Юлия Черных - Кто сказал «гав»

Повисла тишина. Астрономы переваривали услышанное. Первым опомнился Белокуров:

— Светила. Да. Типа этого. Пулвизор — это что за зверь?

— Это тот, кто показывает игру, делает вижен за геймера. Пулгеймер, к примеру, играет, а я повторяю, чтобы люди видели.

После короткого допроса выяснилось, что современные чемпионаты по бильярду проводятся в специально оборудованных помещениях, с подвесными виброустойчивыми полами, светорассеивающими установками и шумопоглотителем. К присутствию допускаются только арбитры, а для прочей публики пулвизоры разыгрывают матч в зрительном зале.

— То есть, Вы бьете по тем же шарам, что и игрок, и шар должен также покатиться? — с оттенком уважения спросил Капицын.

— Ну да.

— Но это невероятно сложно!

— Да нет. То есть, сложно, конечно, надо знать, как руку поставить, желательно, чтобы рост был и вес… Хотя… у нас кии с лазером и шары специальные, там, покрытие стола. Но все равно… Я визирую трем пулгеймерам, один — мастер международного класса! — с гордостью сказал Колорадский.

— За это надо выпить, — подытожил Белокуров.

Выпили, закусили.

— Слушай, свояк, ты считаешь, что на фотографиях бильярдная партия?

— Конечно.

— Можешь ее разыграть?

Колорадский задумался.

— Да могу, в принципе… чего там играть.

Астрономы переглянулись.

В дачном поселке бильярдный зал имелся в каждом втором доме. Виктор Петрович взял фотографии, и они отправились к соседям. Младшее поколение Капицыных увязалось следом посмотреть, пообещав строго-настрого не шуметь и не бегать.

Сосед, уныло гонявший шары в одиночку, охотно уступил бильярдную профессионалу. Фотографии разложили на курительном столике сериями, как показал Евриполь.

— Вот начало игры. Разбивающий бьет, но неудачно. Биток задевает пирамиду и улетает в лузу. Биток возвращают в дом, — Колорадский показал пальцем на сверхновую, вспыхнувшую на месте неприметной звездочки. — Смена игроков. У второго положение не из лучших, прицельный шар для эрла замазан, обычно в таких ситуациях берут пуш-аут. Но этот игрок посильнее, он бьет обводящим и разводит шары по противоположным коротким бортам и передает ход. Первый делает пару клапштосов в правый угол…

— Пару чего? — перебил его Белокуров.

— Клапштос? Это удар такой. Ну, я сейчас отыграю, вы все увидите.

Колорадский снял пиджак, под которым оказалась розовая рубашка с вышивкой, взял кий, посмотрел вдоль, пробормотал «кривоват», выбрал другой. Поправив шар напротив пирамиды, он принял наклонную позу, слегка оттопырив зад.

— Такой шар бьется только в нижней резке, — пояснил он собравшимся, отвел локоть, примерился и ударил. Пирамида вяло раскатилась, биток нырнул в правый верхний угол и ухнул в лузу. Астрономы, сталкиваясь головами, склонились над курительным столиком. Картина соответствовала.

Колорадский играл тщательно и аккуратно, после каждого удара сверяясь с фотографиями. Иногда он комментировал свои действия «от длинного борта в угловую лузу… один дальний из дома через всю поляну на две… „Свой“ в лузу с откатом на верхней резке…»

Младшее поколение Капицыных, высунув носы из-под стола, наблюдало за шарами. Потом Насте стало скучно, она ушла к аквариуму с рыбками стучаться по стеклу, чтобы привлечь внимание гуппий. Немного погодя к ней присоединился Петя. Они погоняли рыбок, а потом начали о чем-то жарко шептаться.

Партия подходила к концу. На игровом поле осталось три шара, остальные были выложены в ряд на полке. Евриполь мялся вокруг стола, примеряясь то так, то этак. Он заметно устал, вспотел и начал нервничать.

— Не могу понять, — сказал он наконец. — Не хватает фоток. Биток идет как-то неровно и куда попадет не видно. Если сюда, то этот шар в лузу, а если вот так, то вот этот уходит по длинному борту.

— Куда, говоришь, уходит? — Белокуров протянул последнюю фотографию Евриполю.

— Сюда.

— Прямо на зонд, — сказал Капицын, прикинув направление. — Нехорошо. Всю трассу ребятам загубит.

— Может, обойдется. Давай, свояк, стукни, а мы посмотрим.

Колорадский прошелся вокруг стола, помазал мелом пальцы и покрутил в них кончик кия. Выбрав позицию, он наклонился, вытянул вперед руку, положив кий между большим и указательным пальцем. Астрономы столпились вокруг, даже флегматичный сосед выбрался из кресла и подошел поближе. Белокуров начал что-то говорить, Евриполь повернул голову назад:

— Если можно, дайте сайленс. Ну, в смысле помолчать.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Евриполь несколько раз подсунул кий к шару, потом отвел локоть и резко ударил.

Вдруг, в самый момент удара, когда наклейка почти коснулась блестящего круглого бока, из-под бильярдного стола выскочила Настя и звонко, радостно крикнула: «Гав!!!». Рука пулвизора дрогнула, биток закрутился и вместо точной прямой линии покатился, выписывая вензеля.

Колорадский выпрямился, отер лоб, швырнул кий на стол и вышел, ни слова не говоря.

Презрев педагогические традиции семьи Капицыных, Виктор Петрович гнался за молодым поколением, размахивая чужим коллекционным кием. Поколение с визгом разбегалось в разные стороны. За Капицыным спешил Белокуров с пачкой фотографий и Колорадским пиджаком под мышкой.

На очередном заседании Международного астрономического общества случилась сенсация. Доклад молодого российского ученого Виктора Капицына «Прогнозирование перемещений в линейном пространстве на примере созвездия Треугольник» собрал цвет научной астрономии. Теоретическая часть вызывала некоторые сомнения, но когда был вскрыт конверт, помещенный в креозонный сейф Астрономического общества, и начерченные месяц назад схемы точь-в-точь совпали с данными, принятыми от зонда, зал взорвался аплодисментами.

Белокуров как не специалист на заседание не пошел и ждал Капицына под дверью.

— Ну что, — сказал он, добродушно, но с чувством похлопывая Виктора Петровича по спине, едва тот отделался от любопытствующих. — Показал нашим умникам, как боги в бильярд играют?

— И ты туда же? — расстроено произнес Капицын. — Меня умучили дурацкими вопросами и предположениями. Какие боги, кто их видел?

— Судя по косвенным признакам…

— Идиотская первобытная манера присваивать явлениям природы персональные качества. Гром гремит, потому что бог бьет в барабан, молния сверкает — бог огненные стрелы метает, дождь идет, чего там бог делает?

— Писает, наверное.

— Вот именно! К чему детализировать персоналии? Я предложил метод, а что конкретно двигает звезды, не обязательно додумывать. Честно говоря, мне все равно — боги ли, черти ли, силы природы, лишь бы расчет совпадал с результатом.

— Совпадает?

— Когда Колорадский в состоянии.

Белокуров грустно улыбнулся. Свояк, попробовав однажды молочко от бешеной коровки, начал поддавать всерьез.

Астрономы двинулись по коридору. Капицын несколько замедлил шаг и помотал головой, будто отгоняя наваждение.

— Ты чего? — спросил Белокуров.

— Понимаешь, Вася, — медленно проговорил Виктор Петрович. — С тех пор, как вы были на даче, меня не покидает одна мысль. Глупость, конечно, но так все совпало невероятно. И вот я думаю, думаю, думаю… — Капицын остановился и посмотрел оторопевшему Белокурову в глаза. — Дурацкий вопрос. Кто сказал богу под руку «гав»?