– Странные дела, – пробормотала одна из голов, та, что была ближе всех ко мне. – Целую вечность тут службу несу, и так ни разу пароль и не сменили.
– Все нормально, Бриарей, – сказал я.
– Опять дедушку проведать зашел?
– Ага.
– Ты один из всей семьи к нему и ходишь.
– Знаешь, он не самый популярный родственник. Здесь никаких надписей на входе нет. И так все ясно. Как выразились бы смертные, зона особого внимания. Тартар.
Место заключения для павших богов. Дедушка Крон – Повелитель Времени обитал в мрачной медной пещере, где не было ни времени, ни пространства. Чтобы нечем было повелевать. Гекатонхейры охраняют выход, и подкупить их нельзя.
«Даже сейчас его боятся, – подумал я. – Даже сейчас, когда все мы, по сути дела, никому на Земле больше не нужны».
Разве что магам, когда их совсем припирает к стенке.
– Радуйся, дедушка.
– Радуйся, внучок. Каким ветром тебя занесло в Тартар? Шутка. Ветров здесь нет.
– Посоветоваться надо, дедушка.
– Почему именно со мной? Я сижу здесь, что происходит в мире смертных, знаю лишь понаслышке.
– Откуда же ты узнал, что проблема, которую я хочу с тобой обсудить, касается мира смертных?
– Потому что я мудрый.
– Вот поэтому я и хочу посоветоваться именно с тобой.
Вечер, устроенный в честь героев Троянской войны, был в самом разгаре, когда на него явился непрошеный гость. Я.
Дядюшка Аид сидел во главе стола и о чем-то оживленно разговаривал с Агамемноном. Тетя скучала рядом с ним. Хоть она и устроила это вечер, ей здесь не особенно нравится. Смотреть, как пьют мертвые герои, слушать их бесконечные рассказы о войне, со времени которой минуло больше четырех тысяч лет.
Забыты старые распри. Троянцы братаются с ахейцами и вспоминают, кто из них кого убил. Вот неразлучная тройка – Ахилл, Патрокл и Гектор. Самый очевидный пример. Все они друг друга поубивали, а теперь вместе пьют вино и обсуждают подробности поединков и прелести Елены Прекрасной.
Вон Менелай обнимается с Энеем. Диомед поднимает тост за упокой Приама, а старец Нестор рассказывает скабрезные анекдоты кучке менее именитых троянцев.
Все в сборе. Не хватает только моего правнука Одиссея. Но он никогда не посещает подобного рода мероприятия. Его здесь не любят.
Троянцы продолжают ненавидеть его за то, что он был автором плана, позволившего ахейцам стереть Илион с лица Земли и сделать карьеру Шлиману.
Ахейцы не любят его, потому что он один, кто после многих приключений сумел благополучно вернуться домой и не был зарезан женой в собственной постели.
Нигде не любят везунчиков. Даже здесь.
Зато Парис сидит герой героем. Хотя, если уж кого не любить, так именно его.
Всех подвигов: украл чужую жену, спровоцировал бойню, на которой погибли пятьдесят тысяч человек, и убил Ахилла. Последнее больше всего похоже на подвиг, если не принимать во внимание некоторые подробности.
А именно – как он это сделал. Застрелил из лука. И кто, кроме этого смазливого подонка, сподобился бы стрелять в прославленного воина сзади, да еще и целя ниже пояса?
– … нельзя им верить, нельзя, – говорил Агамемнон. – Вот я вернулся домой, думаю, приму ванну, выпью чашечку кофе. Ага, принял ванну из собственной крови. Прямо в купальне меня зарезали, представляешь?
– Слышь, вождь вождей, – сказал я. – Шел бы ты кому-нибудь другому на жизнь жаловаться. Мне с дядей перетереть надо.
Обиделся, заткнулся и ушел. Тетя на меня строго посмотрела. Тетя считает, что у меня есть недостатки в воспитании. Тетя считает, что я хам. Это она просто на Земле давно не была.
– Проблема у нас, дядя. Помнишь, я тебе давеча о пропаже рассказывал?
– Помню.
– Не одного покойника у тебя увели. Пару.
– Ну и что? – пожал он своими мощными плечами. – Пусть еще пару лет покуролесят. Все равно все здесь будут.
– Ты хоть знаешь, кто был вторым?
– Я даже не помню, кто был первым.
Я сказал.
– Ну и что? Мне какая разница? Виновных накажу, бдительность усилю, а эти… пусть их, если уж выбрались. Бывали, между прочим, прецеденты.
– На Земле такая буча может начаться…
– Ты самый странный из всех богов, кого я знаю, Гермес, а знаю я, поверь, почти всех. И всем им абсолютно наплевать, что творится в мире смертных, лишь бы не ущемлялись их интересы. Если начнется твоя гипотетическая буча, твои интересы будут ущемлены?
– Непосредственным образом нет.
– Так наплюй и забудь.
– Не могу.
– Почему?
– Есть такая штука, она называется ответственность.
Дядя хохотал минут пять.
– Ответственность? У тебя? Перед кем? Они в тебя даже не верят!
Я долго раздумывал над тем, как ему ответить. Ответ-то был готов, готов давно, несколько тысячелетий даже размышлял я над тем, стоит ли произносить его вслух.
Для этого уже было столько возможностей, но я все время молчал. Обижать старших не хотел.
Но на этот раз терпение мое лопнуло.
– Ты хороший бог, дядя, – сказал я. – А знаешь, какая была самая плохая вещь во времена нашего правления, та самая мелочь, что завела нас в проклятый тупик, в коем мы пребываем по сей день? Знаешь, что это было? Равнодушие хороших богов.
Глава одиннадцатая. РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ В ЛОБ
Герман
После ухода Гермеса я развил бурную деятельность.
Во-первых, я позвонил Борису и сообщил, что сдвиги по его проблеме есть, что с Юриком мне если и не все ясно, то процесс выяснения пока мне неясного не требует присутствия вышеозначенного Юрика в моей лаборатории. Так что я был бы весьма благодарен, если бы Борис забрал Юрика и держал бы его где-нибудь, хоть в собственном гараже, до тех пор, пока мы накопим достаточно информации для принятия правильного решения о дальнейшей судьбе того же Юрика.
Борис сказал, что это не вопрос, Юрик – парень тихий, а у Бориса есть предостаточно мест, где можно содержать и более буйных товарищей.
Спустя минут тридцать после нашего с ним разговора у ворот просигналила машина, присланная лидером «лосей» за двумя своими пацанами – живым и условно мертвым. Вован и Юрик погрузились в зеленый «ленд-круизер» и отбыли в неизвестном мне направлении.
Одной проблемой меньше.
Во-вторых, я позвонил Сереге. Это занятие отняло у меня гораздо больше времени, нежели переговоры с Борисом и отгрузка паразомби Германа. И было куда более непродуктивным. Серега не отвечал.
Это было странно. Поскольку Серегин сотовый телефон обладал магическим усилителем, ответа «Абонент находится вне зоны действия сети» не могло быть в принципе. Тем не менее я услышал его более двух десятков раз.
И меня сразу же, как говорится в одном небезызвестном кинофильме, начали терзать смутные сомнения. И даже не столько смутные, сколько вполне конкретные. Телефон мог быть вне зоны досягаемости лишь в том случае, если бы вокруг него наблюдался сильнейший магический фон. В Шамбале, например, сотовые не работают.
Но Подмосковье – не Шамбала. В Подмосковье вполне обычный фон. И, если в каком-то конкретном месте он вдруг резко повысился, это означает, что объявился новый мощный магический источник.
Каковым, например, может являться Кольцо Всевластья.
Черт, черт, черт! Не надо было отпускать его одного! Не надо было играть с ним вслепую!
Что с того, что такой образ действий мог быть наиболее эффективен в данной ситуации, что в этом толку, если с Серегой что-то случится?
Это я затупил.
Ладно, не надо паники. Я – взрослый человек, Серега – взрослый человек. И при этом он маг.
А Кольцо Всевластья не убивает на месте. Горлум и тот пятьсот с лишним лет прожил, и сейчас, если Гэндальфы не врут, живее всех живых.
Сам Горлум вряд ли представляет опасность. С ним два хоббита справились, что уж тут о Сереге говорить, у которого третий дан в какой-то там специфической школе ломания конечностей всем, кто тебя окружает.
«Стоп, – сказал я. – А ведь существует способ проверить, не врут ли Гэндальфы, и заодно посмотреть, не случилось ли чего с Серегой». И способ настолько очевидный, что мне стало стыдно. Как я об этом с самого начала не подумал? Всего-то и надо, как смотаться на пару часов в нашу альма-матер.
Что-то я в последнее время сам себе не нравлюсь.
Но в альма-матер пока было нельзя, потому что там Гермес со мной связаться не сможет. Туда любому божеству путь закрыт. А Гермес мне нужен.
Ну что ж, подождем, пока он объявится. Может, за это время и новости от Сереги подоспеют.
Поскольку дома мне делать было решительно нечего, да и видоизмененный фаерболами интерьер приводил меня в уныние, я поужинал в ресторанчике и отправился в офис на предмет немного поработать.
Около восьми в дверь робко постучали. Вообще-то мы работаем до шести, и табличка на двери служит тому доказательством, однако я все равно здесь, а у человека могут быть серьезные проблемы…
