Так и получилось, что под утро старший сержант и ефрейтор Емельяновы стояли у распахнутой двери, поплевывая в проносящийся мимо пейзаж, и Ваня отважно курил, стряхивая пепел «за борт». Впрочем, поезд не слишком торопился, не скорый же!
– Смотри, продует, – предупредил Егор, но брат не расслышал.
Ночное опьянение начало развеиваться, оставляя неприятное ощущение во рту и странный гул в голове. Крепкие молодые организмы легко побеждали зеленого змия.
В тамбур ввалились четверо развеселых дембелей-десантников. Им хотелось утверждать первенство своего рода войск и сеять повсюду зерна порядка. Естественно, достигался обратный эффект.
– Э, мазута! – гаркнул самый развеселый. – А ну метнулся, дверь закрыл!
Близнецы не расслышали слов, но по свирепому выражению лиц прочитали, что у ребят есть претензии.
– Идите вы в дуло, – добродушно сказал Иван.
Десантники тоже не разобрали смысла, зато по улыбающейся физиономии Старшого определили вопиющее пренебрежение и издевку.
– Ты че, э? – Самый развеселый толканул Ивана в грудь.
Егор шлепнул горячего парня в лоб. Группа в тельняшках и беретах подалась назад.
– Бей щеглов! – завопил развеселый, и началась потеха.
Вот как раз в дебюте драки Ивана и толкнули, он поскользнулся и полетел из вагона. Брат-ефрейтор поймал Старшого, но стартовал сам не без помощи десантников.
В очередной раз выяснилось, как удачлив первый и насколько не прет другому.
– Сволочи, – по-прежнему беззвучно произнес Иван, пульнул бычком в глаз синеберетному заводиле и грамотно сиганул за близнецом.
Старший сержант кувырком скатился по насыпи и угодил в старую копну сена.
– Мягкая посадка, – выдавил Иван, поднимаясь на ноги.
В ушах будто бы шипело. Такое случается, если долго терпеть громкие звуки, а потом попасть в тихое место.
На земле валялись солнцезащитные очки-хамелеоны, выпавшие из кармана. Старшой любил эти очки. Они подчеркивали его мужественность.
Поднял и тут же отбросил в кусты:
– Да, жизнь дала трещину. Разбились.
Здесь, в низине, уже скопился утренний туман, хотя небо лишь начало сереть и до рассвета было около часа. Иван четко различил дорогу, идущую вдоль железнодорожной насыпи. Две глубокие колеи с грязными лужами. Парень отметил, что мутная вода не тронута ледком, значит, не особо холодно. Сено, так кстати оказавшееся на обочине, видимо, свалилось с трактора. Значит, где-то рядом есть поля и деревня.
Старшой справился с головокружением и зашагал к месту падения брата. Здесь насыпь отделялась от дороги высокой порослью кустарника. Иван предпочел карабкаться по склону, придерживаясь за него левой рукой. Галька сыпалась волнами, норовила забиться в армейские ботинки.
– Егор! – Пар вырвался изо рта, заклубился, рассеиваясь, словно сигаретный дым.
Шагах в двадцати зашевелились кусты, раздался стон, переходящий в нецензурный возглас.
«Матюгается, значит, живой!» – обрадовался Старшой. В шальной голове крутилась песенка: «Расплескалась синева, расплескалась. По беретам растеклась, по погонам…»
Егор выполз на склон. Штаны и куртку покрывал слой пыли, правое колено было в грязи. Здоровяк оцарапал лоб, к тому же держался за локоть левой руки и морщился.
– Как нефартово приложился! – пожаловался Егор. – Но вроде ничего не сломано.
– Вот и хорошо, – буркнул Иван. – Главное, живы и условно здоровы. А тем козлам я бы сейчас с удовольствием насовал по рылам.
– Или они тебе, – хмыкнул ефрейтор, отряхиваясь.
Братья замерли на склоне – два парня в парадках. Октябрьская ночь медленно отступала.
Шок, испытанный при падении, прошел, и стало зябко.
– А холодно, блин, – хмуро пожаловался Егор.
Старшой кивнул, размышляя, что предпринять:
«Лезть на железнодорожное полотно? Бессмысленно. Идти? А куда? Можно замерзнуть, не добравшись до жилья…»
Иван забрался чуть выше и обозрел темный лес. Во мгле виднелся столб дыма, поднимающийся из чащи в темно-серое небо.
– Дыма без огня не бывает, – усмехнулся Старшой. – А где огонь, там тепло и люди.
– Пойдем, – обрадовался младший.
Они продрались сквозь кустарник, пересекли разбитую дорогу и углубились в заросли.
Осенний лес пахнет особенно – кто бывал, тот понимает. Иван надеялся уловить в этом аромате запах дыма, ведь ориентироваться вприглядку было нельзя. Зато Старшой запомнил направление. Спустя четверть часа бесплодной ходьбы он пожалел о своем скоропалительном решении: «Уж лучше бы пошли вдоль дороги».
– В лесу родилась елочка, – тихо напевал Егор.
Здесь росли действительно роскошные ели – густые, высокие, радующие глаз. Чем светлее становилось, тем больше деталей различали братья. Чуть поодаль было вкрапление березняка. Желтая полоска в темно-зеленом лесу.
Под ногами мягко пружинил ковер из сухих иголочек, чешуек коры и мелких веточек. Ходьба слегка согревала, но рано или поздно ходокам придется остановиться. Перспектива продрогнуть не радовала. Пролетели еще пятнадцать минут, а признаков жилья или костра так и не обнаружилось. Либо братья-дембеля проскочили мимо, либо дымный столб был значительно дальше, чем казалось.
Старшой остановился, Егор-Емеля тоже.
– Давай-ка, Егор, подобьем бабки, – сказал Иван, запуская стылые руки в карманы.
Осмотр дал неутешительные результаты: зажигалка, перочинный нож, полсотни рублей, мобильный телефон и злополучный ключ-«выдра». Егор последовал примеру брата и извлек из своих карманов пятнадцать рублей мелочью, патрон от АКМ и газету «Аргументы и факты». Газета, кстати, принадлежала Ивану.
– Негусто, – пробурчал Старшой, ежась. – Особенно в условиях глухого леса… Подожди-ка!
Его взгляд как раз остановился на газете. Иван протянул руку, Егор пожал плечами и расстался с прессой.
А у Старшого челюсть отвисла – на первом развороте были абсолютно не те заголовки, что Иван прочитал накануне. Более того, сама газета теперь называлась «Алименты и артефакты». Глаза Старшого метались от новостей к анонсам и обратно, а губы шептали:
ГВОЗДЬ НОМЕРА. Рязанская журналистка взяла интервью у Бога.
ПРОИСШЕСТВИЯ. Госпитализирована девочка, ковырявшая в носу. В ходе двухчасовой операции совок удалось извлечь.
ЧИНОВНИКИ. Сумасшедшая служащая загса регистрировала браки микробов!
ХАЙТЕК. В Японии разработан новый туалет с искусственным интеллектом. Он не только развлекает вас во время процесса, но и едко комментирует все ваши действия.
О ДУХОВНОМ. Священник-сектант из Колумбии обратил в свою веру плантацию помидоров и назвал ее томатной паствой.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Старшой.
– Не-а. Отрыв башки какой-то, – ответил Егор.
– Ладно. – Иван свернул газету и затолкал ее в карман. – Мобила-то твоя где?
– В сумке осталась.
– Угу, плакали наши вещички и бабки. А до дома еще сутки пилить… Если на поезде.
Посмотрев на экран мобильного телефона, Старшой слегка воспрял духом. Диаграмма показывала вполне хороший уровень приема. Денег на счету было достаточно, поэтому Иван решил набрать номер родителей.
В трубке затрещало, пикнуло, и проклюнулся дребезжащий старушечий голос:
– …ибо нет, не отвечають, али находются внизу, не в доступе…
Снова защелкало, запищало, прокричало петухом. Иван отнял мобилу от уха, и вовремя – внутри ухнуло, а из-под корпуса засочился сизый дым.
– Капец сотику, – констатировал старший Емельянов.
Он выцарапал сим-карту, выкинул сдохшую трубку под елку. Раздался глухой звук удара, тихий визг, и из-под разлапистых ветвей выскочил крупный заяц-русак.
– Еханный бабай! – невольно воскликнул Иван.
– Такой обед убежал, – пожалел Егор.
Он был парень не пугливый. Скорее вечно голодный.
Старшой покачал головой:
– Тут бы от холода не окочуриться, а ты о еде! Ладно, давай найдем место для костра. Зажигалка-то есть.
Надо сказать, что Иван покуривал, но без фанатизма. Все больше за компанию. Вот и сейчас его только начатая пачка «Явы» ехала в Москву. Хорошо, зажигалка осталась в кармане.
Достигнув березняка, братья облюбовали широкую поляну и принялись собирать сушняк. Егор увидел между елками хлипкий сухостой, отправился заломать пару деревьев. Легко победив первый ствол, здоровяк случайно скосил глаза в глубь ельника. Там, метрах в тридцати, была еще одна поляна, в центре которой возвышалась осина. Рядом горел огромный костер. У костра кто-то стоял, но Егор не разглядел кто.
– Эй, Вань! Дуй сюда! – крикнул младший.
В этот момент Старшой уже сидел над будущим костром и прикидывал, какую часть газеты пожертвовать на растопку. Анонсы ему нравились. Например, откровенно развлек такой: «Найдены неопубликованные тексты Агнии Барто. Сорокин отдыхает!»
Новости тоже бодрили: «Вчера возле магазина модной одежды, пренебрегая правилами дорожного движения, гражданку Петрову задавила жаба».
