- Не могу, только три заряда есть! Говори! Да или нет?
- Погоди. Сейчас разберемся! Пойми, они из-за меня сидят!
- Я на них и донес!
- Считаю до трех! - крикнул человечек. - Раз!
Фитюлька дернул человечка за рукав, показал пальцем на красную кнопку в машинке и прогудел:
- У-У-У…
- Отстань! Два!
- Подожди! Тогда такое предложение… Ты берешь скрипача…
- Ну нет! - запротестовал Гедеван.
- Два с половиной!
- У-у-у! - требовательно загудел Фитюлька, снова показывая на красную кнопку.
- У-у-у! - сердито ответил ему человечек.
- Что он хочет? - спросил Гедеван.
- Он хочет, чтобы я переместил вас обратно во времени с исключением фактора нашей встречи. Это категорически запрещено.
Раздался еще взрыв - это лопнул шар. Огненные лохмотья ветер понес по песку.
- Три! - крикнул человечек и исчез. Исчез и Фитюлька,
- Балда! - выругался Гедаван.
Машков на всякий случай заглянул за шарики.
Гедеван разорвал свою тетрадь пополам и бросил в костер.
- Кому нужно эти гадости знать?! Тьфу! - он плюнул в костер.
Полез в портфель, вытащил туго набитый целлофановый мешок и в истерике высыпал в костер кучу железок: - Кому нужны эти чатлы-матлы, цаки-шмаки, визаторы-мизаторы?! Будь они прокляты!
- Стоп! Спокойно, скрипач! - Машков осторожно начал выгребать из костра железки.
- Что спокойно! Хватит мне ваших “спокойно”! Надоело! Тоже мне командир нашелся! Дома командуйте!
- Тихо! - Машков дернул его за рукав и зажал ему рот.
Гедеван вырывался.
- Ты мне скажи вот, это ты где взял? - Машков поднес к его носу стальной шар со штырями. Пустите! - промычал Гедеван. - Там в туннеле от пепелаца отвинтил. Пустите!
- Не пущу! Скрипач! Клептоманчик ты мой! Ведь ты, генацвале, гравицаппу свистнул!
Корабль. Корма.
… Светало. Вокруг громады обрезанного корабля валялись черные лохмотья шара, обломки сожженных пепелацев, перевернутые вагоны. Спайка из двадцати мощных тракторов тащила на буксирах к кораблю нескончаемую вереницу груженных материй траллеров…
Машков и Гедеван с колокольчиками в носах несли клетку, динамики, скрипку и магнитофон к кораблю.
- Ку? - крикнул им сидящий на карусели квадратный эцилопп в длинном брезентовом плаще и в брезентовом шлеме с мигалкой на лбу.
- Доброе утро, - Машков и Гедеван бодро присели, пошлепали себя по щекам.
- Мы выступать, - заискивающе улыбаясь, объяснил Машков.
- Туда нельзя! Туда или, пацак! - эцилопп махнул рукой в сторону. - Не видишь, здесь последней выдох папы Кырра шьют.
Корабль. Нос.
Земляне занесли клетку за высокую бетонную тумбу, вокруг которой вились остатки толщенного каната.
Там тоже никого не было, только несколько ржавых бакенов под черной копотью.
- А здесь перед кем выступать? - спросил Гедеван. – Может пойти, дать эцилоппу один чатл, чтобы он внутрь впустил?
- Внимание! - воскликнул Машков. - А вон и зритель вынырнул! - он показал на появившуюся из люка между вагонами голову в брезентовом колпаке. Они поставили клетку около штабеля ржавых водопроводных труб,
Поехали, скрипач, - Машков вынул из футляра скрипку и залез в клетку.
Гедеван быстро поставил жестяную коробку перед клеткой, бросил туда один чатл, забежал в клетку, закрыл дверь, включил магнитофон и закрутил кофемолку. И земной тяжелый рок, соединившись с космические лязгом, дал очень тяжелый звук.
Машков запиликал на скрипке, и они запели:
Кин-дза-дза,
Куда-дза-дза,
Лети-дза-дза,
Ы-ы-ы…
Из люка вылезли Однорукий в брезентовом плаще поверх желтых штанов, знакомая нам высокая чатланка в таком же плаще, в голубых бриджах и Криворотый - в шапке Гедевана и пальто Машкова, из-под которого выглядывали малиновые галифе. На руке Криворотого висел стержень.
- Вах - удивился Гедеван. – Моя шапка! Дядя Вова! – узнал он Однорукого. - Это тот бандит, который у вас спички украл. Ну, я ему сейчас!
Спокойно, скрипач, - процедил Машков, удерживая Гедевана за руку. – Только спокойно.
- Как жизнь, гражданин? Чего новенького .на Плюке? - улыбнулась Машкову чатланка.
Трое остановились у клетки.
- Ну как, привез растворитель, пацак? - спросил Криворотый, показав на пятно на рукаве пальто.
Машков молчал, сжав зубы.
- Слушай, если ты такой храбрый, давай спрячь свою палочку и отойдем в сторонку. Я тебе пару слов скажу! - рвался в бой Гедеван.
- Пару слов! - весело захохотала чатланка. - Пацак, спой пару слов, - сказала она Машкову.
Криворотый достал из кармана пальто пригоршню керамических монет разной величины и показал Машкову:
- Пой.
- Не будем мы петь! Кю! Ясно? – срывающимся голосом закричал Гедеван.
- Ку? - спросил Криворотый Машкова, направляя стержень на. Гедевана.
- Мама, мама, что я буду делать?… - хрипло запел Машков.
- Мама, мама! Мама, мама! - завиляла бедрами чатланка. Криворотый бросил деньга, и они с Одноруким пошли.
- Что ты будешь делать? А, пацак?! - игриво спросила чатланка Машкова и, пританцовывая, побежала догонять своих.
- Я больше не могу, дядя Вова, - Гедеван заплакал.
Машков бросил скрипку, вышел из клетки и стал считать деньги.
Эти большие на сколько? - спросил он, крутя. в руке керамический прямоугольник.
- Пятьдесят, - всхлипнул Гедеван.
- А это? – Машков поднял треугольник.
- Не знаю…
- Ну, все равно хватает. Это двести, это сто, значит четыреста…
- Ку! - послышался вдруг голос.
Машков поднял голову.
Над ними стоял квадратный эцилопп со стерженьком в руках, тот самый, который не впустил в корабль.
Эцилопп держал в руке две сетки из сыромятных ремешков.
- Это вам, - он протянул ремешки. - А это мне! - он вырвал ящичек с монетами из рук Машкова.
- Что это? - глухо спросил Машков, посмотрев на ремешки.
- Приказ господина Кырра. Каждый пацак должен в наморднике быть и радоваться.
- Надевайте и радуйтесь! - он навел стерженек на Машкова. - И радуйтесь!
- Уже радуюсь, родной, - скрипнув зубами, Машков взял ремешки.
- А ты почему не радуешься? - спросил .эцилопп Гедевана.
Гедеван поднял руку, пощекотал себя под мышкой и выкрикнул:
- Кю-кю-кю!
Эцилопп размахнулся и ударил его стерженьком но голове.
Гедеван упал.
Эцилопп молниеносно развернулся к Машкову:
- Одевай!
- С радостью, - Машков натянул сетку на лицо.
- Застегнуть! На крючок!
- С радостью.
Застегнул.
Эцилопп заглянул в ящик, потряс им, и улыбнувшись оранжевыми керамическими зубами, неторопливо, вразвалочку пошел.
Гедеван открыл глаза, собрал силы, стал на четвереньки, потряс головой.
Машков, нахмурившись, напряженно глядел в затылок, эцилоппа.
Эцилопп развернулся.
- Где еще один чатл, который я уронил? - спросил он.
Машков пожал плечами.
Эцилопп не спеша вернулся к Машкову.
- Пацак, знай, настоящий эцилопп и макушкой может мысли читать. Подними вот ногу, которой ты на монете стоишь.
Машков нехотя поднял правую ногу.
- Какой ты умница, ты ее уж немножко в песок закопал? Сейчас мы с тобой по-другому поговорим!
Эцилопп нагнулся и тут Машков долбанул его кулаком по затылку. Эцилопп упал, монеты рассыпались. Машков выхватил у него стерженек и сказал шепотом:
- Встать!
Эпилопп встал. Машков содрал с себя намордник.
- Скрипач, дай-ка какой-нибудь кляп! - крикнул он. – Шлем сними! Дай носок! – Машков нацепил эцилоппу колокольчик.
Гедеван, пошатываясь, принес кальсоны.
- Открой рот! Шире! Скрипач, затыкай!
Гедеван начал старательно заталкивать в рот эцилоппа кальсоны.
- Достаточно. Хватит! Он нам еще пригодится. Надевай на него намордник. Застегни..На, держи! Только без надобности на нажимай! - Машков отдал Гедевану стерженек.
Сам отбежал к штабелю труб, выбрал покороче, взял.
- Так! Кратчайшим путем в эцих шагом марш! - шепотом приказал он эцилоппу. - И если ты, друг, подумаешь, что эта труба не трэнклюкатор, то это будет последняя мысль в твоей
чатланской башке. Ясно?!
- Ясно! - ответил Гедеван за эцилоппа и что есть силы дал ногой эцилоппу под зад.
Бассейн.
В центре мраморного зала!, в бассейне сидел Кырр-пирожок.
- Кин-дза-дза, - перед ним пел и извивался дородный эцилопп в брезентовых трусах. Тот, который зачитывал приговор. На сей раз на его голове был не резиновый, а брезентовый шлем с двумя мигалками по бокам.
- Ы-ы-ы, - вторил ему хор из шести эцилоппов в брезентовых трико.
- Руки вверх! - раздался командирский крик.
В дверях стояли Машков с трубой, Гедеван со стерженьком, портфелем и скрипкой и дрожащий квадратный эцилопп с колокольчиком под намордником.
Кырр и эцилоппы тотчас подняли руки. Машков подобрал их стерженьки и приказал эцилоппам:
