Скоро от наших сапог стала подниматься черная пыль. Тоннель накренился вниз и сузился. Стал изгибаться.
Прошло примерно полчаса и нам попалась первая развилка. От основного тоннеля отделился более узкий проход, уходящий вправо.
— Ну и куда? — спросил я полушепотом. Замкнутое мрачное пространство действовало на меня угнетающе.
— Уда, да, да, — ответило эхо негромко.
Из правого тоннеля донесся сдавленный писк. Затем гулкие хлопки крыльев. Они быстро приближались.
Я отстегнул ремешок на кобуре и достал Уэбли. Из черного проема вылетели три летучих мыши. Разевая уродливые пасти, с писком промчались над нашими головами, обдав меня волной теплого, затхлого воздуха. Исчезли в большом тоннеле.
— За ними, — шепотом ответил Фелипе. — Лучше идти по широкому проходу, чем соваться в узкий, синьор.
— Логично, — я кивнул.
Санти на плече следопыта дрожал от страха, прижавшись к его шее, — видимо, жутко испугался летающих сородичей.
"Бедолага!" — подумал я. — "Лан хоть никто не видит мою дрожь."
Кое-как вложил револьвер обратно в кобуру. Зашагали за мышами и скоро тоннель сузился еще больше, потолок опустился ниже. Закончился проход через полчаса ходьбы. Мы замерли на входе в большой зал. Непонятны были его размеры, так как света фонаря не хватало, чтобы осветить потолок и стены.
Пол здесь был абсолютно черным — угольным, дышать стало тяжело от легкой пыли, висящей в почти недвижимом воздухе.
Немного прошли вперед, хотя мне уже жутко хотелось назад, на простор, на воздух.
Но выплывший из темноты двухметровый сталагмит заинтересовал так, что я отвлекся на его осмотр. Из темноты потянуло сыростью и донеслись легкие звуки капели.
Прошагав еще метров пятьдесят, мы обогнули две каменные колонны и вышли к воде. Перед нами предстало маленькое подземное озеро. Отблески фонаря заплясали на черной воде.
Низкий угольный свод нависал всего в паре метров над озером.
— Прикольный грот, — негромко сказал я.
— Да уж, — кивнул Филипе. — Ему, наверное, много сотен лет!
— Уйдемте-с уже отсюда, синьоры! — быстро зашептал Рики. — Не будем тревожить духов-с!
— Рики, каких духов? — спросил я. — Здесь нет никого! А как ты думаешь, тут шахтеры будут работать? На цыпочках? Шипеть друг другу — не шуми?
— Надо-с пригласить священника с Чили, синьор губернатор! — снова быстро прошептал Рики. — Он освятит пещеру и здесь-с станет благостно и спокойно! Шахтеры будут работать-с с чистым сердцем!
— Уфф, — я закатил глаза. — Да здесь нет никого, Рики! Пойми ты уже!
— Там есть кто-то! — сказал Фелипе, всматривающийся в дальний берег, пока мы препирались с замом.
Я обернулся в недоумении и растерянности. Как это, мою догму так взяли и опровергли, подмочили репутацию. Причем кто? Фелипе! Уж он то, я думал, не верит в подобный бред про духов! Что может еще на "битву экстрасенсов” напишем?
С потолка донеслось тонкое попискивание.
— А, наши милые мохнатики здесь! — улыбнулся я.
Рики с ужасом взглянул на меня.
— Что ты там увидел, Фил? — спросил я и подошел к самой кромке воды, где стоял следопыт, высоко подняв фонарь.
— Там! — он попробовал чуть раскачать фонарь, чтобы желтый свет достал до противоположного берега.
Медное кольцо заскрипело — я поежился, мыши под потолком запищали. Рики, вроде, перекрестился, с перекошенным лицом — заметил краем глаза или мне показалось.
— Вон, где куча камней, за ней как будто силуэт, — произнес Филипе.
Я сощурился, всматриваясь. Вроде камни, камни, серые, черные, в крапинку — что он там увидел? И тут — стоп, пронзила болезненная вспышка! Пробежался холодок по позвоночнику.
Действительно, силуэт! Будто худой мужик с большой головой спрятался за камнями.
— Э-э, мужик! — я подал голос. — Ты что там?
Молчание. Тишина. Звон капель. Кап-кап. Мыши под потолком — пи, фуршш. Кап. Тревожное сопение помощника за спиной.
— Надо посмотреть кто это, — выдавил я. — Или что?
— Обойдем озеро! — Фелипе решительно сложил рюкзак на камень. — Ты, Рики, останешься тут с вещами.
— Подождите, подождите, но как-с, синьоры? — затараторил Рики с округлившимися глазами. — Я что-ли здесь-с останусь? Один-с? В темноте-с?
— Держи! У меня есть еще фонарик! — Фелипе протянул помощнику продолговатый серебристый фонарик. — Будешь освещать нам дорогу.
Рики взял его, покрутил, нажал кнопку, зажмурился от луча света, ударившего в лицо.
Я сокрушенно вздохнул и поспешил за следопытом вдоль берега. Озеро оказалось маленьким. Не больше двадцати метров в длину и в ширину получается метров десять.
Заканчивалось оно отвесной черной стеной. Над водой нависал каменный карниз полметра шириной.
— По нему и перейдем! — Фелипе кивнул. — Рики, свети!
Мы по очереди взобрались на карниз. Следопыт осторожно пошел первым, прижимаясь к отвесной стене. Я следом. Камень под ногами был влажным и скользким. Поверхность по левую руку — шершавой, с острыми гранями наростов угля.
Левая ладонь, которой я неосознанно хватался за стену, быстро почернела. Фелипе медленно шел по карнизу, держа поскрипывающий фонарь в правой руке. Рики остался на берегу, дополнительно освещая нам путь. Луч его фонарика дергался и дрожал — видимо, помощник все также нервничал.
Наконец десятиметровый неровный карниз закончился. Мы с Фелипе спрыгнули с метровой высоты и оказались на берегу. Пошли вдоль него, огибая нагромождения камней. Я отстегнул ремешок кобуры, достал Уэбли стволом вниз. Револьвер был приятно прохладный и тяжелый. Хоть какая-то уверенность.
Скоро фонарь осветил нашу цель — сидящего мужчину. Мне стало противно, комок подкатил к горлу. Накатила тошнота.
Потому что мужчина был мертв. Причем очень давно. Потому он показался мне худым — от него остались одни кости, обернутые в истлевшие черные лохмотья.
Скелет сидел на каменном полу, прислонившись к куче угля и запрокинув голову назад. Остатки фетровой треуголки сгнили и окутали его череп бесформенной массой, через которую проглядывали пустая глазница и пара зубов.
— Да-а, анорексия не щадит никого, — нервно пошутил я. — Зачем так загонять себя сушкой в спортзалах, зож — зло!
Фелипе осуждающе посмотрел на меня.
— Упокой, Господь, душу почившего раба твоего! — прошептал он, стянув с головы камуфляжный капюшон. — Прости ему прегрешения, Отче наш, и даруй вечное успокоение в Царствие твоем!
Он склонил голову, а я подумал — "Ах да, он же петербуржец…”
Я тщательнее рассмотрел почившего в трепещущем свете.
— Ну что там-с, синьоры? — донесся дрожащий голос с противоположного берега.
— Тихо ты, Рики! — ответил я. — Не мешай!
Мыши под потолком запищали, зашуршали крыльями. « Ну вот, разбудил малышек!" — расстроился я.
На поясе скелета поблескивала медная пряжка с черепом, так же пуговицы на теле. Возле правой руки на полу — широкая изогнутая сабля.
— А вот это находка! — я присел и поднял ее с пола.
— Не думаю, что Рики одобрит, — сказал Фелипе. — Надо бы похоронить мужчину с его оружием.
— Да брось ты! — усмехнулся я. — Зачем ему сабля? От чертей у котла отбиваться?
Спрятал Уэбли в кобуру, взял клинок в правую руку, поднял перед лицом.
— Ну красота же! — широкий изогнутый клинок с желобком для стока крови, наконечник и лезвие заточены до состояния бритвы, ладонь сидит отменно на рукояти, сверху и спереди полукруглая стальная гарда.
— Вжу-ух! — рассек воздух. — Буду самым крутым губернатором!
Филипе поднял фонарь и я заметил тусклый блеск между камней.
— Смотри-ка, а там что блестит! — я наклонился над кучей.
Скелет опасно приблизился, покосился на меня, оскалил два зуба.
— Не помешаю? Извините! — аккуратно вытащил угольный камень из кучи.
Затем еще один, положил на пол. Достал третий и увидел металл. Точнее проржавевший угол стальной коробки.
— Ого! — вырвалось само по себе. — Да тут сундук!
