— Конечно, запах трудового пота предпочтительнее, я и забыл, — саркастически заметил он.
Маша насупилась. В этом плане хозяин был до ужаса придирчив: требовал, чтоб она мылась и меняла белье хотя бы через день (помнится, она еще ужасно оконфузилась, спросив, когда в здешней бане «женский день»), а сам так и вовсе заставлял таскать ему горячую воду из кухни ежедневно. Ну что так намываться, ведь не шахтер же он, не из забоя вернулся после смены!.. Этого Маша решительно не понимала.
— Я помню, у вас обоняние хорошее, а так вот вы его себе испортите! — нашла она аргумент.
— Лучше пусть мне мои духи чутье отобьют, чем чужая вонь, — ответил белобрысый и гнусно усмехнулся. — Ты мне зубы не заговаривай. Где была, с кем целовалась, что подхватила?
— Не целовалась я ни с кем! — оскорбилась Маша и снова кашлянула в кулак. Что это он ее допрашивает? — И не была я нигде… Вот только на прядильню здешнюю зашла. Знаете, как здорово? — она воодушевилась, придумав, как отвлечь внимание. — В одном помещении шерсть очищают, разбирают, в другом прядут… И главное, пыль совсем не летит, сказали, это так заколдовали специально. Я в колдовство не верю, — добавила она поспешно, потому что Вождь решительно осуждал всякое мракобесие, — но пыли нету. Даже у нас на фабрике была, а ведь мы не с шерстью работали…
— Пыль, говоришь, на фабрике, — задумчиво произнес мужчина. — И сколько ты там проработала?
— Ну, ученицей пошла… потом в цеху… Всего три года выходит, — подсчитала Маша. — Полные смены работала, восьмичасовые!
— Поди-ка сюда, — поманил ее белобрысый. Указал на место рядом с собой. — Сядь. Спиной повернись.
— Зачем? — удивилась Маша, но послушалась.
— Платье с плеч спусти, — велел он.
— Что-о?! — Маша подскочила. — Вы же сказали, что я вам… что я вас не интересую как женщина!..
— Да не ори ты! — нахмурился мужчина. — Нужны мне твои титьки, я и краше видел… Делай, как я сказал!
Было что-то такое в его взгляде, из-за чего Маша не посмела ослушаться. Расстегнула платье и спустила с плеч, радуясь, что нижнюю сорочку он задрать не велел. Грудь, правда, она прикрыла руками, готовая в любой момент развернуться и врезать охальнику промеж глаз.
— Дыши поглубже, — велел ей белобрысый, и Маша с удивлением почувствовала, как он прижался ухом к ее спине. Сквозь тонкую ткань сорочки отлично чувствовалось тепло кожи и холодок от вездесущих длинных волос. А вот щетина не кололась, она у хозяина вроде и вовсе не росла! — Кому сказал?!
Маша послушно запыхтела.
— Пыль, значит, — задумчиво произнес мужчина, отстраняясь. — Три года… Ну да, похоже…
— На что похоже? — испуганно спросила девушка.
— Одевайся, — велел он ей. — Поди к лекарю здешнему, скажи, чтоб травок от кашля тебе дал. И расскажи… про эту твою пыльную фабрику. Ясно тебе?
— Ясно… — удивленно ответила Маша. Странный он был, этот мужчина!
Спорить она не стала, к лекарю сходила. Сухонький старичок, на вид сущая музейная древность, оказался на поверку очень бодрым. Стоило Маше пожаловаться, — да какие там жалобы, ну покашляла немного, действительно, видать, простыла, это постоянно происходило: зимой, ясно, холодно, а летом выскочишь из теплой кухни вон хоть под дождик, и готово! — как он засыпал ее вопросами, почище белобрысого, ощупал, в глаза поглядел, пульс посчитал и действительно отсыпал травок. Велел заваривать в горячем молоке и пить.
Маша послушалась и верно — через две недели кашель совсем прошел. Вот только вкус у деревенского снадобья оказался премерзкий! Не могли таблетки придумать, что ли? Дикость какая — травки запаривать…
Ну да ладно, в этом мире все было иначе, совсем не так, как привычно Маше, и девушка постепенно свыклась с этим. Конечно, ей очень хотелось домой, в Верхнешвейск, и иногда она плакала ночью от тоски по родному городу, где все такое милое и знакомое, не то что здесь. Раньше у Маши попросту не было времени, чтобы всерьез задуматься о возвращении — в доме портного она уставала так, что падала на кровать и сразу засыпала, вздохнуть некогда, не до размышлений! В услужении же у нового господина свободного времени оказалось предостаточно, и девушка не раз думала, как бы вернуться домой. Вот только как именно это можно сделать, ей никак не приходило в голову. В магию Маша не верила, но и сложно предположить, что это просто такая техника, которая между мирами кого попало перебрасывает. «Надо будет спросить у этого!.». — решила она, уже почти засыпая (мысленно звать его хозяином она не хотела, а имя воспроизвести так и не могла). И то дело: он странный, но очень умный, может, что и придумает.
Однако в этом Маше не повезло, поскольку на прямой вопрос, как можно вернуться домой, белобрысый почему-то нахмурился и сердито сказал, что он не маг и не разбирается во всех этих колдовских штучках. Да и вообще, шла бы она стирать вместо того, чтоб отвлекать господина от важных дел!
Маша послушно вышла из комнаты, недоумевая, чем таким важным он занимался (вроде бы просто на постели валялся, бездельничал!), и что может быть важнее возвращения домой! И только потом, когда она уже принялась полоскать белье, Машу осенило: да он сам по дому тоскует, потому и был так резок! Поняв это, она тут же простила мужчину за строгость, но уверилась, что не такая уж это простая задача. Наверно, придется потрудиться, чтоб вернуться в родные места.
Маша была девушкой простой, хоть и передовиком производства, во всяких премудростях не разбиралась, а в колдовство, как уже говорилось, не верила и решительно осуждала суеверия, пусть даже здесь на магию полагались всецело. Значит, судьба недаром привела ее сюда, она должна свершить общевистическую революцию и освободить угнетенных трудящихся и крестьян этого мира! И ничего, что они пока не понимают необходимости преобразований, со временем всё придет!
«Нужно верить в свои собственные силы!» — вспомнила Маша наставление Вождя, и у нее сразу потеплело на сердце от знакомой, такой родной фразы.
Будто Вождь лично одобрил её стремление!
Маша искренне жалела, что на дворе лето. И ничего удивительного, ведь в эту пору местным не до обсуждения политических реформ — летом здесь кипит работа, да так, что некогда даже поспать толком, не говоря уж о гуляньях и прочих увеселениях. А и то, на полях и огородах столько дел: посадка, прополка, полив, да с вредителями бороться надо, следить, чтобы скотина посевы не потравила, а потом еще урожай убирать. И это только часть, ведь и сено заготовить нужно, и за скотиной ухаживать, и заборы подлатать — да мало ли дел по хозяйству?
Конечно, саму Машу это особенно не касалось, но все же общевистическую пропаганду пришлось практически свернуть — почти никто не приходил на собрания партячейки. Да и те, кто там бывал, нередко втихомолку тыкали в девушку пальцами и перешептывались об отношениях Маши с Весем (так она начала про себя именовать хозяина, потому что имя у него неудобоваримое, да и нелепость это — называть человека так сложно!). Мол, о революции толкует, а сама шуры-муры крутит с благородным!
Маша обижалась до слез, однако же доказать им что-либо было невозможно, все равно никто не поверит, будто мужчина ее только раз и коснулся с подобными мыслями, да и то на празднике, когда не узнал (а потом, узнав, долго плевался). Ну почему, если женщина свободная и борется за революцию, то ее непременно подозревают во всех грехах и практически в глаза называют ЖДУ?
Да еще Весь стал ее изводить — плохое настроение у него было, видите ли! Девушка как-то не выдержала да и спросила, в чем дело, с какой стати он вторую неделю кряду на людей бросается? Тот что-то буркнул насчет того, что она лезет не в свое дело, но ответить всё же соизволил. Оказывается, его беспокоило, что слишком долго нет людей Властелина, которые должны сопроводить его в столицу.
Маша всерьез задумалась: с одной стороны, оставаться в Перепутинске, да еще без защиты белобрысого, ей теперь было совершенно невозможно — на работу ее не примут, да и староста с портным отыграются, одна дорога в ЖДУ останется; а с другой, ехать в эту самую столицу тоже не особенно хотелось. Революции делаются снизу, это Маша помнила точно. Одно дело — небольшой городок, она ведь хотела попасть куда-нибудь, где люди образованнее, чем в поселке, и совсем другое — столица! Там наверняка полно прихлебателей власти, доносчиков и соглядатаев, ее мигом вычислят!
Да и вдруг этот Властелин окажется толковым и проницательным, или же белобрысый ему обо всем растреплет (она сильно сомневалась, что Весь и дальше станет ее защищать), и тогда ее как политического врага расстреляют или отправят на здешние рудники… Маша хорошо помнила, чему её учили: империалисты не остановятся ни перед чем, чтобы удержать власть над народом в своих загребущих руках!
