— Что? — Бенарус ощупал лоб. — Надо же, а я и не заметил… Боги!
— Выглядит неважно.
— Черт! Вот и еще один. — Бенарус приподнял край туники. — Мои ноги!
— Скверно.
Бенарус злобно посмотрел на Рейнса.
— У меня вопрос. Почему проклятие не затрагивает тебя лично?
— Какое несчастье может случиться с тем, кто мертв?
— Понятно. Это проклятие не только беспредельно жестоко, но еще и явно несправедливо! Страдают лишь невинные.
— Жизнь вообще несправедлива, не так ли?
— Ну да. Не успеешь оглянуться — и ты уже женат. Ладно! Я сделаю все, что смогу, чтобы избавить тебя от проклятия, а себя — от дурной компании.
Внезапно Бенарус задумался.
— Что такое? — спросил Рейне.
— Возможно, этот камень и есть ответ. Небесная магия очень сильна. Плохо только, что Земля не потерпит ее вмешательства.
Теперь задумался Рейне.
— Небесная магия может сработать в месте, частично защищенном от воздействия Земли?
— Полагаю, что да. Но где найти такое место?
Рейне обежал взглядом развалины.
— Конюшня почти цела. У тебя есть телега и лошадь?
Бенарус кивнул и с подозрением уставился на своего мучителя.
— Хотел бы я знать, что у тебя на уме.
— А я тебе говорю, надо попытаться удрать…
Дверь в библиотеку открылась, и Такстон приложил палец к губам. Вошел дворецкий с подносом в руках, высокий, худощавый, седоволосый.
— Простите, джентльмены…
— Все в порядке, Блэкпул, — сказал Такстон.
— Могу я предложить вам хереса, джентльмены?
— Отлично.
Блэкпул поставил бокалы на стол и вышел. Такстон сделал глоток и спросил:
— Так о чем ты?
Далтон нахмурился:
— Мне кажется, ты решил довести до конца это дело.
— Довести до конца? Ты имеешь в виду — попытаться найти убийцу? Этим пусть занимается полиция, старина. Нет, мы только свидетели…
— Какие же свидетели, если мы ничего не видели?
— Но слышали выстрелы, и это делает нас свидетелями.
— Может быть. Ну, как бы то ни было, мы дали показания. Пора сматываться.
— Это будет выглядеть подозрительно, тебе не кажется?
— А нам-то что до того? В замке нас никто не достанет.
— Нужно подождать. Может, мы еще понадобимся инспектору Мазервелу. Кроме того, — Такстон сделал еще глоток, — они, по-моему, очень милые люди.
— Ага, один из которых — убийца, — с иронией заметил Далтон.
— Ну, такое случается сплошь и рядом.
Дверь библиотеки снова открылась, и вошел инспектор Мазервел; контора его находилась в соседней деревушке Фестлетон-на-Клайде. Вслед за инспектором появился полковник Питирайдж.
— Что-то у вас, джентльмены, уж больно благодушный вид, — с оттенком иронии заметил Мазервел. — Учитывая недавнее убийство.
— Слишком быстро все произошло, — сказал Далтон. — Так, лорд Питер?
Усмешка Мазервела увяла.
— Лорд…
А Питирайдж изумленно вытаращил глаза.
— Еще одно имя?! Вы мне не называли его…
— Мы даже толком сообразить ничего не успели, — продолжал как ни в чем не бывало Такстон. — Вы что-то хотели сказать, инспектор?
Манеры Мазервела — это был крупный человек с редкими рыжими волосами и красным лицом — разительным образом изменились.
— Я хотел сказать, джентльмены, что вы свободны. Конечно, вы вне подозрений, поскольку в момент совершения преступления находились вместе с полковником Питирайджем. Благодарю за сотрудничество, лорд Питер. И вас… мистер… — Мазервел принялся торопливо листать записную книжку.
— Далтон. Клив Далтон.
— Простите, сэр. Да, мистер Далтон.
— Могу себе представить, как вам хочется поскорее вернуться к себе, в имение Дарвик, — заметил полковник.
— О, имение может подождать, — ответил лорд Питер. — Скверное дело — когда стреляют в твоего ближайшего соседа.
Далтон округлил глаза и с невинным видом перевел взгляд в сторону окна.
— Без сомнения, без сомнения, — сказал Мазервел. — Но такое случается, знаете ли, время от времени.
— Увы, да, — согласился Такстон. — Скажите, инспектор, я не покушусь на тайну следствия, если спрошу, есть ли подозреваемые?
— Подозреваемых масса или ни одного, в зависимости от точки зрения. Все могли сделать это. Сегодня в лесу было множество вооруженных людей.
— Да. Точнее говоря, десять человек. Я слышал их имена, но буду признателен, инспектор, если вы напомните.
Мазервел снова уткнулся в свою записную книжку.
— Ну, давайте взглянем. Значит, там были мистер Тейн-Четвайнд, мистер Гримсби, мисс Дафна Пемброук, сэр Лоренс Деннинг, мистер Виклов, мистер Трипс, Аманда Трипс, мистер Джеффри Баллифантс… между прочим, не местный…
— Сводный брат Онории, из Миддлсборо, — вставил Питирайдж.
— Да. И еще один гость, этот вообще издалека.
— Махаджади, — сказал Питирайдж. — Для коренного жителя Индии довольно приятный молодой человек. Член королевской семьи, знаете ли. Прибыл с визитом к королеве.
— Зовут его… да, вот, Панданам. — Мазервел нахмурился. — Панданам. И не выговоришь. Кроме всего прочего, он еще и наставник леди Фестлетон, правильно?
— Да, — подтвердил Питирайдж. — Всякая языческая чепуха. Танцы, дурацкие молитвы и прочее в том же духе.
— Странно, что его пригласили на охоту, — заметил Мазервел.
— Онория настояла. Она — женщина с широкими взглядами. К тому же он неплохой юноша, как уже было сказано. Для жителя Востока.
— И полковник, — закончил перечисление Мазервел. — Да, забыл еще егеря с собаками, хотя ружья у него не было.
— Внушительный список, — заметил Такстон.
— А подозреваемых нет, если не считать леди Фестлетон, — вздохнул Мазервел.
— Боже милостивый! — Полковник даже выронил из глаза монокль. — На что, черт возьми, вы намекаете?
— Извините, полковник. Я понимаю, вы давнишний друг этой семьи. Однако нам удалось установить, что в момент выстрела рядом с лордом Фестлетоном больше никого не было. Земля влажная, на ней хорошо отпечатались следы только двух человек, его и ее. Ее милость утверждает, что лорд был уже мертв, когда она подбежала к нему. В то же время нельзя забывать об отсутствии следов пороха, а они должны быть, если ружье выстрелило во время падения лорда.
— Ну, кто-то спрятался за деревьями и застрелил его, клянусь Юпитером.
Мазервел покачал головой.
— Это исключено, судя по разбросу дробинок. Лорд был застрелен хоть и не в упор, но с очень близкого расстояния, в пределах поляны.
— Ну, подумайте сами, что вы говорите. Как эта милая женщина могла такое сделать?
— Сделать что?
— Разве такая хрупкая леди смогла бы отнять у мужчины ружье? Неужто она сильнее бедняги? Может, она владеет дзюдо?
— Полковник, это вопрос спорный. — Мазервел проигнорировал звучащую в голосе его собеседника иронию. — Графа убили не из его ружья. Оно так ни разу и не выстрелило.
— Ну, вот вы сами и сказали, — воскликнул полковник. — Онория не могла сделать этого.
— Она могла выстрелить из другого ружья, а потом спрятать его.
Питирайдж усмехнулся:
— Вы это не всерьез, верно?
Мазервел напрягся.
— Его светлость задал вопрос, и я ответил на него. Я не говорю, что готов арестовать леди Фестлетон за убийство мужа. Для этого не хватает доказательств. Тем не менее у нее были и возможность, и…
Полковник выгнул правую бровь.
— И что?
— И мотив.
Внезапно полковник как будто съежился. По-видимому, это замечание о многом ему говорило.
— Понимаю.
— Не сочтите меня бестактным, но хотелось бы, чтобы вы прояснили… — начал Такстон.
Полковник и инспектор посмотрели друг на друга. Потом Питирайдж пожал плечами и отвернулся.
— Скажите ему, в чем дело.
Мазервел кивнул.
— Ну, как бы это выразиться… Граф был немного донжуаном.
— Мерзавец, вот как бы я выразился, — пробормотал полковник, по-прежнему глядя в сторону.
— Ну ладно, в любом случае лорд и леди из-за этого часто ссорились. Я знаю, что иногда она набрасывалась на него… ну, с кулаками.
— Этого никто не отрицает, — горячо заговорил полковник, повернувшись к Мазервелу. — Но она не способна на убийство. Я знаю ее с тех пор, как она была еще девочкой. Вспыльчивая, да. Но убийство? Нет.
— У меня мелькнула мысль, — вмешался в разговор Такстон. — Насколько я понял, леди Фестлетон питает пристрастие к Востоку…
— О, да, да, определенно, — перебил его полковник. — Обожает все, что с ним связано.
— Когда у нее внезапно возникла идея ни с того ни с сего броситься в лес, она занималась чем-то таким…. — Мазервел перелистал свою записную книжку. — Ага, танцевальная медитация, вот как это называется. Она выбежала в том самом наряде, который вы, лорд Питер, заметили, когда увидели ее с дороги.
— Ну, я видел ее лишь мельком.
— Простите, милорд, но вы начали что-то о ее пристрастии к Востоку.
