Некоторое время рыцарь наблюдает за суетой в отдалении, там, где его люди встречают вновь прибывших – пятерку конных. Даже отсюда видно, что лошади загнаны, и Ральф Норман недовольно хмурится. Затем, по мере того, как суета вокруг всадников переходит в ажиотаж, у него возникают нехорошие предчувствия.
Озвучить эти предчувствия он, однако, не успевает – сидящее по соседству, под тем же тентом, но – вот ведь пижон! – за собственным столиком расфуфыренное чучело подает голос.
– Что-то случилось, милорд Ральф? – голос звучит, подобно патоке, издевательская нотка в нем совмещается с участием так, что и не придерешься, и в то же время ясно – потешается, гад.
Ральф Норман встает и поспешно направляется в центр событий.
* * *
На наблюдательной площадке так и оставшегося непокоренным замка сэра Джона ворон внимательно смотрит на маленькую девочку, а девочка – на ворона. Затем, оглядевшись, нет ли посторонних глаз, она достает из-за пазухи кусочек хлеба.
– Я назову тебя Эйнджел, – говорит она шепотом. – В честь…
– Кар! – возражает ворон, и на мгновенье их глаза встречаются. Девочка замирает:
– Чарли? Тебя зовут Чарли? Ой, а я – Мэри!
* * *
– Поход, – вздыхает барон Джон, удобно располагаясь на подушках. – Все свелось к походу. Только ходим мы по собственной земле и ни с кем не воюем.
– Надо было попросить королеву строить свое гнездо поближе к вашему замку, – усмехается Генора-Зита.
– Вот кстати, – кивает Джон Рэд. – Было бы мило с ее стороны.
– Англия – волшебная страна, – подает голос молчаливый обычно Виза-Ток. Все смотрят на него, ожидая продолжения.
– Ты имеешь в виду, что по такой стране, в такое время года, не грех и попутешествовать? – уточняет барон, когда становится ясно, что продолжения не будет.
– Нет. То есть, да, конечно, но я имел в виду не это.
Виза-Ток, под неодобрительным взглядом ошивающегося рядом францисканца, которого не пустили под навес на подушки, но никто и не гонит, завершает свои манипуляции с очередным голубем и подбрасывает птицу в воздух. Счастливая тем, что избавилась от непонятного мучителя, та летит прочь со всей возможной скоростью.
Что, в общем-то, от нее на данном этапе и требуется.
– Здесь есть магия, много магии, и она на все влияет. И королева тоже движется не абы как. Еще немного, и я пойму, куда ее влечет. И мы ее найдем.
Виза-Току приходится хуже всех. Все, как гоблины, так и люди, просто движутся по дорогам: не слишком быстро, наслаждаясь природой и теплыми весенними деньками, словом, все и это вправду более походит на увеселительную поездку, нежели на поход во спасение мира.
Даже Генора-Зита, чей магический дар позволяет ей работать с живыми существами, зачаровывает в день не более пяти птиц – после этого у нее кончается то ли энергия, то ли способность эту энергию использовать для работы с пернатыми разведчиками. Но это не утомительно, скорее, вносит в жизнь приятное разнообразие.
А вот Виза-Ток силу может черпать почти с той же скоростью, что и тратить. На практике это означает, что многие дюжины птиц разлетаются от него с заданием следить и высматривать, а сам гоблин ходит, слегка покачиваясь от усталости, и разговаривать тоже старается пореже.
И вот – на тебе, разговорился.
– Значит, в Англии много магии… – задумчиво тянет Джон Рэд. – Вот уж действительно, новость не из приятных. Ничего против вас, гоблинов, не имею, ребята вы, право, неплохие, но если до этой магии дорвутся люди…
– Придется ловить и объяснять, – оскалу Акут-Аргала позавидует любой волк. – Любовью и лаской, любовью и лаской…
Кулак гоблина при этом размеренно ударяет по ладони, призванный, видимо, иллюстрировать тезис насчет любви. А может, и насчет ласки – кто их, гоблинов, разберет.
– К счастью, – замечает Виза-Ток, – за все время пути мы не встретили следов сколь-нибудь заметной ворожбы.
– Это ты не встретил, – возражает Генора-Зита. – Ты уже скоро на деревья натыкаться будешь от усталости.
– Вот как? – удивленно поднимает брови гоблин. – А что видела ты?
– Ведьма в селе, два дня назад – раз. Знаки вдоль дороги, старые, правда, им лет триста – два. Да и тот круг, куда нас выкинуло…
Теперь пришла пора удивляться сэру Джону.
– Вы же были без сознания? – уточняет он.
– Женщины любопытны, – усмехается в ответ Акут-Аргал. – Как только ты дал нам свободу, она поехала разбираться, что к чему.
– Это было неосмотрительно, – хмурится рыцарь. – Люди Ральфа Нормана…
– Пахнут так же, как некоторые из присутствующих, – возражает Генора-Зита, в упор глядя на сэра Томаса. – Если бы я попала в их засаду, значит, так мне и надо, тупице.
– Значит, так и надо, – бормочет сэр Томас мечтательно, но как бы про себя.
– И что с этим кругом? – прерывает зарождающуюся перепалку гоблинский командир. – Ты ведь так и не рассказала, я только сейчас сообразил.
– Жуть какая-то, – девушка ежится, словно от порыва ветра. – Там под каждым камнем зарыто… не знаю, что именно. Поверишь ли, я побоялась разбираться. Хорошо, что мы там были без сознания, короче.
– Церковь должна знать об этом месте, – монах хмурится, сжимая в руке висящее на шее распятье.
– В кои-то веки я с тобой соглашусь, – фыркает девушка, снова становясь прежней собой. – Мерзкое местечко.
– А потом все забудут, что там был круг, и на этом месте кто-нибудь построит постоялый двор, – задумчиво произносит Виза-Ток. – И в этом дворе начнут пропадать люди, и окажется, что хозяева сошли с ума и сами их убивают… и едят… или что-нибудь в этом роде.
Францисканец поспешно осеняет себя крестным знаменьем, а рыцари хмурятся.
– Вообще-то это случается и безо всякой магии, – мрачно подводит итог Акут-Аргал. – Тоже мне новость!
– Это точно.
– Скажи мне, сэр гоблин, – а вот с кем-то из вашего народа такое случиться может?
Акут-Аргал сгребает бороду в кулак и хмурится, размышляя. Смотрит, как бы ища поддержки, на Виза-Тока.
– Может, – кивает тот. – Но шансов меньше, конечно. Видишь ли, сэр Джон, мы помним все прошлые жизни…
– Я рассказывал ему, – говорит Акут-Аргал, а монах опять крестится.
– А! Хорошо. Ну так вот, это дает определенную… уверенность, что ли.
– Поддержку, – подсказывает Генора-Зита. – Как вот ему его священные книги. Если веришь во что-то, сломаться труднее.
Монах озадаченно переводит взгляд с одного гоблина на другого.
– Он не привык, что вы его хвалите, – усмехается барон. – Смутили человека.
– Смутишь такого! – весело возражает девушка. – Вот если я, к примеру… – она поводит плечами и берется за шнуровку легкой кожаной куртки.
– Не надо, – поспешно говорит смущенный монах.
– Не буду, не надейся.
– Так значит, гоблина сложнее свести с ума?
– На самом деле, смотря как сводить. Есть ведь два способа. Вот стану я монаху говорить всякие глупости. У него все в голове перепутается, и он свихнется. Так?
– Я не буду слушать твои лживые…
– Во-от! Видите? Его защищает вера.
Монах замолкает на полуслове, осознав, что его только что использовали в качестве наглядного пособия.
– Но есть и второй способ? – уточняет сэр Томас.
– Да. Можно повредить не содержимое сосуда, а сам сосуд. Взять камень – и с размаху. И если знать, куда бить, то человек сойдет с ума. Точнее, камнем, наверное, не получится…
Генора-Зита смотрит на Виза-Тока.
– Травки, – говорит тот. – Может быть, яды насекомых. Иглы. Боль. Свет – светом можно пытать так, что не сравнятся любые щипцы и крючья. Короче, да – повредить тело. Сделать так, чтобы голова не могла работать нормально.
– Ты упорно связываешь мышление с головой, – произносит монах. – А ведь это неверно. Я, между прочим, говорил со знающими людьми. Мозг – лишь место, где остывает кровь, а думают – сердцем.
– Вот уж сказал так сказал, сердешный!
– От всего сердца.
– Аж в груди все замерло.
– И как с ним разговаривать? Слушай, монах, – вот если я тебе дам по голове, ты можешь начать заикаться. Или путаться в словах. Или вообще… Так?
– Допустим, но это еще не является доказательством того, что голова…
– Ну вот, пойди к своим знающим людям и дай им по голове. Чтобы другим… голову… не морочили.
– Что с вами ни обсуждай, – вздыхает сэр Джон, – все сводите к насилию над бедным братом Томасом. – Не любите вы его, вот что я вам скажу.
– Ну… вообще-то он милый, – задумчиво тянет Генора-Зита, – хотя и зануда. Но все равно… От сапог у него не пахнет…
– Потому, что он ходит босиком, – возражает сэр Томас.
– В частности, поэтому.
– Ладно, хватит. Опять начали. Что вы за… гоблины!
– Просто поддерживаем беседу.
– Да, я так и понял. – Джон Рэд проследил полет чего-то вроде маленькой совы, обработанной Виза-Током и совершенно не испытывающей по этому поводу никакой радости, – до сегодняшнего дня он понятия не имел, что в здешних лесах водятся совы размером с воробья, – и продолжил: – Так значит, гоблина можно свести с ума только телесной мукой, ибо разум его защищен?
