Эдди просиял, успокоенный тем, что они не требовали расследования инцидента и визит превратился в дружеский. Просто так же страстно, как он восхищался астронавтами, Эдди их боялся, и тот факт, что (теоретически) он мог надеть на них наручники и вышвырнуть со станции, не имел никакого значения. В подобных ситуациях все зависит от человека Чужаки прекрасно понимали это: они были в значительной степени в таком же положении. Если делами заправляют самые отъявленные сумасброды, туристы-экстремалы всегда пытаются вести себя как ни в чем не бывало.
— Знаете, — доверительно сказал Эдди, — предыдущего суперкарго зарезали в салуне, в качестве бонуса от заведения. Вам не следует принимать это на свой счет; наши парни — всего лишь взбесившаяся дикая свора…
Они знали эту историю и полагали, что все это вранье и что старатели режут исключительно друг друга. Но чужаки понимали, что Эдди хотелось придать значимость своей дрянной работенке: его карьера исследователя космоса, очевидно, не задалась.
— Благодарю, — сказала Грейс. — Нам уже намного лучше. Эдди распечатал капсулы с виски и шоколадом, хранившиеся в кармашках у него на ремне, и все трое болтали, вспоминая далекую голубую планету, перенаселенную и давно превратившуюся в свалку, на которую им скоро предстояло вернуться (Эдди — в конце своей вахты, а Грейс и Орландо — на следующем рейсовом корабле «Рогатка») и которая для забытых героев из космического салуна была недосягаемым раем. Внезапно суперкарго замолчал, прислушиваясь к сигналу вызова, неразличимому для посторонних. Гости вежливо сидели, пока хозяин с отсутствующим взглядом принимал сообщение, и пытались сообразить, что он получает — обновление базы данных системы искусственного интеллекта или команду из далекого Хьюстона.
— Ну вот, — сказал он. — Труба зовет. Пора доить чужака.
— Вы хотели сказать, еще одного чужака, — поправила его Грейс.
Эдди покачал головой, волосы и изысканный шарфик качнулись, как экзотическая водоросль в пруду.
— Ха-ха-ха! Сообразили, смотри-ка! Ну вы-то здесь не такие уж и чужаки.
Эдди слепо верил любым идиотским выдумкам астронавтов. Пространственно-временные путешествия, разумные камни, алмазы размером с Техас — боже мой, он все принимал за чистую монету… Орландо и Грейс выказывали свои избирательные культурные предпочтения, которые были в полной мере приемлемы дома, а здесь над ними просто глумились.
— Все зависит от настроения, — сказал Орландо.
— Эй, — застенчиво сказал Эдди, — не хотите ли присоединиться? Это, конечно, против правил, но я доверяю вам, и вы как-никак лишились своих велосипедов и все такое. Думаю, вы не пожалеете.
Он поднялся, слегка покачнувшись (его сверкающие ботинки были с утяжелением), и принялся сосредоточенно цеплять свои припасы обратно на ремень. Грейс и Орландо быстро переглянулись. Они полностью отдавали себе отчет в том, какую ужасную вещь собирались совершить.
Эдди не воспользовался пластиковой карточкой, он явно не приближался ни к какому устройству для считывания кода и не проходил никаких идентификационных силовых полей. Он просто приблизился к голой стене в конце «Ручки». Непробиваемая стена открылась, и он остановился в проеме, пропуская чужаков. Они оказались в Центре управления, космическом Форт-Ноксе, — несокрушимом сейфе, где содержалось, по слухам, самое удивительное сокровище известной Вселенной.
— Центр распознает вас? — спросил Орландо, очень натурально изобразив удивление. — Или у вас есть ключ, или вшитый чип, который он считывает?
— Не-е-т, он считывает меня самого. У меня, конечно, есть чип…
— Мы заметили.
— Это необходимо для работы. Мой информационный профиль записан в Центре управления на время моей вахты. Имплантат не обеспечил бы достаточной защиты от взлома.
Центр управления представлял собой уменьшенную копию «Ковша». Они продвигались по спиральному коридору, разделенному переборками из зеленоватого керамоволокна. Чужаки сразу оценили чистоту воздуха, в котором не чуствовалось пыли, отшелушившихся частиц и испарений многих человеческих тел. Здесь было также теплее и неплохо пахло. Переборки открывались перед Эдди, он останавливался в проемах и пропускал своих попутчиков вперед. Суперкарго походил на ученого кота, проводящего своих гостей через намагниченный кошачий лаз. Стены смыкались за ними с пугающей неотвратимостью.
— А что, здесь всегда есть воздух, тепло и гравитация? — тотчас же поинтересовалась Грейс.
— Всегда, — подтвердил Эдди. — Но не специально для этой твари, я не думаю, что ей нужен воздух. Не думаю, что она вообще дышит. Просто было бы дороже каждый раз включать и выключать систему жизнеобеспечения, вот и все. Защита от радиации — дерьмо, — добавил он, — кроме той, что в моей каюте. Компьютеры экранированы автономно, им эта защита не требуется. Но за полчаса ваши яйца не поджарятся.
— А ваши?
Эдди пожал плечами:
— У меня есть каюта, и потом, мне уже хватит детей.
После этих слов жесткие рыжие волосы чужаков встали дыбом. Они как-то сразу почувствовали, что станция Пояса Койпера вовсе не вращается бесцельно на одном месте, а двигается вперед полным ходом. Они отдалялись от родных берегов (единственное возможное здесь направление), пересекали Испанскую Америку, плыли вокруг мыса Горн и дальше к Северо-Западному проходу… Наконец Эдди ввел их в маленькую комнату с такой же напоминающей по форме грибы мебелью, какая была у него в кабинете: стол, стулья, экран и сенсорная панель. Одна стена служила окном, очевидно выходящим в соседнюю каюту.
— Итак, вы здесь, — объявил суперкарго. Он весь дрожал. — Теперь вы сможете сказать, что видели это. Только не надо снимать, пожалуйста. Вы же не хотите, чтобы у меня были неприятности.
— Нам бы и в голову не пришло.
Эдди стоял покачиваясь, приглаживая свои непослушные волосы. Чужаки вели себя, как посетители в зоопарке, разглядывая камеру с голыми стенами, на полу которой копошилось нечто: темная, жилистая, багровая туша, по виду напоминающая кусок конины фунтов на сто. Туша была неопределенных очертаний, будто ее размеры постоянно менялись, с четырьмя тупыми отростками. Часть ее покрывал тонкий слой спутанной бледной паутины, как сгусток жира на куске бифштекса.
— И это на самом деле прямо здесь, за дверью? — небрежно спросила Грейс.
— Я полагаю, так, — ответил Эдди. — Никогда не думал об этом. — Его взгляд затуманился. Эдди просканировал внутреннюю структуру Центра управления; он кивнул. — Да, прямо за дверью. Черт, я никогда не подозревал, что… — Он дрожал все сильнее.
— Оно выглядит так, будто его освежевали заживо, разрезали на куски и отрубили ноги и руки, — выдохнул Орландо.
— А вот эта штука могла бы быть его мозгом, — прошептала Грейс. — Похоже на кору мозга, вывернутую из чьего-то черепа.
— Не понимаю, почему вы говорите шепотом, — сказал Эдди. Он забегал взад и вперед, ломая свои длинные, изящные руки, как будто с нервным нетерпением ожидал чего-то. — Оно не слышит вас. Вы не можете знать, как они хотели, чтобы оно выглядело. Вы его очеловечиваете. Может быть, оно самое привлекательное и самое счастливое существо из всех, что вы знаете.
— Мы не очеловечиваем его, — возразила Грейс. — Мы же чужаки.
Эдди тихо застонал:
— О, называйте это как хотите, смысл один и тот же. Вы думаете, что оно одушевленное. Это не так.
Испытывая ужас, каждый гуманоид в глубине души ощущает тайное наслаждение: Орландо и Грейс не были исключением. Они внимательно разглядывали существо по ту сторону окна, очарованные и плененные зрелищем. Они знали, что Эдди лгал им для собственного успокоения. Они почти не сомневались, что существо когда-то было гуманоидом. Что бы там ни утверждало правительство, этот гусь, несущий золотые яйца, был почти наверняка кем-то, кто совершал нуль-переход и не смог вернуться невредимым… Но откуда он свалился в эту западню? Откуда? Где он побывал, одинокий путешественников какой стране изобилия?
— Не могу поверить, что они действительно держат его здесь, — пробормотал Орландо. — Я думал, что астронавты просто болтают всякий вздор.
— А где же еще его держать? — с сарказмом отозвался Эдди. — В подвалах Пентагона? Дайте мне передохнуть. Это нечто кра-крайне мистическое и невероятно оп-пасное.
Теперь существо зашевелилось. Оно начало содрогаться и извиваться по полу камеры, всем видом передавая свои мучения и свой ужас.
— Оно показывает, что настало время доения, — прошипел Эдди. — Сейчас вы кое-что увидите… — Он выглядел как безумный. Кровь прилила к его лицу, он как-то странно улыбался и тяжело дышал.
Панель стены отошла в сторону, открывая нишу с парой колец уолдо. Затем явились правительственные агенты в виде двух мощных рук робота-манипулятора. Чудовище теперь явно пыталось приблизиться к этим рукам. Как только ему это удалось, одна рука робота сомкнулась на толстом отростке чудовища, а другая тщательно прицелилась и исчезла в расщелине, открывшейся в темной сырой плоти. Существо билось и корчилось от боли, содрогаясь в грубых объятиях робота с ужасающей, почти сексуальной покорностью. Рука робота появилась из недр темной плоти, сжимая металлическими пальцами что-то серебристое, густое и липкое, напоминающее жидкую ртуть. Затем рука исчезла в нише и возвратилась в камеру уже опустевшая. Орландо и Грейс наблюдали, как эта операция повторилась пять раз, из недр чудовища было добыто пять полных горстей вещества (все это время Эдди тяжело дышал у них за спиной). Потом руки робота исчезли, и панель камеры закрылась.
