнице.
Пелли вытерла волосы, но они еще больше запутались. Кое-как эльфы вдвоем расчесали этот стог. Заплеталась она сама. Цвет получился не броский, но все-таки цвет. Нелепые белесые ресницы несколько портили картину, но Даэрос научил «милую деву» мазать их сажей, замешанной на гусином жире. «Сажу намажь на пальчик и поморгай об него ресницами». В меру дорогое коричневое платье и накидка завершили образ — то ли молодая жена торговца, то ли сестра мастерового не последнего разбора. В общем — девица довольно состоятельная и из приличной семьи.
Нэрнису достались тупоносые сапоги из воловьей кожи, слегка покоробленные, пережившие ни одну раскисшую дорогу, штаны из некрашеной холстины, такая же рубаха и распашная накидка с корявой вышивкой.
— Так, теперь перепояшь себя вот этим! И гордись. Это — твоя самая дорогая вещь. Как по стоимости, так и по другим причинам. — Полутемный выдал брату довольно приличный кожаный пояс. — Допустим, это — подарок отца. Можешь распахивать полу накидки, оглаживать его, в общем, привлекать внимание к поясу, а не к себе. Ой, а руки! Давай сюда! Так, сажу — под ногти, немного краски сверху. Н-да! Все равно сыпь не получается. Это просто — грязные эльфийские ручонки… Ты их особо никому не показывай. Рукава натяни пониже. Кажется, всё!
Даэрос отодрал от пола две короткие доски у самой стены и запихал в открывшуюся щель часть вещей. Грязное с собой тащить не имело смысла. Расшитый походный мешок Нэрниса, его же кошелек с золотом, сапоги, штаны и прочие дорогие прелести прошлой жизни отправились в средней замызганности кофр. К ним Даэрос доложил часть своих вещей, потому что его новый, с иголочки, заплечник был уже полон. Неизвестно чем. Нэрнис, по праву младшего должен был безропотно тащить на себе почти весь груз. Тачку торжественно утопили. Осталось решить вопрос с самым неудобным предметом. Меч Нэрниса был не слишком большой длины — как меч, разумеется. Но ни в один мешок не помещался. Даэрос посмотрел в упрямые зеленые глаза своего Светлого брата и понял, что убеждать того оставить где-нибудь эту парадную «зубочистку» — бесполезно.
— Ну и что делать будем? С этим вот предметом?
— Даэр, но ты же говорил, что морок… я тоже могу для отвода глаз…
— Ага. А я тут себе на рыбий клей бороду клеил и Пелли красил от нечего делать?
— Ну, так проще и…
— И кроме людей, которых здесь много, в порту каждый второй грузчик — гоблин. Рассмотреть нас или твой меч они не смогут, но почуять морок — запросто. Вот, идут трое и что-то прячут. Гномы, кстати, отреагируют так же. Только они умнее гоблинов и вполне смогут рассмотреть нас попристальнее. Так что прятать придется как-то иначе. Предложения есть?
— Есть! — Пелли скинула с плеч накидку и повернулась спиной. — Зашнуруйте мне его сзади. В платье.
— Но накидку может приподнять ветер… — Даэрос принял идею в целом. Кроме как расположить меч в ножнах вдоль «хребта» Пелли, других вариантов не было — только у неё имелась шнуровка от ворота до талии.
— А я потерплю и изнутри.
Когда Большой Любви не светят Большие Перспективы, вполне можно обойтись мелочами. Точнее, собирать мелочи как ценную коллекцию. Там — слово, здесь — взгляд, пара прикосновений. Так вполне можно набрать вполне приличный сундук воспоминаний, и потом его до бесконечности перебирать и ворошить. И не пытаться трактовать в свою пользу самые естественные вещи. То, что у Нэрниса слегка дрожат руки, происходит не от страсти, а оттого, что он вряд ли когда раздевал дев, с целью засунуть им под платье свой меч. К тому же требовалось закрепить его, оплетя тесемками, а гарду — расположить на уровне лопаток правильно и по месту. Дева все-таки должна иметь возможность присесть, не грохоча об лавку окованным «кобчиком».
— Все хорошо, конечно… — Даэрос критически осмотрел результат, — но у нас получилась очень гордая дева. Пелли, ты не можешь мне рассказать правдоподобно, отчего у тебя такая железная осанка? Кстати, при такой прямой спине, опускать голову вниз и прятать глаза — нельзя.
— Ну, я не знаю. Я ничего такого придумать не могу.
— Так, у Нэрниса есть ценный пояс. Сейчас мы тебе что-нибудь придумаем…
— Даэр, а может ей на шею повесить украшение?
— Я и сам уже догадался. Но у меня нет таких украшений, которые… моя племянница может носить, отправляясь в первый раз в большой город. Кстати, я — землевладелец. И скотовладелец. Сорэад. Запомнили? — Даэрос по-хозяйски потрошил кофр Нэрниса. — Мне не положено дарить племянницам дорогие вещи. А все, что я сотворил, как Даэрос — не просто дорогое. Это еще и «лицо мастера». Мою работу могут узнать. Ну, и откуда у девицы среднего сословия, приехавшей невесть откуда, такая роскошь, как работы известного ювелира? Ах, вот еще что: по образу, я — очень жадный дядя Сорэад. — С этими словами Даэрос выдернул шнурок из кошелька Нэрниса и достал золотую монету. Полутемный согнул её пальцами, почти не напрягаясь, трубочкой вокруг шнурка и повесил новое украшение на грудь онемевшей от восхищения Пелли. — Нормально, да? Кстати, я тебя замуж выдаю. За кузнеца. А это… — Он ткнул пальцем в «кулон» — Его подарок на помолвку. Выпячивай и гордись.
Пелли не составляло труда гордиться. Это была первая в её жизни золотая монета. Пусть и скрученная.
— Даэр, то, что дядя, как там его… Соерас, порядочный жмот, я уже понял. Но имя-то мог себе придумать поприличнее. Язык сломаешь!
— Нэрьо! Не Соерас, а Сорэад. Придумано для тебя лично. Забудешь, как меня теперь зовут, произнеси «Даэрос» наоборот. К тому же средней руки землевладельцы любят давать детям вычурные длинные имена. С оттенком в благородство. А кошелек твой и без шнурка полежит. И вообще — не обеднеешь! А мне в образ войти надо.
— А я теперь… Синрэн?
— Вот еще! С работника вполне хватит… Нар. А вообще, я не собираюсь звать тебя по имени. «Обормот», «скотина ленивая», «дармоед»… Ну и так далее. А деве мы предоставим выбор. Пелли, ты каким именем называться хочешь? Лучше придумай такое, чтобы ты на него сразу отзывалась. Нам бы только портовую стражу пройти.
— Фирна. Так звали мою матушку.
— А зачем нам портовая стража? — Нэрнис очень хотел бы войти в образ. Входить требовалось до такой степени, чтобы не отреагировать на «скотину» или «дармоеда» неправильно.
— Ты теперь кто? Эльф остроухий? Может, у тебя роскошный плащ, меч с гербом и волосы ниже пояса? Может быть, ты благородная персона, у которой не принято спрашивать, куда она направляется? Нет! Ты теперь работник. Мой. Тупой. И я за тебя плачу и несу ответственность. Отдавишь ногу какому-нибудь купцу, я дам тебе в ухо, а ты потерпишь. Потому, что если сам пострадавший даст тебе в ухо, ты стерпеть не сможешь. Так что, если что натворишь, лучше сам на мой кулак наткнись.
