Он оглядел останки Артура.
— По-моему, — задумчиво проговорил он, — наступило время продемонстрировать вам преимущества стрельбы из лука.
Госпожа Сибилла Овнец посмотрела на жалкую полоску кожи — вот и все, что осталось от Пухлика.
— Что же это за человек, который мог так гнусно поступить с бедным маленьким дракончиком?! — воскликнула она.
— Вот это мы и пытаемся определить, — сказал Ваймс. — Мы… мы думаем, его привязали к стене и взорвали.
Моркоу склонился над стенкой клетки.
— Цыпа-цыпа-цыпа…
Дружелюбное пламя опалило ему брови.
— Он был такой ручной, — продолжила госпожа Овнец. — И мухи за свою жизнь не обидел, бедняжка…
— А как заставить дракона взорваться? — поинтересовался Ваймс. — Можно это сделать, например, пинком?
— О да, конечно, — кивнула госпожа Овнец. — Если хочешь остаться без ноги.
— Значит, эти типы поступили по-другому. Ну а какой-нибудь другой способ есть? Чтобы самому не пострадать?
— Нет. Проще сделать так, чтобы он сам взорвался. Сэм, пойми, у меня нет ни малейшего желания разговаривать о…
— Я должен это выяснить.
— Ну… Хорошо. В это время года самцы обычно дерутся. Показывают друг другу, кто кого больше, раздуваются, пока не… Именно поэтому я держу их сейчас в разных клетках.
Ваймс покачал головой:
— Никаких других драконов там не было.
За его спиной Моркоу наклонился над следующей клеткой. Похожий на грушу самец открыл один глаз и свирепо воззрился на стражника.
— Какой хорошенький мальчик, — засюсюкал Моркоу. — Кажется, у меня где-то был кусочек уголька…
Дракон открыл второй глаз, мигнул, окончательно проснулся и пришел в бешенство. Уши его прижались к голове, ноздри затрепетали, крылья развернулись. Из живота донеслось бурление кислоты — это разом открылись все внутренние затворы и клапаны. Лапы дракончика оторвались от земли, грудь раздулась…
С разбега Ваймс врезался плечом в живот Моркоу, сбив капрала с ног.
Дракон в клетке удивленно заморгал. Враг таинственным образом исчез. Испугался!
Изрыгнув огромный язык пламени, дракончик успокоился и улегся обратно спать.
Ваймс убрал руки с головы и перекатился на живот.
— Капитан, что случилось? — изумленно спросил Моркоу. — Я же совсем не похож на…
— Он атаковал дракона! — воскликнул Ваймс. — Увидел врага и атаковал!
Поднявшись на колени, капитан постучал пальцем по нагруднику Моркоу.
— Ты слишком хорошо его начистил, — пояснил он. — В тебя можно смотреться как в зеркало.
— О да, разумеется, — согласилась госпожа Сибилла. — От драконов зеркала нужно держать подальше. Известный факт…
— Зеркала… — задумчиво промолвил Моркоу. — Там же повсюду валялись осколки зеркала.
— Вот именно. Он показал Пухлику зеркало, — подтвердил Ваймс.
— И бедолага попытался стать больше, чем был на самом деле, — подхватил Моркоу.
— Мы имеем дело, — констатировал Ваймс, — с крайне извращенным умом.
— О нет!
— Да.
— Но… но этого не может быть! Шнобби ведь все время был с нами!
— Я не о Шнобби, — раздраженно бросил Ваймс. — Если он и питает интерес к драконам, то совсем иного рода. Но в мире, мальчик мой, есть люди куда более странные, чем капрал Шноббс.
Лицо Моркоу застыло от смертельного ужаса.
— Неужели? — неверяще прошептал он.
Сержант Колон осмотрел мишени, снял шлем и вытер со лба пот.
— Думаю, младшему констеблю Ангве следует воздержаться от стрельбы из большого лука, пока мы не придумаем, как сделать так, чтобы ее… чтобы ей ничего не мешало.
— Прошу прощения, сержант.
Они дружно повернулись к Детриту, который с тупым видом высился над грудой сломанных луков. С арбалетами у тролля тоже не складывалось. В его массивных лапах они выглядели заколкой для волос. Теоретически большой лук мог стать в руках тролля смертельным оружием — если бы Детрит научился вовремя отпускать тетиву.
Детрит пожал плечами.
— Прости, господин, — пробормотал он. — Луки — это не для троллей.
— Ха! — воскликнул Колон. — А что касается тебя, младший констебль Дуббинс…
— Просто никак не удается толком прицелиться, сержант.
— Я полагал, гномы знамениты своим боевым мастерством!
— Да, но… только не таким.
— Засадами они знамениты, — пробормотал Детрит.
Но он был троллем, а поэтому его шепот эхом отразился от далеких домов. Борода Дуббинса встала дыбом.
— Ах ты, коварный тролль, да я…
— Ну что ж, — быстро произнес сержант Колон, — думаю, на этом этапе мы закончим ваше обучение. Придется вам научиться всему… в процессе службы — понятно?
Он вздохнул. Колон не был жестоким человеком, но всю жизнь он был либо солдатом, либо стражником, и потому чувствовал себя немного обиженным. В противном случае он не сказал бы то, что сказал в следующий момент:
— Не знаю, не знаю. Деретесь между собой, ломаете оружие… Кого мы пытаемся одурачить? Так, сейчас почти полдень, на несколько часов вы свободны, встретимся вечером. И кстати, подумайте хорошенько: может, приходить вообще не стоит?..
Что-то тренькнуло. Арбалет Дуббинса выстрелил, стрела просвистела прямо над ухом капрала Шноббса, воткнулась в реку и осталась торчать.
— Э-э, я случайно… — начал было Дуббинс.
— Ц-ц-ц… — угрюмо покачал головой Колон.
Наступила тяжелая тишина. Для всех было бы лучше, если бы он как-нибудь обозвал гнома. Было бы лучше, если бы он дал понять, что Дуббинс заслуживает хотя бы оскорбления.
Сержант Колон повернулся и зашагал в сторону Псевдополис-Ярда.
До них донеслось его раздраженное бормотание.
— Что он сказал? — спросил Детрит.
— «Тоже мне, новобранцы и новобранки», — сказала Ангва и покраснела.
Дуббинс плюнул на землю — что не заняло много времени, благодаря ее близости. Потом сунул руку под плащ и достал, как фокусник достает кролика десятого размера из маленького цилиндра, свой двуглавый боевой топор. А потом он побежал.
Буквально через мгновение он превратился в размытое пятно, несущееся к девственно чистой, не тронутой стрелами мишени. Затем раздался громкий треск, и мишень взорвалась, выкинув в небо ядерный гриб из соломы.
Двое новобранцев подошли посмотреть. Пучки соломы, кружась, опускались на землю.
— Просто здорово, — восхитилась Ангва. — Только сержант говорил, что преступника нужно задержать так, чтобы иметь возможность задать ему потом кое-какие вопросы.
— Но он не говорил, что задержанный обязательно должен иметь возможность на них ответить, — мрачно возразил Дуббинс.
— С младшего констебля Дуббинса удерживается один доллар за мишень, — сказал Детрит, который уже задолжал городу одиннадцать долларов за порчу казенных луков.
— Может, приходить вообще не стоит! — повторил Дуббинс, спрятав куда-то в глубины одежды свой топор. — Видист проклятый!
— По-моему, он не совсем то имел в виду, — возразила Ангва.
— Ха, тебе легко говорить, — сказал Дуббинс.
— Почему это?
— Да потому, что ты человек, — ответил за гнома Детрит.
Ангва тщательно обдумала свой ответ.
— Я — женщина, — наконец сказала она.
— Это одно и то же.
— Это вы так думаете. Пошли, выпьем где-нибудь…
Недолговечное чувство «братства по несчастью» испарилось без следа.
— Пить с троллем?
— Пить с гномом?
— Ну хорошо, — устало сказала Ангва. — А что, если ты и ты пойдете и выпьете со мной?
Ангва сняла шлем и распустила волосы. У троллих волос вообще нет, хотя самым везучим из них иногда удается вырастить на голове лишайник, ну а женщины из гномьего рода скорее гордятся шелковистостью своих бород, нежели прической. Наверное, вид Ангвы заставил разгореться искру какого-то древнего космического мужского начала, свойственного всем видам без исключения.
— У меня не было времени хорошо изучить город, — продолжила она. — Но я приметила одно заведение на Тусклой улице…
Это означало, что им нужно было перейти на другой берег реки, причем по меньшей мере двое из них всем своим видом старались показать, что не имеют ничего общего по крайней мере с одним из двух других. А это, в свою очередь, означало, что они постоянно и отчаянно озирались по сторонам.
Дуббинс первым заметил гнома в воде.
Если это можно было назвать водой.
И если его еще можно было назвать гномом.
Новобранцы дружно уставились на Анк.
— Знаешь, — через некоторое время сказал Детрит, — он очень похож на того гнома, что делает оружие на Заиндевелой улице.
— На Рьода Крюкомолота? — уточнил Дуббинс.
— Ага.
— Немного похож, — холодно, нарочито равнодушно согласился Дуббинс, — но не совсем.
