Ознакомительная версия.
— А ты его развоплоти, — посоветовал Кроули, проверяя, не прячутся ли в кустах еще какие-нибудь недоученные менеджеры.
— Да, но я все равно буду знать, что здесь было пятно. Понимаешь? В глубине души, — сказал ангел. Подняв пистолет, он повертел его в руках. — Первый раз вижу такую штуку, — добавил он.
Раздался свистящий звук, и статуя рядом с ними лишилась уха.
— Давай пошевеливаться, — сказал Кроули. — Он был не один.
— Интересный пистолет. Очень необычный.
— Я думал, у вас не одобряют оружие, — заметил Кроули. Он взял пистолет из пухлой руки ангела и осмотрел обрубок ствола.
— Современное мышление — вполне одобряет, — сказал Азирафаэль. — Оружие придает вес духовным аргументам. В праведных руках, разумеется.
— Неужели? — Кроули слегка поколдовал над пистолетом. — Значит, все в порядке. Пошли.
Он бросил пистолет на тело бесчувственного Томпкинса и решительно зашагал прочь по влажному газону.
Входная дверь особняка оказалась открытой. Они вошли в дом, не привлекая внимания. Упитанные молодые люди в забрызганной краской армейской униформе попивали какао в трапезной; кое-кто приветливо помахал вошедшим.
В дальнем конце зала находилось что-то вроде конторки портье, как в отеле: скромно и внушительно. Азирафаэль изучил доску объявлений на алюминиевой подставке.
На черной поверхности маленькими пластмассовыми буквами было выложено сообщение: «20–21 августа: компания с ограниченной ответственностью „Индастриал холдингз“. Вводный курс боевой подготовки».
Тем временем Кроули перелистывал рекламный буклет. На глянцевых страницах красовались прекрасные фотографии особняка, отдельно упоминались джакузи и закрытый плавательный бассейн с подогревом, а в конце имелась традиционная карта в помощь участникам конференций: там заботливо указывается обманчиво легкий путь от любой автострады страны и ненавязчиво опускается многомильный лабиринт сельских дорог.
— Не туда попали? — спросил Азирафаэль.
— Туда.
— Значит, не вовремя.
— Пожалуй.
Кроули пролистал проспект в надежде найти какую-то зацепку. Пожалуй, наивно было надеяться, что здесь по-прежнему будут жить монашки Неумолчного ордена. В конце концов, свою миссию они выполнили. Он зашипел сквозь зубы. Перебрались, должно быть, в американскую глухомань, чтобы совращать с пути истинного тамошних христиан. Но Кроули упрямо читал дальше. Он знал, что иногда в подобные брошюры включают краткую историческую справку, поскольку организациям, арендующим такие места на выходные для Интерактивных Тренингов Кадрового Состава или Совещаний по Динамической Стратегии Маркетинга, приятно осознавать, что их деятельность становится еще более интерактивной и стратегической в стенах того самого особняка, — пережившего пару капитальных ремонтов, гражданскую войну и два больших пожара, — который был построен на средства некоего богача времен Елизаветы и служил больницей во время эпидемии чумы.
Нельзя сказать, чтобы Кроули всерьез рассчитывал наткнуться на фразу типа «всего одиннадцать лет назад особняк принадлежал женскому монастырю ордена сатанистов, хотя вообще-то монашки в этом ни черта не смыслили», — но ведь никогда не знаешь наверняка.
К ним лениво приблизился упитанный парень в камуфляже и с пластмассовой чашкой кофе в руках.
— Кто выигрывает? — дружелюбно спросил он. — Молодой Эвансон из группы Перспективного планирования так заехал мне по правому локтю!
— Мы все, похоже, проиграем, — туманно ответил Кроули.
Из сада донеслась стрельба. Не треск и свист шариков с краской, а настоящий грохот, который производят, с огромной скоростью вылетая из ствола, кусочки свинца аэродинамической формы.
А затем ответная очередь с другой стороны.
Резервные бойцы переглянулись. Следующий залп разнес вдребезги довольно уродливый викторианский витраж около двери и пробил ряд дырочек в оштукатуренной стене над головой Кроули.
Азирафаэль схватил его за руку.
— Что за чертовщина? — воскликнул он.
Лицо Кроули озарилось змеиной улыбкой.
Найджел Томпкинс очнулся с легкой головной болью и весьма туманными воспоминаниями о событиях последних минут. Он не подозревал, что человеческий мозг обладает замечательным защитным механизмом, позволяющим стирать из памяти особенно невыносимые сцены, и поэтому счел этот туман последствием случайной пульки, попавшей ему в голову.
Он смутно осознавал, что его пистолет стал немного тяжелее, но, будучи слегка не в себе, понял, что именно случилось с его оружием, только после того, как прицелился в Нормана Везерда из отдела Внутреннего аудита и нажал на спусковой крючок.
— Не пойму, что тебя возмущает, — сказал Кроули. — Он же сам хотел настоящую пушку. Только о ней и мечтал.
— Но ты натравил его на беззащитных людей! — сказал Азирафаэль.
— О нет, — сказал Кроули. — Не совсем так. Все по-честному.
Личный состав отдела Финансового планирования распластался в траве за повалившимся забором и комментировал события в самых забористых выражениях.
— Я всегда говорил, что этим, из Снабжения, нельзя доверять, — сказал заместитель финансового директора. — Вот ублюдки!
В стену над его головой с грохотом ударила пуля.
Он быстро переполз к маленькой группе, склонившейся над Везердом.
— Ну что там?! — воскликнул он.
Заместитель главного бухгалтера повернул к нему измученное лицо.
— Плохи дела, — мрачно сказал он. — Пуля пробила почти все. «Аксесс», «Барклай-кард» и «Дайнерс» — навылет.
— Застряла только в золотой карте «Американ экспресс», — добавил Везерд.
С тихим ужасом они разглядывали испорченный бумажник для кредитных карточек с пулевым отверстием, прошившим его почти насквозь.
— Зачем они так? — спросил один из служащих бухгалтерии.
Начальник отдела Внутреннего аудита открыл рот, подыскивая какой-то разумный ответ, да так и не нашел. Каждого можно на чем-то сломать, и аудитор уже слышал треск. Двадцать лет службы. Когда-то он хотел стать художником-оформителем, но консультант по профориентации о таком даже не слышал. Двадцать лет двойной проверки финансовых ведомостей. Двадцать лет возни с этим чертовым ручным арифмометром, хотя даже сотрудники Перспективного планирования уже работали на компьютерах. И вот теперь, непонятно почему, — может, в целях реорганизации или чтобы избежать расходов, связанных с досрочным выходом на пенсию, — они решили убить его.
В его ушах трубила марш паранойя.
Он опустил взгляд на свое оружие. Сквозь дымку ярости и недоумения он заметил, что пистолет стал больше и чернее, чем прежде. И еще тяжелее.
Он прицелился в ближайший куст, и очередь стерла зеленое насаждение с лица земли.
Ага! Так вот что это за игра. Ладно, посмотрим, чья возьмет.
Он взглянул на своих подчиненных.
— Отлично, парни, — сказал он. — Давайте сделаем этих недоносков!
— Мне кажется, — заметил Кроули, — что стрелять никого не заставляют.
И он улыбнулся Азирафаэлю широкой и жесткой улыбкой.
— Пошли, — сказал он. — Посмотрим, что к чему, пока они заняты делом.
Вночи гремели выстрелы.
Джонатан Паркер из группы Снабжения ползком пробирался по кустам, и вдруг кто-то обхватил рукой его шею.
Найджел Томпкинс выплюнул изо рта листья рододендрона.
— Может, где-то там и работают законы компании, — прошипел он сквозь корку грязи, — но здесь я закон…
— Довольно подлая выходка, — заметил Азирафаэль, шагая по пустому коридору.
— А что я такого сделал? Ну что я сделал? — бубнил Кроули, наугад открывая двери.
— По твоей милости люди стреляют друг в друга!
— Ну и что? Это их выбор. Им хотелось пострелять — я всего лишь помог. Считай это уменьшенной моделью Мироздания. Свобода воли для каждого и все такое. Непостижимая штука, так ведь?
Азирафаэль молча смотрел на него.
— Ну ладно, ладно, — с несчастным видом буркнул Кроули. — Никто никого не убьет. Они все чудесным образом уцелеют. Иначе было бы уже не смешно.
Азирафаэль облегченно вздохнул.
— Знаешь, Кроули, — сказал он, сияя улыбкой, — я всегда говорил, что в глубине души ты совершенно…
— Прекрасно, прекрасно, — огрызнулся Кроули. — Почему бы тебе не растрезвонить об этом на весь Бо… белый свет?
Через некоторое время стали возникать ненадежные союзы. Сотрудники большинства финансовых отделов обнаружили, что у них есть общие интересы, уладили свои разногласия и, объединившись, единым фронтом атаковали группу Перспективного планирования.
Когда прибыла первая полицейская машина, шестнадцать пуль с разных сторон пробили ее радиатор прежде, чем она доехала до середины подъездной дорожки. Еще два выстрела срезали радиоантенну, но слишком поздно, слишком поздно.
Ознакомительная версия.
