Я взял у него передатчик и попробовал сам: он прав; придется таранить.
— Рауль, преврати-ка кусок металлической стены в дерево.
Маг закатал рукава.
— Будет сделано, шеф!
Вскоре в цельнометаллической стене здания появилась широкая деревянная дверь. Легко сокрушив проволочное заграждение, мы устремились туда. А стена вновь стала металлической — это маг, напрягшись, направил на нее жезл: мол, дерево, стань вновь металлом! Едем... дом надвигается на нас, аки длань Господня.
— Ох, Эд! — воскликнул Ренолт. По лицу его градом катился пот.
— Вперед! Саймон, Бланко, помогите ему!
Все три мага схватились за жезлы и принялись дирижировать невидимым оркестром. Стена из гофрированного железа стала меняться на глазах: дерево — железо... дерево — кирпич — алюминий... дерево — гранит — металл...
...И снова дерево. Протаранив его, наш фургон ворвался внутрь здания. Взвизгнули тормоза, машина остановилась в центре похожей на пещеру приемной. В зеркале заднего вида я увидел, как вновь сомкнулась металлическая стена. Ал! Если так дальше пойдет. Бюро придется дать нашей команде другое название — не «Тунец», а «Салат из тунца».
— Выходим в открытый космос! — приказал я и добавил для курсантов: — Сохранять бдительность!
Не успели мы собраться вместе, как пол заходил ходуном и к нам потянулась длинная металлическая рука. По крайней мере в этой части тюрьмы что-то еще работает. Я храбро шагнул навстречу роботу-привратнику, на ходу доставая удостоверение и демонстрируя значок.
— Агент ФБР Эдвардо Альварес! — произнес я громко и очень внятно. — Независимая оперативная деятельность. Бюро-13.
Рука замерла и поползла по направлению к моим товарищам — они тоже поспешили отрекомендоваться: к счастью, у всех оказались удостоверения. «Сторожевой великан» явно был не в восторге от вторжения фэбээровцев, однако в конце концов рука опустилась — пол снова закачался.
— Мы с Джорджем пойдем впереди, — распорядился я, взводя затвор «узи». — Сандерс и Минди прикроют с тыла. Цыганка и Джесс — в центр! Дистанция один метр. Тишина и бдительность!
Прежде чем возглавить вместе со мной колонну, Ренолт на секунду заглянул в машину.
— Что там такое? — бросил я на ходу.
— Детонатор включил. Наши не сунутся, а если что — взрыв отвлечет бужумов.
— И предупредит нас об опасности. Молодчина, Джордж!
Ренолт с хитроватой усмешкой сунул в рот леденец и взвел затвор М-60. Сколько времени в нашем распоряжении? Двадцать минут... вполне достаточно. Подойдя к стене, я внимательно осмотрел ее.
— Джесс, что скажешь?
Моя жена дотронулась кончиками пальцев до лба.
— Путь свободен, дорогой.
— Рауль, ты?
Он взмахнул жезлом и повторил с точно такой же интонацией, сохраняя невозмутимую мину:
— Путь свободен, дорогой.
Все, конечно, рассмеялись. Я стиснул зубы, — ладно, вы наплюйте на... шутников, мальчики, «мы сведем с ними счеты потом».
Сделав шаг вперед, я прильнул к глазку и надавил рукой на пластинку в стене. Что-то щелкнуло, стена повернулась вокруг центральной оси, при этом нижняя часть пошла внутрь, а верхняя опустилась, подталкивая нас в следующее помещение. А нам туда... надо или не надо?..
Нашим взорам открылась обыкновенная железная решетка, а в ней — окно из бронированного стекла. Рассмотреть, что творится в центре управления, невозможно: стекло сплошь забрызгано алой кровью. Я вставил палец в замочную скважину: специальное устройство сверило отпечаток, щелкнул замок, дверь открылась, пропуская нас внутрь.
По очереди мы прошли под громадной пластиковой аркой: сканер проверил структуру и ауру каждого. Меня оценили как гуманоида нормального; Джессику — как гуманоида с примесью серебра; Рауль излучал зеленое, с белой окантовкой свечение — маг обыкновенный, отличный парень; Конни ничем не отличалась от Джессики, а Дон — от Рауля; Кристина Бланко оказалась зеленой, с сероватым оттенком — чародейка начинающая; Джордж — гуманоид, но у его белой ауры еле заметная черная окантовка; у Минди — то же (все очень просто: эти двое драться любят!). Несколько секунд сканер гудел, проверяя Пэтрику, и наконец выдал золотую ауру — целительница! Кто меня озадачил, так это Кен: белый как снег! Пришлось свериться с контрольной таблицей на стене — белее некуда... Фантастически добродетелен и абсолютно неуязвим для какой бы то ни было магии. Поразительно!
Миновав сканер, мы ступили на пол, — по виду монолит, но меня не проведешь: при ближайшем рассмотрении мне удалось различить острые кончики чьих-то ушей, торчащие из похожей на зыбучий песок субстанции. Ну, я знаю, что надо делать: выхватил из нагрудного кармана вечную расческу Бюро и бросил перед собой. Полыхнул лазерный луч, расческа отскочила в сторону, пол моментально затвердел. Я поднял ее и махнул рукой своей команде: ключ не всегда внешне похож на ключ, а ключ часто... впрочем, не будем смешивать Божий дар с яичницей (а от яичницы я бы сейчас не отказался...).
— Не понимаю... — Дон осторожно обходил торчащие уши. — Почему здесь все не разлетелось вдребезги?
Ответила Пэтрика:
— Тюрьма построена из самовосстанавливающихся материалов. Черт, да она почти живая!
— Почему же «почти», дорогая? — тихонько поправила ее Джессика.
Конни кивнула, — поняла, конечно. Проходя мимо, Рауль показал на трещину в стене:
— Смотрите — затягивается на глазах.
Впереди — обманчиво простой коридор: бетонный пол, стальные стены, потолок облицован специальным кафелем — по соображениям акустики. Джордж держался левой стороны, а я, чуть ли не вплотную прижимаясь к стене, — правой. В сущности, коридор состоял как бы из трех переходов: здесь смешались или технология и магия (обоюдоострое соединение!), или применена особая система зеркал.
Этим путем конвой обычно препровождал пойманных монстров в тюрьму. И по этому же коридору сотрудники Технической службы попадали в НИЦ (Научно-исследовательский центр), а офицеры безопасности — в Хранилище. Имеющие специальный пропуск агенты, вроде меня, могли свободно проникать повсюду. А сунет нос чужой — отправится в топку.
В НИЦе ученые Бюро разрабатывали способы нейтрализации неуязвимых монстров. Поиск слабых мест у аномалов — процедура чрезвычайно трудоемкая, и чего там только не приходится себе позволять... Бужум бужуму рознь: многих убить — нужен только деревянный кол, но встречаются и такие, коим страшны враги весьма специфические, как-то: особые культовые предметы, обряды, заклинания, магические формулы; ну и болезни, старость и... любовь. Да-да, любовь! Разумеется, ученые питались в отдельной столовой и располагали бесплатной горячей линией связи — в любое время суток им могла понадобиться консультация парапсихолога.
В Хранилище содержалась всякая утварь, которую оставлять на виду опасно, а применять приходится то и дело. Некоторые из этих предметов — заговоренные или неземного происхождения, а попадались и такие священные реликвии, что лишь стопроцентный праведник мог приблизиться к ним, не рискуя подвергнуться разрушению. Именно этим термином — «разрушение» — пользовались на занятиях с курсантами, потому что хуже такой участи ничего нет для человека и от нее никакая наука не спасет.
Даже смотреть на то, как на твоих глазах разрушается человеческая личность, — можно сойти с ума: страшнее профессиональной борьбы без правил. Кен тактично кашлянул.
— Что? — спросил я шепотом.
— Объясните, пожалуйста: двери практически невозможно открыть, бужумы способны прогрызать и камень и сверхпрочный лед; почему же они не делают в стенах туннели, а прорываются в город, — ведь там мы их встречаем во всеоружии?
Вопрос как будто случайный, но на самом деле — по существу. За меня ответила Джессика — она подробно растолковала, в чем дело. Станция окружена бетонными стенами, подчас не менее километра толщиной. Эти стены и фундамент — надежная комбинация силового поля, призматического купола и барьера псионической смерти — служат щитом, предохраняющим от воздействия трансмерной энергии (то есть не допускают перехода из одного измерения в другое). Конструкция абсолютно неуязвима, термоядерные бомбы — и те не оставили на ее поверхности ни единой царапины. Перед ней бессильно притяжение нейтронной звезды, искривляющее пространство. Даже энергии рождения новой звезды недостаточно, чтобы разрушить хотя бы один квадратный метр стены, окружающей Главную тюрьму.
Как ни прискорбно, не Бюро принадлежит честь создания этого супервещества. И если бы все-таки что-нибудь произошло, мы оказались бы не в силах устранить повреждение, потому что смертные ни сном ни духом не участвовали в строительстве этого грандиозного сооружения. Если быть честными, мы просто стибрили Чашу. Тогда-то я и получил первое — и скорее всего последнее — повышение по службе.
