– Да, это так, – согласился дежурный по коммутатору. – А хочешь услышать, как я подражаю Милли Московиц, признанной королеве пластиковых дисков? Мне удается извлекать сочный женский голос, и у тебя не будет даже тени сомнений, что ты слышишь женщину. Это…
– В этом я никогда и не сомневался, Базино. Но все-таки, соедини меня с шефом.
– Ладно, ладно. Однако, не следует запугивать других, стараясь получить из этого какую-нибудь выгоду, – проговорил черный экран. – Ведь не могут же все быть протезированными.
Зак промолчал.
Теперь на экране появился симпатичный блондин, держащий в руках лиру.
Переведя дух, Зак произнес:
– Эй, Корт, где же ты?
– Ух, неужели мне удалось наконец сфокусировать этот чертов аппарат? Тогда мы можем продолжить.
Кортни Чезброу был бледный долговязый мужчина лет сорока. Сейчас он был одет в пальто с подогревом, шерстяные рукавицы и шапку из синтетического меха. Он сидел съежившись за своим металлическим столом, форма которого напоминала птичье крыло.
– Ну, что ты скажешь о той аллегории?
– Какой аллегории?
– Я имею в виду картину, которую ты только что мельком видел на экране.
– Все, что я видел, так это лишь какого-то гомосексуалиста в парике, напоминавшем солому.
Чезброу нахмурился.
– Черт побери, Зак, предполагается, что это Орфей, – пояснил он, сделав движение головой в сторону холста, теперь уже не попадающего в фокус передающего на экран устройства. – Орфей, спускающийся в Преисподнюю, чтобы отыскать свою подружку. Я рассматриваю это как великолепную возможность попытаться прояснить наше сегодняшнее отношение к материальным объектам в противовес…
– Почему ты так закутался?
– Почему же еще? Ведь это Манхеттенский сектор, и здесь стоит адский холод.
– И даже внутри?
– Только не требуй от меня объяснений по поводу того, что случилось с нашей системой терморегуляции, Зак, – сказал его босс, находящийся в штаб-квартире АФП. – Это связано, так или иначе, с неразберихой между Всемирным Братством Роботов-Компьютеров и Союзом Этнических Наемников. Это, видимо, главная причина… ну, только не требуй от меня более подробных объяснений. Это все так сложно и запутано, еще хуже, чем политический шпионаж. Разве можно толково нарисовать большое полотно в стиле мастеров конца 19 века, викторианской эпохи, когда приходится сидеть в рукавицах?
– Нет, только не в рукавицах, – согласился Зак. – Почему ты позвонил мне?
– Ты должен обязательно подумать о каком-нибудь хобби.
– Моя жизнь очень насыщена, и у меня нет на это времени. Так что же все-таки по поводу звонка?
– Я думаю, это просто обычная формальность. – Чезброу сунул руку под мышку, чтобы снять рукавицу. Подрагивающими пальцами он начал рыться на заваленном столе. – Ну вот, сейчас мы продолжим.
– Я все еще нахожусь на отдыхе, – напомнил Зак.
– Речь идет не о задании. Означает ли это обморожение, если пальцы имеют вот такой странный зеленый цвет?
– Нет. Так что говорится обо мне в этом факсе?
Тонкая бумага подрагивала в голой руке шефа.
– Ничего особенного. Они всего-навсего хотят, чтобы ты предоставил некоторые сведения для Клиники Приращений, которые наверняка им известны…
– Тпру-у, – обрезал его Зак, делая останавливающее движение здоровой рукой. – Я совсем недавно прошел там регулярное обследование, которое проводится раз в три месяца, а с тех пор прошло всего лишь два.
– Ты был там?
– Проверь это.
– Сейчас слишком холодно для работы компьютерных терминалов, я просто поверю тебе на слово. – Было видно, по морщинам, собравшимся на его лбу, что он слегка нахмурился. – Все, что здесь сказано, предписывает тебе сегодня же пройти обследование в КП в соответствии с порядком, установленным Комиссией по обследованию физического состояния агентов АФП. Они хотят видеть тебя сегодня не позднее 4 часов дня по времени Восточного Теплого пояса.
– Здесь, должно быть, какая-то грязная игра, Корт.
Кивнув, Чезброу пообещал:
– Я обязательно проверю это. Скорее всего, это могла быть просто ошибка.
Но никакой ошибки не было.
– Это всего лишь формальность, – заверил его грузный толстяк, доктор Веймен Роуч, указывая в самый конец отделанной пластиком зоны, где располагались мишени для стрельбы. – А теперь давай поглядим, как работает твой средний палец.
– Формальность должна бы производиться, здесь, в КП, раз в три месяца. – Зак опустил свою металлическую руку. – Вот тогда это была бы формальность.
Доктор Роуч только пожал широкими плечами.
– Жалуйся тем, кто составляет график, ведь это они приказали нам перепроверить тебя, – заметил он. – А теперь давай, пожалуйста, средний палец.
– Что именно у меня хотят перепроверить? За три часа, которые прошли с тех пор, как я прибыл сюда, вы проверили все, от мозговых извилин до состава крови. Я не могу иметь больших отклонений…
– У нас есть привычка всегда проводить основательную проверку, только и всего. А теперь стреляй из пальца, снабженного лазером, как только выскочит очередная мишень.
С неохотой Зак поднял руку на уровень пояса.
– Сегодня все манекены, как обычно, изображают латинос?
– Ну, Союз Этнических Наемников поднял вонь по этому поводу, – объяснил огромный киборг-эксперт. – Поэтому мы должны использовать только 64 процента кубинцев и пуэрториканцев для устройства мишеней.
– Эта цифра звучит как прикрытие…
Ззззатттт!
Смуглая усатая фигура выскочила из-за кустов, выглядящих как самые настоящие, в противоположном от Зака углу длинного и узкого тира. Зак послал из конца среднего пальца лазерный луч, режущий все на своем пути. Кукла-мишень была тут же разорвана пополам. Зубчатые колеса, пластиковые трубки и скрученные тонкие провода полетели в разные стороны, как только мишень рухнула назад, в те самые слишком правдоподобные кусты.
Роуч пробормотал что-то в прикрепленный к руке микрофон.
– Выглядит очень хорошо, а теперь давай проверим большой палец.
– А что, это люди из СЭН велели вам украшать эти куклы вот такими свисающими усами? – заметил Зак, сжимая большой палец механической руки с вмонтированным в него оружием соседними металлическими пальцами.
– Если СЭН устроит неожиданную проверку, эти самые усы послужат самым лучшим доказательством того, что мы следуем всем установленным правилам. – Доктор Роуч в очередной раз пожал огромными плечами. – Сам по себе я равнодушен к генам, но если бы я относился к какой-либо этнической группе, то очень обиделся бы на этот Союз…
– Так что говорят все ваши машины о моем состоянии? Где именно у меня обнаружены недостатки, а, Вейман?
– Они никогда не доверяют мне, – воскликнул доктор Роуч. – Вообразите себе, что вся моя сознательная жизнь приучила меня работать с машинами и с персоналом вот этой самой клиники, но, тем не менее, я не могу справиться с обычным компьютером, которым вы пользуетесь в повседневной жизни. Даже когда я находился в Бостонском Колледже Металлистов, в этом паршивом поясе Холода…
– Но ведь я сейчас в отличной форме, – прервал его Зак, продолжая наблюдать за пространством для мишеней сквозь чуть прищуренные глаза. – Внешне я могу пожаловаться только лишь на некоторую сонливость…
Раз!
Теперь появилась кукла-мишень, изображающая китайца, размахивающего мачете. Зак выстрелил в него из пистолета, вмонтированного в мизинец.
– Мачете не совсем китайское оружие, – заметил он при этом.
– Лучше всего расскажи это тем дуракам, которые борются за равные права для китайцев. Они скажут тебе, что если мы дадим мачете в руки куклы, изображающей филиппинца, то тогда мы…
– Алан очень уклончиво объяснял мне результаты, касающиеся моего медицинского обследования. – Зак с отсутствующим видом опустил механическую руку в прорезной карман своего повседневного костюма-двойки.
– У него есть масса собственных забот, – объяснил доктор Роуч, легким щелчком выключая встроенный в его руку микрофон. – Но это никак не связано с тобой. Алан поглощен проблемой занятия любовью с женщинами, которые явно выше, чем он.
– Да, когда ты ростом всего в четыре фута и одиннадцать дюймов, то этот вопрос встает неминуемо, – сказал Зак. – Послушай, что мне показалось, в тот момент, когда вся эта медицинская техника обследовала меня…
– Сейчас Алан имеет рост уже пять футов и два дюйма. Вот такое приращение он устроил себе с тех пор, как ты был здесь в последний раз. Даже Джимми имеет всего лишь пять футов и одиннадцать дюймов.
– Это та самая девица, которая заставляет его так страдать?
– Как и все остальные, она настаивает на пользовании его летающим «ягуаром». – Гигант-доктор знаком показал Заку следовать за ним. – Сейчас Джимми умчалась на Юкатан, разыскивать половину своей собаки.
