— Вот в том-то вся и суть, — скривился Ааз. — Каменная камера НЕ МОЖЕТ! Эта штука сделана из ЖИВОГО камня. Если кто-то сидящий в ней пытается вырваться, она проглатывает его. А если он пытается превратиться в туман, она вдыхает его.
— Ты хочешь сказать…
— Теперь картина тебе ясна.
Несмотря на очевидную подавленность, он сверкнул мне зубастой усмешкой.
— Эта камера — живая!
Пораженный этим откровением, я снова посмотрел на верхушку башни. Словно дождавшись нужной реплики, драконья голова открыла глаза и посмотрела на меня.
Для нужной личности и невозможное — пустяк!
Думбо
Парадоксально, но к всеобщему удивлению, особенно моему же собственному, открытие истинной природы заточения Ааза вовсе не обескуражило меня. Скорее наоборот, я был вдвойне доволен. У меня не только сразу же возникла мысль, как справиться с этой проблемой, но и пришел я к ней раньше своего знающего партнера… ну, действительно раньше, так как он много дней ломал голову над своей дилеммой, тогда как я получил исходную информацию только теперь. Конечно, его положение, вероятно, не давало ему в отличие от меня увидеть легкое решение.
— Есть чему усмехаться? — потребовал он. — Если в этом есть что-то смешное, то до меня юмор решительно не доходит.
Различие между моим дружелюбием и склонностью Ааза проявлять свое беспокойство выражается в том, что Ааз делается злым.
Если поразмыслить, он склонен выражать почти любые эмоции, ДЕЛАЯСЬ злым. Ну, по крайней мере, он последователен.
— Вот скажи-ка, — поглядел я на голову дракона. — Ты говоришь, что эта штука живая. Насколько живая?
— О, что значит, «насколько живая»? — нахмурился Ааз. — Она достаточно живая, чтобы проглотить меня, если это взбредет ей в голову. Для меня это — достаточно живая.
— Да, я имею в виду, может ли она видеть и слышать?
— Говоря откровенно, а кого собственно это волнует? — бросил мой партнер, демонстрируя во всем блеске обаяние и любознательность, придающие ему такое очарование. — Я не собирался назначать ей свидание.
Разумеется, я смотрел на зверя.
— Иногда, я просто гадал, услышит ли она меня… скажем, если я скажу, что, по-моему, она — самое некрасивое архитектурное украшение, какое я видел здесь, в городе?
Фактически, драконья голова, сузив глаза, прожгла меня злым взглядом.
— По-моему она вас слышит, Босс, — нервно заперемещал захват у меня на ногах Гвидо. — Похоже, это последнее замечание ей не понравилось.
— О, шикарно, — проворчал Ааз. — Вот что я скажу тебе, партнер. Почему бы ТЕБЕ не зайти сюда и не посидеть вместо меня на языке этой штуки, прежде чем начинать сердить ее?
— Я просто испытывал ее, — улыбнулся я. — По правде говоря, по-моему это самая невероятная штука, какую я видел с тех пор, как начал путешествовать по измерениям. То, другое, я сказал просто для проверки ее реакции.
Дракон перестал прожигать меня взглядом, но выглядел по-прежнему подозрительным и настороженным.
— Ну, найди для проверки какие-нибудь другие реакции, идет? — резко бросил мне партнер. — По какой-то неясной причине я нынче немного нервничаю, и каждый раз, когда эта штука шевелит языком, я старею на несколько веков.
Я оставил его ворчание без внимания и дрыгнул одной ногой.
— Эй, Гвидо! Ты еще обращаешь внимание на происходящее внизу?
Его руки свирепо сжались.
— Конечно, обращаю, маленький ты… я имею в виду, да, Босс. Мало чем еще можно заняться, пока мы висим здесь, понимаете, что я имею в виду? И перестаньте дергать ногами… пожалуйста.
Я счел его оговорку довольно интересной, но сейчас было не до дальнейших выяснений.
— Ну, так слушай, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты сделал следующее: разожми одну руку и передай мне веревку…
— Ни в коем разе, Босс! Вы видели, как далеко до земли? Я не разожму руки, что бы вы не…
— … потому что если ты этого не сделаешь, — продолжал я, словно он не перебивал меня, — то я начну извиваться, пока ты не разожмешь обе руки, либо Маша не выпустит меня. При любом исходе ты упадешь. Улавливаешь мой намек? А теперь, ты не мог бы хоть раз просто выполнить приказ без долгих пререканий? У нас не так много времени на проворачивание этого дела.
Внизу воцарилось пораженное молчание, покуда Гвидо переваривал мой ультиматум и взвешивал возможности.
— Что провернуть? — потребовал Ааз. — почему кто-нибудь не объяснит мне чего-нибудь? Если этот твой гениальный план зависит от этого, с позволения сказать, телохранителя, то можешь смело тут же и забыть о нем. Я все время тебе твердил, что он слишком труслив, чтобы на что-то годиться при…
— Это кто труслив!? — закричал Гвидо. — Слушай, ты, Длинный Язык, как только мы вытащим тебя оттуда, мы с тобой выясним это раз и…
— Сперва нам надо вытащить его, Гвидо, — прервал я его. — Веревку.
— Верно, Босс. Будет вам веревка. Посмотрим, кто из нас труслив. Последним человеком, назвавшим меня трусом, была моя мамуля, и к тому времени, когда я разобрался с ней…
Вся наша связка начала опасно раскачиваться, когда он зашарил одной рукой по пальто в поисках веревки. Я на минуту испугался, что он достаточно взбесился, чтобы разжать обе руки для ускорения поисков.
— Полегче. Гвидо, — предостерег я. — Мы можем…
— Вот она, Босс! — Он кинул веревку вверх с такой силой, что та чуть не шмякнула меня по лицу. — Надеюсь, вы сможете применить ее по назначению — повесить этого сукиного…
— Повесить мало! — поддразнил его Ааз. — Чтобы разделаться со мной, требуется нечто большее, чем кусок веревки.
— Да. Требуется девочка с синими глазами и выпивка с отравой, — презрительно фыркнул в ответ мой телохранитель. — Если ты думаешь, будто я позволю тебе забыть ЭТОТ облом…
Я заставил себя игнорировать их. Хоть меня и подмывало выступить в защиту Луанны, требовалось заняться другими, более срочными делами.
Двигаясь как можно осторожнее, я перекинул один конец вокруг талии Маши. На это потребовалась пара попыток и куда больше веревки, чем мне нравилось, но я сумел наконец поймать болтающийся конец и надежно завязать его.
— Для чего веревка, Оторва? — спокойно осведомилась Маша, единственная из всей нашей группы, сумевшая не потерять хладнокровия за время всего происшедшего.
— Ну, при хоть какой-то удаче мы скоро направимся вниз… вместе с Аазом, — объяснил я. — Хоть я и знаю твою силу, думаю, даже твои руки недостаточно сильны, чтобы удержать всех троих, пока мы спускаемся. Это для гарантии не потерять никого ПОСЛЕ того, как раскроем камеру.
— Кстати, об этом, — окликнул Ааз. — Я все еще жду не дождусь услышать, как ты собираешься извлечь меня из этой штуки. Можно даже сказать, что я ДО СМЕРТИ желаю это выяснить.
Желал не он один. Драконья голова следила сквозь щелки глаз за каждым моим движением. Не уверен, сильно ли она гордилась своей работой, но эта зверюга явно не собиралась ошеломить нас своим содействием.
Все было настолько готово, насколько я мог добиться, и поэтому я решил, что пришло время сыграть козырем.
— Да на самом-то деле тут нет ничего такого, — с улыбкой поведал я своему партнеру. — Поговори со мной.
Мне не часто удается поднести моему старому наставнику совершенный сюрприз… расстраиваю я его довольно регулярно, но совершенный сюрприз — настоящая редкость. Это был один из таких золотых случаев.
— Говорить ЧТО? — громко воскликнул Ааз.
— Положись на меня, Ааз, — настаивал я. — Я знаю, что делаю. Просто поговори со мной. Расскажи мне что-нибудь. Как ты впервые встретился с Гаркином?
— Ах, про это, — сказал он, выразительно закатывая глаза. — Ну, понимаешь, мы оба присутствовали на одной скучной вечеринке, куда нас пригласили на коктейль… ну, знаешь, на одной из этих тоскливых гулянок, где толпа прижимает тебя к стене и тебе приходится болтать со всяким, кого не прибьет к тебе потоком? Так или иначе, он пытался произвести впечатление на какую-то малютку, щеголяя своей магией, которая в те дни была у него совсем не такой уж замечательной… скажу тебе прямо, партнер, всякий раз, как будешь переживать из-за отсутствия успехов в области магии, напомни мне рассказать тебе, каким был твой прежний учитель Гаркин, когда мы впервые с ним встретились. Но, как я говорил, из уважения к нашему ремеслу я просто обязан был подгрести и показать им на что похоже НАСТОЯЩЕЕ искусство… Не то чтобы я сам сколь нибудь заинтересовался ею, как ты понимаешь…
Я почувствовал, как Гвидо дернул меня за штанину.
— Слушайте, Босс, — пожаловался он. — Что это такое? Я думал, мы спешим.
— Вот для этого-то нам и нужно время, — прошептал я в ответ.
— Для ЭТОГО? — проворчал он. — Но, Босс, если мы не начнем…
