Мор показался себе очень уязвимым.
— НО ДЛЯ ЧЕГО? — произнес Смерть. — НЕ ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЯ ЖЕ БАБУШКИНЫХ ПОХОРОН, — добавил он, — ИНАЧЕ Я БЫЛ БЫ В КУРСЕ.
— Я просто хочу, ну, выйти наружу, пообщаться с людьми… — ответил Мор, пытаясь переглядеть неотступный и пронизывающий синий взгляд.
— НО ТЫ ОБЩАЕШЬСЯ С ЛЮДЬМИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ, — возразил Смерть.
— Да, знаю, но только, как бы это сказать, не очень подолгу, попытался объяснить Мор. — Я имею в виду, хотелось бы повстречаться с кем-нибудь, чья вероятная продолжительность жизни превышает несколько минут. Сэр, — прибавил он.
Смерть забарабанил пальцами по столу, издавая звук, сильно смахивающий на чечетку, которую отбивают на чердаке оживляющиеся с приходом ночи мыши.
Одарил Мора еще несколькими секундами пристального взгляда. От его внимания не ускользнуло, что у мальчика теперь торчит гораздо меньше локтей, чем, как он помнил, торчало раньше. Кроме того, он держится более прямо и запросто употребляет слова вроде «вероятная продолжительность». Это все библиотека.
— НУ ХОРОШО, — с неохотой проговорил Смерть. — НО МНЕ КАЖЕТСЯ, ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ НАДО, ТЫ МОЖЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ПРЯМО ЗДЕСЬ. ОБЯЗАННОСТИ НЕ СЛИШКОМ ОБРЕМЕНИТЕЛЬНЫ ДЛЯ ТЕБЯ?
— Нет, сэр.
— У ТЕБЯ ЕСТЬ ХОРОШАЯ ЕДА, ТЕПЛАЯ ПОСТЕЛЬ И СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ, А ТАКЖЕ ЛЮДИ ТВОЕГО ВОЗРАСТА.
— Прошу прощения, сэр? — не понял Мор, — МОЯ ДОЧЬ, — пояснил Смерть. — ТЫ ЗНАКОМ С НЕЙ, Я ПОЛАГАЮ.
— О! Да, сэр.
— В НЕЙ МНОГО ДУШЕВНОЙ ТЕПЛОТЫ. НАДО ТОЛЬКО УЗНАТЬ ЕЕ ПОБЛИЖЕ.
— Уверен, что это так, сэр.
— И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ТЫ ЖЕЛАЕШЬ ПОЛУЧИТЬ, — Смерть выцеживал слова со скоростью, диктуемой отвращением, — ВЫХОДНОЙ ДЕНЬ?
— Да, сэр. Если ничего не имеете против, сэр.
— ОЧЕНЬ ХОРОШО. ДА БУДЕТ ТАК. МОЖЕШЬ БЫТЬ СВОБОДНЫМ ДО ЗАХОДА СОЛНЦА.
Раскрыв громадный гроссбух, Смерть вооружился ручкой и принялся писать.
Время от времени он отрывался, чтобы перекинуть костяшки на счетах.
Через минуту он поднял глазницы.
— ТЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ, — заметил он. — ПРИЧЕМ В СОБСТВЕННОЕ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ, кисло, словно ощущая привкус только что проглоченного лимона, добавил он.
— Э-э, — произнес Мор. — А люди смогут видеть меня, сэр?
— ДУМАЮ, ДА. УВЕРЕН. ЕСТЬ ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ, ЧЕМ БЫ Я МОГ ПОМОЧЬ ТЕБЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ ОТПРАВИШЬСЯ ПРЕДАВАТЬСЯ РАСПУТСТВУ?
— Да, сэр, есть одна вещь, сэр. Я не знаю, как попасть в мир смертных, сэр, — отчаянно закончил Мор.
Смерть шумно вздохнул и выдвинул ящик письменного стола.
— ПРОСТО ПОЙДИ ТУДА.
Мор с несчастным видом кивнул и отправился в долгий путь к входной двери. Когда он потянул дверь на себя, Смерть кашлянул.
— МАЛЬЧИК! — позвал он и кинул какой-то предмет. Тот пролетел через всю комнату.
Мор машинально подхватил его — как раз в тот момент, когда дверь с громким скрипом распахнулась.
Дверного проема больше не существовало. Толстый ковер, в котором тонули ноги, превратился в грязный булыжник. Белый день обрушился на него Краепадом сверкающего, как ртуть, света.
— Мор, — представился Мор, обращаясь к мирозданию в целом.
— Что? — переспросил оказавшийся поблизости лоточник.
Мор ошарашенно закрутил головой. Он находился на рыночной площади, набитой до отказа людьми и животными. Продавалось все, что только можно продать, — от иголок до спасения души (последнее обеспечивали за разумную цену несколько странствующих пророков). Шум стоял такой, что всякий разговор не на уровне оглушающих воплей становился невозможным.
Мор постучал лоточника по пояснице.
— Ты меня видишь? — требовательно осведомился он.
Лоточник, прищурившись, окинул его критическим взглядом.
— Вроде, да, — подтвердил он. — Или кого-то, очень похожего на тебя.
— Благодарю, — произнес Мор, испытывая огромное облегчение.
— Не за что. Я уйму народа вижу каждый день, причем совершенно бесплатно. Шнурки для ботинок купить не желаешь?
— Думаю, нет, сэр, — ответил Мор. — А что это за место?
— Ты не знаешь?
Люди, стоящие у соседнего лотка, стали бросать на Мора внимательные взгляды. Надо было срочно придумать подходящее объяснение. Голова у Мора заработала на полную катушку.
— Мой хозяин много путешествует, — сообщил он, что было чистой правдой.
— Мы приехали сюда вчера вечером, и я заснул в повозке. А сегодня мне дали выходной.
— А-а, — протянул лоточник. — Тогда понятно. — Он заговорщицки перегнулся через прилавок. — Ищешь, где бы повеселиться? Могу устроить.
— Я бы испытал огромное удовольствие, если бы узнал, где нахожусь, выдал заветную мысль Мор.
Такое неведение до крайности ошеломило его собеседника.
— Это же Анк-Морпорк, — сказал он. — Его любой узнает. Да ты нюхни. По запаху чувствуется.
Мор втянул носом воздух. Городской воздух отдавал чем-то весьма специфическим. У вас сразу возникало чувство, что этот воздух видал виды. С каждым новым вздохом вы все прочнее укоренялись в убеждении, что рядом с вами — прямо под боком — находятся тысячи людей, причем чуть ли не у каждого имеются подмышки.
Лоточник изучал Мора критическим взглядом, отмечая про себя бледность его лица и хорошо скроенную одежду. Довольно странное впечатление складывалось от присутствия этого юноши. Вроде как находишься рядом со сжатой пружиной.
— Слушай, я тебе прямо скажу, — произнес лоточник, сделав свои выводы. — Если хочешь, объясню, как пройти к отличному борделю.
— Я уже обедал, — невпопад отозвался Мор. — Но не мог бы ты сказать, где располагается городок под названием Сто Лат?
— Это миль двадцать в сторону Пупа. Но такому молодому человеку, как ты, там нечего делать, — торговец так и сыпал словами. — Я знаю, ты гуляешь сам по себе, хочешь пережить что-то новое, возбуждающее, жаждешь романтики…
Тем временем Мор развязал мешочек, который кинул ему напоследок Смерть.
Тот оказался набитым золотыми монетами.
В его сознании опять возник образ бледного юного лица под шапкой рыжих волос. Эта девушка каким-то образом поняла, что он был там. Рассеянные чувства, преследовавшие его последние несколько дней, внезапно сфокусировались в острие действия.
— Мне нужна, — твердо произнес он, — очень быстрая лошадь.
* * *
Спустя пять минут Мор заблудился. Он очутился в самом сердце Анк-Морпорка, во внутренней части города, известной под названием «Тени».
Все говорило за то, что территория нуждается в экстренной помощи — со стороны либо властей, либо поджигателя: на выбор. Охарактеризовать место как «грязное» можно было с натяжкой, которую это слово не выдержало бы и порвалось. Состояние выходило за рамки тривиальных убожества и запущенности и там, за этими рамками, посредством некоего эйнштейновского изменения направления движения, достигало таких высот величественной кошмарности, что этим оставалось лишь гордиться, как гордятся удостоившимся государственной премии архитектурным сооружением. И выражение гордости не сходило с лица утопающего в отбросах делового и культурного центра. Шум царил оглушающий, воздух от жары таял, а пахло, как в заваленном коровьим навозом стойле.
В общем и целом это был не столько городской район, сколько экологический объект — что-то
