О гарантиях неприкосновенности
Однажды самурай Цюрюпа Исидор так умахался на дежурстве своею душой, что до места временной регистрации добрался лишь на последнем остатке душевных сил.
Двор встретил его прибытие отчаянным криком, который раздался из распахнутого окна третьего этажа. Вслед за криком из окна вылетел необыкновенно крупный мусор и бомбой рухнул на газон.
Мусор из окон в этом дворе, к глубокому сожалению самурая (в каковом сожалении его молчаливо поддерживали и некоторые ответственные квартиросъёмщики) выкидывали регулярно, но нынешний случай определённо был вылетающим из ряда вон. На газоне, расплескав комья недавно вскопанного дворовыми собачками почвенного слоя и усеяв ближайшее окружение блёстками осколков, лежал плосколицый телевизор с диагональю экрана, на глаз, примерно в полтора сяку, совершенно и безнадёжно разбитый.
— Гыыыыыыыээу!!! — раздалось из окна, через которое был только что произведен выброс. В окне появился Такэто Нутипа, добрый (как правило) сосед самурая из квартиры снизу. Выглядел он необычно, ибо был чрезмерно возбуждён, шумно дышал и даже порыкивал. Увидев стоящего у клумбы самурая, он поднял руки, сцепил их над головой в замок и приветственно затрясся. Затем расцепил руки и зачем-то пару раз стукнул себя кулаком в грудь.
— Здравствуй, Такэто, — сказал самурай. — Что у тебя случилось?
— Так это, — сказал Такэто. — Вишь — радость, типа. Телик выкинул. Привет.
— А если бы кому на голову? — самурай с осуждением покачал тем, на что ему нынче так удачно не упало.
— Не подумал как-то, — с отчаянием сказал Такэто. — Ну, типа, приход у меня был. Схватил — и, это, фигакнул...
— Сейчас я поднимусь, — сказал самурай. — Не бросай пока больше ничего.
— Так это, больше ничего и нету, — пожал плечами Такэто.
В квартире доброго соседа, вопреки его словам, оказалось довольно много лёгкой мебели, а также три авоськи с пустыми бутылками из под пива и портвейна, полностью готовые к экспедированию. Встретив суровый взгляд самурая, Такэто стушевался и выдал несколько реплик, из которых следовало, что он ещё не дошёл до такого убожества, чтобы бутылками из окон фигарить.
Выкидыш телевизора, однако, по-прежнему требовал разъяснения.
— Так это, не знаю я, — удивлённо оправдывался добрый сосед. — Накатило, ну типа. Он и не включён был... Даже в розетку... До зарплаты ещё, это, неделя... Сухой, как, типа, лист! И вдруг чувствую — видеть его, гада, больше не могу! Ну, типа, я его и того...
Разъяснения не получалось. Самурай взял с Такэто обещание, что тот закроет окно и в ближайшее время ничего из него фигарить не будет, поднялся на этаж выше и благосклонно разрешил усталости себя победить.
* * *
Телевизор хоронили на Ваганьковском, слева от входа, метрах в пятидесяти по второй аллее. Сцена напоминала более эксгумацию, чем похороны: в траурной толпе преобладали стремительные молодые люди в официальных костюмах. Вместо того, чтобы горевать, они вели себя подчёркнуто деловито и вовсе не старались сдерживать природно-профессиональную прыть. Мероприятие по периметру охватывала цепь штатских с раскрытыми, но опущенными зонтиками, и красноречиво огарнитуренными ушами.
Лайнфюрер Отто фон Болдырев бросил в яму горсть глинозёма, которая с гламурным перестуком рассыпалась по полированной доске.
— Руководство расценивает эту потерю как ваш провал, пластфюрер, — сухо сказал он человеку, который стоял чуть позади него. — И провал не частный, заметьте, а стратегический. Ваши дедовские методы фактически начали работать против нас. В ущерб нашему делу.
Пластфюрер молчал. Сзади на воротнике его пиджака сидел клоп. Пластфюрер знал это, но чувствовал, что так и должно быть.
Могилу начали в четыре лопаты забрасывать землёй.
— Учитесь у молодёжи, — Отто фон Болдырев никогда не упускал случая ткнуть подчинённого в его выслугу лет. — Они ищут новые пути. Новые методы, которые соответствуют современной общей стратегической концепции. Не держатся за старое, отжившее, прогнившее и разложившееся. Анализ накопленного опыта показывает, что в нашей работе посредники более не нужны. Нужно идти к человеку. Обращаться к нему напрямую. Руководство считает, что только такой подход сейчас достаточно надёжен и эффективен.
Выросший над могилой холмик земли обстучали лопатами, подтащили деревянную раму и без излишнего пафоса надели её на захоронение. Сверху положили венки с неразборчивыми из-за скрутившихся лент надписями и живыми цветами.
Отто фон Болдырев шумно втянул в ноздри воздух.
— Какой своеобразный запах, — сказал он. — Чувствуете, пластфюрер? Очень знакомый. Что это, не знаете? Уж не укроп ли? Что на этот счёт говорит ваша интуиция? А?
* * *
Цюрюпу Исидора разбудил дверной звонок.
Самурай поднялся, поправил доги, затянул пояс, подошёл к двери и взглянул в глазок.
На лестничной площадке стоял, выпучившись прямо в линзу, Такэто Нутипа. Самурай отомкнул дверь.
— Ты, это, — осторожно начал добрый сосед снизу, странно кивая головой, — на кухне уже был?
— Не понял, — удивился Цюрюпа Исидор.
— Ты, ну, типа, на кухню сходи. Сходи-сходи.
Самурай пожал плечами и пошёл на кухню. Такэто Нутипа последовал за ним, аккуратно прикрыв входную дверь.
Кухня у самурая была маленькая, только чтобы вдвоём посидеть. Сейчас, однако, в ней осталось место только для одного, потому что табурет возле плиты занимал неизвестный самураю гладко выбритый мужчина. Незнакомец был одет сверху в стильные и деловые сорочку с галстуком, жилет и пиджак, а снизу — в более чем фривольные пляжные шорты и резиновые китайские шлёпанцы.
Увидев хозяина, человек приветливо улыбнулся и громко сказал:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте... — несколько оторопев, ответил Цюрюпа Исидор.
— Отличный урожай ожидается в этом году, — столь же громко и приветливо сказал человек. — По оценкам экспертов, всего будет собрано не менее одного миллиарда двухсот сорока миллионов коку риса. Государство прилагает немалые усилия для того, чтобы цены на сельхозпродукцию оставались гармоничны и устраивали и производителя, и потребителя. А что вы думаете по этому поводу?
— Ага, — удовлетворённо сказал Такэто Нутипа из-за спины самурая. — У меня, типа, внизу такой же. Значит, не зря оно ваще.
— Среди культурных новостей, — продолжал загадочный кухонный человек, — сегодня доминируют музыка и скульптура. Что вам ближе, как вы считаете?
Самурай молчал.
— Тогда я лучше о музыке, — предложил незнакомец. — На десятой строчке хит-парада обосновалась группа «Сливо» с композицией «Сосни со мной». Мне напеть, или и так знаете?
— Не могли бы вы покинуть это помещение? — предельно вежливо попросил Цюрюпа Исидор.
— Мы приветствуем расширение интерактивности в нашем взаимодействии! — обрадовался человек. — Адаптируя контент к конкретному потребителю, мы тем самым добиваемся наилучшего его соответствия предъявленным запросам.
— Выйдите из кухни, пожалуйста, — потребовал самурай.
— И, соответственно, композиция «Долой из кухни» занимает следующую, девятую строчку нашего хит-парада! А исполняет её...
— Вон отсюда! — неожиданно для самого себя рявкнул Цюрюпа Исидор. За его спиной Такэто Нутипа беспрекословно рванулся к двери.
— ...и вот по итогам зрительского голосования потерявшая лицо Вон Хи Цуй покидает наше реалити-шоу! — провозгласил человек. — Вы слышите, как ликуют трибуны!?
Входная дверь хлопнула. Самурай, не помня себя от ярости, метнулся по короткому коридору в комнату, схватил со стойки кодати и во всеоружии вернулся в кухню.
— В схватке двух ёкодзун... — начал было человек с энтузиазмом, но самурай одним взмахом меча пресёк его энтузиазм на корню.
— ...верх одерживает не молодой задор, а опыт и выдержка ветерана!
Человек сидел между столом и плитой и вовсе не выглядел разрубленным пополам. Вместо того, чтобы трупом сползти под стол и осквернить линолеум потоками крови, он принялся пересказывать Цюрюпе Исидору сюжет нового отечественного дзидай-гэки, широкая премьера которого намечалась на следующий четверг.
Самурай снова ударил, но кодати не нанёс противнику ни малейшего вреда.
Удар. Теперь цуки. Ещё удар. Кири-агэ. Опять цуки...
— В Петропавловске-Камчатском — полдень! — жизнерадостно выкрикнул человек и вдруг, широко открыв рот, издевательски зазвенел...
* * *
Не рассчитав удара, самурай так прихлопнул жестяной будильник, что тот жалобно крякнул и смялся. Стрелки его показывали три часа утра.
Цюрюпу Исидора трясло. Кошмары у него бывали, хотя и не часто, однако ни одному из них до сих пор не удавалось настолько вывести его из равновесия. Пытаясь успокоиться, самурай отправился умываться: к пяти часам ему предписано было прибыть к господину Мосокава, чтобы отконвоировать вчерашнюю бригаду гейш обратно на вокзал.
