Его не удивило, что Гензеля на складе не оказалось. Очевидно, на пути домой убийца заметил свою оплошность и сумел либо предупредить подельника, либо оперативно ликвидировать его на месте с помощью вещества. Коллеги кладовщика не видели того в офисе примерно сутки. Он заранее отпросился с работы, сказав, что ему нужно посещать курсы адаптации к томатному соку. Каким образом он взял розы и кому их отнес – осталось в тумане, потому что поясняющую запись в офисном журнале кладовщик, конечно, не сделал.
Через полчаса спецбригада не замедлила нагрянуть к Гензелю домой, но его не оказалось и там. Вяжущая на лавочке носки бабушка-вампирша из Бирюлево (как утверждают новоприбывшие, это новый район белокаменной) сообщила, что Гензик отсутствует весь день – сказал, что у него много работы, совсем не жалеет начальство такого хорошего молодого человека. Парень действует как Ленин: жене сказал, что к любовнице, любовнице – что к жене, а сам на чердак – и учиться, учиться и учиться. Близких друзей у вампира нет, куда он мог пойти – никто и малейшего понятия не имеет. На всякий случай Краузе и Ван Ли вкупе с Малининым изготовили на компьютере фоторобот Гензеля, распечатали картинку и срочно поехали расклеивать ее в окрестностях квартала упырей. Однако шансов на то, что кладовщика кто-то заметил в городе, оставалось мало. Городские вампиры ведь все на одно лицо – остроконечные уши, клыки да когти. Это все равно, что в Шанхае обычного китайца искать.
Алексей повернулся на другой бок. Два убийства при помощи странного вещества. Отсутствие свидетелей. Отсутствие мотивов. Отсутствие логики. Хм… Хотя нет, логика, если пошевелить извилинами, все же имела место быть. Ведь в городе с незапамятных времен находилось рекордное количество серийных убийц – их набивали сюда, как селедок в бочку. Управление с ног сбилось придумывать для них затейливые наказания: в результате мозговых штурмов на планерке голова выкипала. Может быть, кто-то из этих уродов решил приняться за старое, выжигая известных людей, словно тараканов. Все маньяки делают подобные вещи для того, чтобы прославиться. Странно, что пока что убийца не оставил им никакой загадочной записки в стиле вашингтонского снайпера[7] – «Дорогой полицейский, я Бог». Откуда взялось вещество? Как он его придумал? Тысячи самых изощренных умов города, от пыточного мастера Калигулы до изобретателей атомной бомбы, ничего подобного не смастерили – а ему удалось. Видимо, решение проблемы валялось под ногами – так всегда бывает.
Калашников нехотя открыл глаза, уставившись в низкий потолок. А может, этот парень вовсе никакой не гений злодейства. Не похоже, что он действует в одиночку. И неизвестно, какую роль играет вампир Гензель. Не исключено, что он манипулирует киллером, вложив ему в руки «абсолютное оружие». Ну, а тот и рад стараться.
Еще один большой сегодняшний минус – что-то не так с Шефом. Когда Алексей позвонил ему и сказал, что готов прибыть в офис с обстоятельным докладом о визите в магазин Дракулы, тот отреагировал на новость довольно вяло. Недослушав объяснения, босс велел ему ехать домой и отсыпаться, сказав, что уже поздно – он встретится с ним утром, примерно в одиннадцать часов. Вывод сделан неутешительный – Шефу УЖЕ известно больше, чем Алексею, но по каким-то загадочным причинам он не хочет поделиться сведениями. Ну что ж… его дело. Возможно, ему удалось узнать имя следующей жертвы или что-то вроде того. Строить догадки тут бесполезно.
…Телефон зазвонил так резко, что Алексей чуть не упал с кровати. И кто это может быть в такое время? Шеф передумал? Ну, наконец-то! Он рывком сдернул трубку.
– Алло. Слушаю вас.
– Здравствуйте! С вами говорит ведущий ночной программы «Адские Вести». Мы хотели бы получить комментарий на тему убийства Мэрилин Монро. Вы в прямом эфире.
Калашников облегченно вздохнул. Нужные слова вежливого отказа, как это всегда случалось с ним в подобных ситуациях, пришли на язык сами собой.
– Иди на хер.
– Спасибо. Итак, дорогие телезрители, вы слышали эксклюзивный комментарий руководителя спецбригады оперативных расследований. Оставайтесь с нами.
Положив трубку, Алексей неожиданно успокоился. Плотно закрыв голову одеялом, он уже через несколько минут растворился в тяжелом сне – как говорится, поплыл. В зыбких грезах перед ним проплывала Москва, блистающая иллюминацией в честь трехсотлетия династии Романовых, и в стельку пьяный бородатый извозчик Африкан. Он видел жену Алевтину, медленно встающую из постели в просвечивающей на утреннем свету ночной рубашке, стиснутый в руке «браунинг» с последним патроном в горячем стволе и запотевшую стопку ледяной водки. Он то улыбался, то хмурился, обнимая руками подушку. Пару раз он даже погладил ее – так, как любовник гладит женщину.
…Он с самого начала напрасно искал Алевтину в городе. Она была на втором месяца беременности, когда ее убили: некие силы хотели, чтобы Калашников прекратил расследование серии мистических самоубийств московских барышень. Чаще всего беременные попадают в Рай, но Алексей наивно верил в то, что они обязательно встретятся в другом мире.
Через год после смерти Алевтины началась революция. Бросив все, он уехал в Сибирь. Малинин бежал на Дон, к генералу Каледину. Оба погибли в один день, что не было редкостью в то сумасшедшее время. Калашникова ждала засада, когда он тайно навестил Москву и могилу Алевтины, уже раскуроченную мародерами, унтер-офицера застрелили в стычке с отрядом красноармейцев. Но на том свете с женой они не встретились. Никто не сказал ему, где она. Даже Шеф.
Депрессия в городе прекратилась быстро – человек не курица, ко всему привыкает. Сначала Калашников ничего не хотел делать, но потом понял – ситуация останется прежней. Каждый день его ожидает дежа вю. Значит, надо что-то менять. Со временем он втянулся в работу, которую так ненавидел последние годы жизни на Земле. Серьезных дел в городе не было, а мелкие, к вящей радости Шефа, он щелкал как орехи, неумолимо продвигаясь по служебной лестнице Учреждения. Сколько ему отмерил этой работы Главный Суд? Сто тысяч годков. Отлично, осталось отбыть всего-то 99 925 лет, после чего его переведут на новый круг Ада. И кто сказал, что это не повод для оптимизма?
…Поспать ему удалось недолго. Калашникова разбудили через два часа срочным звонком из управления каменоломнями, дабы испуганно сообщить ему, что Сталин исчез.
Глава двадцать четвертая
Подвал
(3 часа 07 минут)
Ч еловек в черном стоял у пластикового стола. На гладкой поверхности громоздилось деревянное корытце, на треть заполненное прозрачной жидкостью. Он наклонился, осмотрев его придирчивым взглядом, и слегка качнул, проверяя на устойчивость. Один раз эта емкость уже свалилась со своего возвышения, и все пришлось начинать сначала – сделанный трудолюбивыми руками китай-ских крестьян, столик уже через месяц после покупки стал припадать на одну ножку, как раненый боец. За спиной раздался скрип и тихие шаги – так ступает пушистый кот, когда идет прижаться к тапочкам хозяина, дабы выпросить лишний кусочек сочной печенки. Он не обернулся на звуки.
– Я надеюсь, у нас все нормально? Как работает наш план? – тихо спросил мальчик.
Его голос дрожал от любопытства, жестоко разъедающего мысли изнутри.
– Не нужно волноваться. Все, что тебе требуется знать, – мы делаем благое дело, – бросил он через плечо, расшатывая столик. М-м-да, похоже, без подкладки не обойтись.
Мальчик помялся, нетвердо переступая с ноги на ногу.
– Я не сомневаюсь. Иначе не предложил бы вам это.
– Именно поэтому я очень ценю твой порыв, – сказал человек к черном, подкладывая под ножку стола прессованный картон. – Главное для тебя сейчас – продолжать хранить наши действия в глубокой тайне. В ту самую секунду, когда твой язык произнесет хоть слово относительно выполняемой нами секретной миссии, мы погибли. Они этого не простят.
Мальчик нервно моргнул сразу обоими глазами. Его светлые длинные, как у девушки, ресницы дрогнули, он механически убрал со лба прядь волос. Красавчик. Явно вырос на погибель всем окрестным девкам – и, пожалуйста, выбрал его путь. Парадокс.
– Вам ни к чему сомневаться во мне. Я нем, как рыба.
«До поры до времени, – подумал человек в черном. – Знаю я вас, молодежь…»
– Превосходно. Так ты принес то, о чем я тебя сегодня просил?
– Да, разумеется. Как обычно, – торопясь, мальчик полез в карман.
– Хорошо. Положи вот сюда и можешь возвращаться наверх, – человек в черном снова наклонил столик, и на этот раз тот стоял ровно. Отлично, теперь все нормально.
