Все понимаю, люди они подневольные, сказали охранять, они и охраняют, но то, что они делают сейчас, это не охрана, это жесткое ограничение моих передвижений, а я, между прочим, им помочь пытаюсь! И ладно бы объяснили, в чем причина их недовольства, и почему пускать меня к замку не хотят, мы бы все обсудили, нашли решение проблемы и обходные пути. Но раз они так, то…
— В дом- то мне можно? — спросила, сделав вид, что сдалась на их милость.
— Можно, — сделали мне одолжение эти… эти… ух я им!
Освободившись от двойной хватки, забрала у обалдевшего Кина несколько яблок, грушу и сливу, скрылась в домике, от души хлопнув дверью перед носом своей охраны.
Немного постояла, раздумывая, кричать ли моей охране, что раз они так со мной, то помогать я больше им не буду? Уже рот открыла, но передумала. Если толпа у ворот меня услышит, они моих телохранителей на ленточки порвут, и не факт, что меня не заденет отдачей. Посему сижу тихо, жду Марена, и дальнейшее наше сотрудничество будет только на моих условиях.
Марен ждать себя не заставил, явился быстро, а вот в возникшей проблеме мы разбирались долго. Я объясняла ему и буквально на пальцах рассказывала о том, как должна себя вести охрана. Если они, конечно, охрана, а не мои тюремщики? Прищурилась, ожидая ответа, и Марен отрицательно качнул головой, устало потер свое лицо руками.
И я бы его даже пожалела, устал мужик тащить на себе ответственность и груз вины, но я-то как раз помочь пытаюсь, а они мне мешают. Вон, в замок не пустили, а мне место для готовки необходимо, долго-то на яблочках и водичке не проживешь. Еще мне помещения нужны для хранения продуктов и их переработки. Много чего мне надо, а у меня даже постели нормальной нет и одежды. Ну, кроме этого симпотяшного комбезика.
В общем, с охраной моей надо что-то решать, не могут защитить — пусть приставит еще парочку мужчин, если и после этого не будут уверенны, что смогут спасти меня там, куда мне надо — тогда их надо менять.
— Чем я вам помогу, если буду сидеть здесь взаперти? Вы просите помочь, но сами же не даете мне этого сделать.
— Там толпа, — нахмурившись, попытался он оправдать поведение моей охраны. — Будь они даже равными мне по силе, не смогли бы тебя защитить.
— Да я что, спорю, что ли? — пожала плечами. — Я всегда открыта к диалогу, но никто из них даже не предложил хоть какого-нибудь выхода из положения.
Марен, поднял в голову, пристально посмотрел на меня, мол, и что они должны были предлагать?
— Обойти толпу, проскользнуть в стороне, чтобы мы остались незамеченными. Да можно было вообще зайти за дом, перелезть через забор и спокойно топать к замку, все эти мужчины ждут своей порции еды. Я маленькая, во мне нет вашей силы, я женщина, но я не тупое животное, с которым можно не считаться и отдавать команды в стиле: нет, нельзя, стоять, сидеть, не двигаться, ждать. Я родилась и выросла свободной, такой я и останусь, — посмотрела на него тяжелым взглядом, — несмотря ни на что.
Я очень надеялась, что Марен меня понял. Я ни в коем случае не хотела ему угрожать, да и угрозы как таковой не высказала, но если не донести до них свою позицию сейчас, потом будет уже поздно.
Марен встал, молча кивнул головой, показывая, что он меня услышал, и вышел за дверь. Его не было несколько минут, я даже толком не успела дух перевести и успокоить быстро стучащее сердце. Я опасалась того, что они меня не поймут и применят силу. Я ведь им не противник, одним пальцем можно придавить, а что касается их спасения, можно ведь и заставить, пытки бывают разными.
Накрутить себя мне не дали, легкий ветерок вылетел из печки, подняв небольшое черное облачко, и, невесомо обласкав мое тело, вылетел обратно, устранив беспорядок, виной которому стал. Только ветер скрылся в печке, отворилась дверь, и все пятеро бухнулись передо мной на колено, не стройно, но очень проникновенно прося прощения за свои действия. Я, правда, не поняла причем здесь Марен, Равон и Фер, но раз им так захотелось, то пусть извиняются.
Выделываться и воротить нос не стала, все же мы совершенно чужие люди, пока притремся, еще не раз между нами вспыхнет недопонимание.
Уладив все между собой, мы все же потопали к замку, правда, для этого пришлось сначала вылезать в окно, перелезать через забор и, пригнувшись, красться мимо стоящей толпы под прикрытием пышных кустов и высокой травы.
Мужчины то и дело косились на меня в ожидании, а я не понимала, чего они от меня ждут, и только вопросительно приподнимала бровь. Странные они все же, а порой страннее, чем обычно. А когда мы добрались до широких ступеней мрачного замка, мужчины какое-то время стояли и молча сверлили меня непонятными взглядами. Марен и Равон были явно в хорошем настроении, Ник и Ивр кривились на улыбки товарищей и едва ли зубами не скрипели, и только один Фер не участвовал в этом зрительном поединке, а смотрел на меня в ожидании.
— Что, — повернулся ко мне Ник, — даже жалоб не будет?
— На что? — непонятливо хлопнула глазами и перевела взгляд на Марена, может, хоть он мне что объяснит.
Марен объяснять ничего не захотел, только подмигнул мне и протянул руку к Ивру, то же самое сделал Равон, только свою руку он протянул в сторону Ника. И только когда в протянутые руки легли разноцветные кубы, я стала подозревать о происходящем, но все же повернулась к этим четверым спиной и, посмотрев на Фера, одними губами, без единого звука, спросила:
— Спор?
В ответ Фер едва прикрыл глаза, подтверждая мою догадку. Снова повернулась к четверым мужчинам с широченной улыбкой на губах. Те, нервно переглянувшись, пожали плечами и неуверенно улыбнулись мне в ответ, думая, что их пронесло, и я ничего не узнала. А я не стала их разубеждать, уже понимая, кто в этом замке будет изображать золушек, а кто будет работать не ручками и тряпкой, а магией.
Пока одни стояли, надувшись, а вторые с довольными лицами рассовывали по карманам разноцветные кубы, я посмотрела на Фера и, кивнув головой на вход в замок, начала подниматься по ступеням. Спустя несколько шагов Фер меня не только догнал, но и обогнал, первым потянув на себя две широкие створки.
От раздавшегося скрипа передернуло, звук был настолько противен, что у меня по рукам промаршировали тысячи мурашек. То еще ощущение, скажу я вам. Фер закончил всех нас пытать, как только в дверях образовалась достаточная щель, чтобы мы могли протиснуться внутрь.
— Надо открыть до конца, — влез со своим предложением Равон. — Нам нужен будет свет.
Меня снова передернуло в ожидании мерзкого скрипа, но я не лезла, понимая и признавая правильность внесенного Равоном предложения.
Фер с Равоном взялись за кольца на обеих створках, и я не выдержала:
— У вас же магия! — торопливо выкрикнула, подойдя ближе к мужчинам. — Высушите дерево от влаги, верните ему первоначальный вид, смажьте и восстановите проржавевшие петли, а потом уже открывайте.
Все вытаращились на меня как на дуру.
— Звук ужасный, — призналась, пожав плечами, но ничего на лицах мужчин не изменилось. — Ну все равно же их чинить!
— Мы можем все восстановить, но нам хочется знать, что такое петли, и чем их смазывать, — проговорил Марен над моим ухом.
Не только они забывают, что я ничего не знаю об их привычной жизни, но, как оказалось, и я тоже. Пришлось немного задержаться, потыкать пальцем в петли и объяснить, что такое масло, и как оно облегчает трение.
Дальше я наблюдала за преображением дверей. Вроде не сильно изменились, всего-то цвет на пару тонов стал светлее, да ржавчина исчезла со всех железных поверхностей, что были на дверях, но меня прямо распирало от желания вот так же все обновить: и замок, и все, что внутри.
На этот раз двери распахнулись без мерзкого скрипа, но все же еще цеплялись за неровности в каменном полу. Снова пришлось останавливаться и на этот раз восстанавливать каменный пол, делая его снова ровным и гладким. Что интересно, так это то, что пыль и грязь, несмотря на восстановление дверей и пола, никуда не исчезли. А я, помня про четверых спорщиков, не стала подсказывать им, что все можно почистить магией. Вот как магические силы у них закончатся, так они начнут тратить физические!
