к лицу.
Дорога, петляя между гор, спускалась вниз. Небо в кои-то веки было чистым, и высокие Овцепики сияли на его фоне свежестью и белизной, словно небесные невесты (с сундуками, набитыми приданым из гроз). Множество мелких ручейков, текущих параллельно дороге или пересекающих ее, лениво извивались между пучками куриной глухоты и отца-и-отчима.
К обеду они достигли пригорода Охулана (городок был слишком мал, чтобы иметь больше одного пригорода, который составляли одинокий трактир и кучка домиков, принадлежащих людям, оказавшимся не в состоянии выносить напор и суету городской жизни). Несколько минут спустя повозка высадила пассажиров на главной и, в сущности, единственной городской площади.
Как выяснилось, в тот день в Охулане имела место быть ярмарка.
Матушка Ветровоск растерянно стояла на булыжной мостовой, крепко сжимая плечо Эск, а вокруг клубилась толпа. Матушка слышала, что с деревенскими жительницами, приехавшими в большой город, могут случиться всякие нехорошие вещи, поэтому отчаянно сжимала свою сумочку побелевшими от напряжения пальцами. Если бы какой-нибудь незнакомый мужчина вздумал всего-навсего кивнуть ей, ему пришлось бы очень туго.
Глаза Эск блестели. Площадь представляла собой калейдоскоп звуков, красок и запахов. С одной стороны были расположены храмы наиболее требовательных божеств Диска, и из них доносились странные, непривычные ароматы, которые вместе с вонью торговых палаток составляли лоскутное одеяло благоуханий. Поблизости виднелись прилавки, заполненные соблазнительно выглядящими диковинками, которые Эск не терпелось рассмотреть повнимательнее.
Матушка позволила себе и Эск отдаться на волю толпы. Прилавки даже ее озадачили. Она вглядывалась в них — но ни на секунду не ослабляла бдительности, чтобы не быть захваченной врасплох карманниками, землетрясениями и дельцами от эротики, — как вдруг заметила смутно знакомые контуры.
Это была небольшая, задрапированная черной тканью и пахнущая плесенью палатка, втиснутая в узкое пространство между двумя домами. Несмотря на ее неприметность, дела в ней, похоже, шли очень хорошо. Ее клиентами были большей частью женщины всех возрастов, хотя матушка заметила и нескольких мужчин. Тем не менее, между всеми посетителями было нечто общее. Ни один из клиентов не подходил к палатке в открытую. С виду люди неспешно прогуливались, почти проходили мимо палатки, но вдруг стремительно ныряли под ее навес. Мгновение спустя они появлялись снова, торопливо отдергивая руку от кармана или кошелька и настолько успешно соревнуясь за звание Обладателя Самой Небрежной Походки На Плоском Мире, что случайный наблюдатель мог даже усомниться в правдивости своих глаз.
Удивительно, что палатка, о существовании которой вроде бы не подозревает столько людей сразу, пользуется такой популярностью.
— А что там внутри? — поинтересовалась Эск. — Что в ней покупают?
— Лекарства, — твердо сказала матушка.
— В городах, должно быть, очень много больных, — серьезно обеспокоилась Эск.
Внутри палатку заполняли бархатистые сумерки, а залах трав был настолько густым, что его можно было собирать в бутылки. Матушка потыкала опытным пальцем в пару связок сухих листьев. Эск отошла в сторону и попыталась прочесть корявые надписи на ярлыках бутылочек. Она хорошо разбиралась в большинстве матушкиных снадобий, но здесь не увидела ничего знакомого. Названия были довольно забавными типа “Тигровое масло”, “Девичья молитва” и “Помощь мужьям”, а от некоторых пробок пахло так же, как от матушкиной буфетной, когда старая ведьма заканчивала перегонку очередных секретных микстур.
В темной глубине шевельнулась какая-то тень, и на руку Эск легла чья-то коричневая морщинистая ладонь.
— Чем могу помочь, барышня? — осведомился надтреснутый голос, сладкий, как фиговый сироп. — Предсказать вам судьбу, или, может, вы желаете изменить свое будущее?
— Она со мной, — обернувшись, бросила матушка. — А здоровье твоих глаз, Хильта Козлиха, оставляет желать лучшего, если ты даже ее возраст определить не можешь.
Стоящая перед Эск тень нагнулась и спросила:
— Эсме Ветровоск?
— Она самая, — отозвалась матушка. — Все торгуешь грозовыми каплями и грошовыми желаниями, Хильта? Как у тебя дела?
— Прекрасно — тем более что я рада тебя видеть, — ответила тень. — Что заставило тебя спуститься с гор, Эсме? И эта девочка, наверное, твоя помощница?
— А что ты здесь продаешь? — полюбопытствовала Эск.
Тень расхохоталось.
— То, что прекращает то, чего не должно быть, и помогает тому, что должно быть, милочка. Сейчас я буду к вашим услугам, дорогие мои, дайте только закрою лавку.
Тень протиснулась мимо Эск, порадовав ее нос калейдоскопом благоуханий, и застегнула полог, закрывающий вход. Занавески в глубине лавки взлетели вверх, впуская внутрь полуденное солнце.
— Сама-то я терпеть не могу темноты и духоты, — заметила Хильта Козлиха. — Но клиенты ожидают увидеть именно это. Ну знаешь, как бывает…
— Знаю, — мудро кивнула Эск. — Головология.
Хильта, невысокая толстенькая женщина в огромной, украшенной фруктами шляпе, перевела взгляд с Эск на матушку и, ухмыльнувшись, согласилась:
— Так оно и есть. Чаю хотите? Они сидели на тюках неведомых трав в укромном уголке, образованном прилавком, который был втиснут между расходящимися стенами двух домов, и пили что-то душистое и зеленое из удивительно хрупких, изящных чашечек. В отличие от матушки, которая одевалась как очень почтенная ворона, Хильта Козлиха сплошь состояла из кружев, шалей, ярких красок, серег и стольких браслетов, что простое движение ее руки звучало так, как если бы весь ударный состав оркестра дружно рухнул с обрыва. Но Эск заметила и сходство между двумя ведьмами.
Его было сложно описать. В общем, этих женщин никак нельзя было представить приседающими в реверансе.
— Ну, — сказала матушка, — как жизнь?
Хильта пожала плечами, отчего барабанщики вновь сорвались в пропасть как раз в тот момент, когда им почти удалось выбраться наружу.
— Как торопливый любовник. Приходит и ухо… — она осеклась, заметив многозначительный взгляд, брошенный матушкой в сторону Эск, и торопливо поправилась:
— Неплохо, неплохо. Знаешь, городской совет уже пару раз пытался выставить меня за пределы подвластной ему территории, но у всех заседателей есть жены, поэтому каждый раз как-то так получалось, что я все равно оставалась здесь. Мне говорят, что я — нежелательный элемент, но я отвечаю, что в этом городе многие семьи были бы куда больше и беднее, если бы не Мятная Профилактическая Настойка Госпожи Козлихи. Я-то знаю, кто приходит ко мне в лавку. Помню, кто покупает прилепиховые капли и мазь “Бу-Спок”. Жизнь не так уж и плоха. А как идут дела в вашей деревушке с забавным названием?
— То есть в Дурном Заду, — услужливо подсказала Эск и, взяв с прилавка маленький глиняный горшочек, понюхала его содержимое.
— Нормально, — призналась матушка. — Природные вспомогательные средства всегда пользуются спросом.
Эск снова понюхала порошок, который, похоже, был приготовлен из мяты на основе чего-то, что она никак не могла определить, и аккуратно закрыла крышку. Пока ведьмы обменивались сплетнями, шифруя их особым