Не знаю, как я удержалась от слез – зажала рот ладонью, опустила руку и призналась:
- Если бы я могла обнять вас, то обняла бы. Словами не передать, как я вам благодарна.
Пары оказалось мало. К обеду я успела продать троих колобков и оформить предзаказ на пятерых; когда довольные покупатели разошлись, то я полюбопытствовала:
- А кто раньше вел ваши дела, господин Аврелий?
- У меня был помощник. Знатный, конечно, лентяй, но в общем-то неплохой малый. Женился, иногда заглядывал по старой памяти, но это было уже не то.
- Возможно, это покажется неуместным, но… зачем вам этот магазин? Артефакты, деньги, продажи? – спросила я. В глазах Аврелия проплыли мягкие золотые огоньки.
- Догадайтесь! – предложил он с улыбкой. Я улыбнулась в ответ и сказала:
- Вы окружаете себя магией, чтобы не погибнуть. Чем выше ее уровень, тем вы сильнее… возможно, даже обретаете плоть, если судить по ссадине на вашем виске. Вероятно, со временем вам захочется есть и спать.
Аврелий довольно кивнул, и мне вдруг показалось, что это было некое подобие экзамена – и я его прошла.
- Совершенно верно, дорогая Глория, и у меня есть твердое убеждение, что вы мне в этом поможете. Ну а сейчас – вперед, на обед. Вам надо хорошо питаться.
6.1
Виктор
Я подошел с корзиной к артефакторной лавочке как раз тогда, когда Глория вышла на улицу. Разрумянившаяся и довольная, она выглядела так, словно сделала что-то очень важное и нужное, и я вдруг подумал, что никогда не видел девушки красивее.
- Идешь обедать? – спросил я и покачал корзину в руке. – Как насчет лосося с овощным салатом?
Да, я ее раздражал. Да, прошло слишком мало времени с момента истины – но Глория все-таки улыбнулась. Похоже, случилось что-то, что ее смягчило – она смотрела на меня с вежливостью, за которой теперь не было тщательно скрываемой неприязни.
- Отличная мысль! До сада идти долго, может, пообедаем на заднем дворе? – предложила она. – Я вчера туда заглянула: если все убрать, то будет прелестное место.
С тылов у дома действительно обнаружился крошечный садик, зажатый между соседними стенами. Но здесь росли вишневые деревья, пели птицы, и даже была скамейка, вытертая и накрытая одеялом. Сев рядом со мной, Глория сообщила:
- Завтра начну собирать голема для тяжелой работы. Пусть выполет сорняки, выкорчует вон ту вишню – видишь, она совсем старая.
- Ты умеешь делать големов? – удивился я. Открыл корзину – в серебристой кастрюльке исходила паром оранжевая форель, четверть часа назад снятая с гриля. Компанию ей составляла салатница: ничего особенного – огурцы, розовые помидоры без кожицы, зеленый лук и оливковое масло – но очень вкусно.
- Умею, конечно, - ответила Глория, с улыбкой глядя на еду. Мне невольно вспомнился тот день, когда она принесла обед ко мне в больницу. – У нас был специальный факультатив, я научилась.
- Может, и мне сделаешь парочку для кафе? – предложил я. – Там работы непочатый край. Печи работают, я заказал новую плиту и морозильные лари, но все краны текут, а в зале надо делать ремонт.
Пожалуй, я вчера даже переплатил за заведение. Сегодня, когда я вместе с помощниками пришел и открыл дверь, то первым порывом было начать рвать волосы на всех местах и не только у себя.
- Хорошо, но придется подождать. Я сегодня вечером работаю над патентами.
Я удивленно посмотрел на Глорию. Патенты на ее артефакты? Если она запустит такое блюдо, которое вчера помогло мне пообщаться со своим тестем, то станет самой богатой женщиной в мире.
- Отлично! – обрадовался я. – Правильно, незачем загонять талант под лавку.
- Аврелий решил мне помочь, - сказала Глория, накладывая себе салата. – Без него у меня просто не примут патент, я ведь самодеятельный артефактор.
- И сколько он за это просит? – подозрительно прищурился я. В жизни не поверю, что денежные дела творятся просто так, по доброте душевной. А я представлял, какую цену можно, например, выставить за такой вот артефакт для переговоров.
- Нисколько. Все, что я заработаю, останется у меня.
Я мысленно усмехнулся.
- Не так-то он прост. Я еще не знаю того, кто упустил бы такие серьезные деньги.
Глория посмотрела на меня так, словно от всей души хотела посоветовать мне заткнуться. У меня зачесались кулаки – я предметно подумал о том, чтобы пойти в магазин и расколотить это зеркало. Потому что Аврелий не производил впечатления дурака, и либо он пытался как-то подбить к Глории клинья, либо хотел ее использовать втемную.
- Судишь окружающих по себе? – самым ласковым тоном предположила Глория.
- Ах, да! – воскликнул я. – Я же тут самый главный мерзавец, который скрывал свое настоящее имя и женился на девушке ради рецепта пирога!
- Разве не так? Предлагаешь мне за это извиниться? – спросила Глория, и я понял, что сейчас мы поссоримся. А нам не надо было ссориться – мы были одни в чужом городе, и поди знай, когда Бруно разберется с Айзеном окончательно.
- Прости, я вспылил, - сказал я. – И ревновал.
- К кому? – Глория посмотрела на меня, как на дурака. – К призраку в зеркале?
- Раз он туда забрался, то сможет и выбраться, - парировал я. – А когда выберется, то ему понадобятся и деньги, и твоя благодарность.
Глория выразительно завела глаза к низкому ярко-голубому небу и ничего не ответила. По ветру летела длинная прядь паутины, во всем были мазки рыжего и золотого. Я вдруг подумал, что мне никуда не хочется уезжать. Так и жить бы здесь, в тихом городке под покровительством старого друга. Только вот купить собственный дом, чтобы дружба не обернулась наглостью.
- Ты мне в самом деле нравился, Виктор, - негромко сказала Глория. – Когда закрыл меня от тех уродов, когда мыл посуду в «Кошках», когда вот так запросто предложил выйти за тебя замуж и спастись.
- А теперь? – спросил я и неожиданно понял, что от этого ответа будет зависеть все, что я сделаю дальше.
- А теперь я не знаю. Я видела от тебя только добро – но оно шло не от души, а от корысти. Я могу тебе верить дальше, Виктор?
Она посмотрела на меня, и я увидел боевого мага, способного создавать големов и заставлять людей говорить ей правду – и это была девчонка, которая за свою недолгую жизнь успела нахлебаться всякой гадости. Я приобнял Глорию за плечи – она не отстранилась от меня.
- Можешь, - ответил я и услышал, как на двери лавочки нетерпеливо брякнул колокольчик. Пришли новые покупатели, которые решили, что девушка должна есть, как птичка.
Глория кивнула и, поднявшись, пошла к дверям. Я потянулся за ней, мысленно отметив, что она съела совсем мало.
- Ты хорошо готовишь, Виктор, - сказала она, выпуская меня на улицу. – У тебя будет отличное кафе.
Я кивнул.
Мне хотелось в это верить.
6.2
Остаток дня прошел в праведных трудах.
После того, как горожане узнали о том, что у Аврелия продаются обогревающие колобки, лавку осадили желающие приобрести диковинку. Я вышла к покупателям, вынесла колобка и позволила погладить его из моих рук. Колобок фыркал, распространяя волны тепла, и заявил:
- Вот, притащились! Нет бы кто принес там чего-нибудь! Выпечку какую или вот еще картошечку с грибами. Нет, только лапы тянут.
- Ой, а у меня есть крендельки! – заявила светловолосая девушка, пробиваясь через толпу. – Он будет?
- Буду! – воскликнул колобок, я осторожно протянула его незнакомке, и та аккуратно поднесла кренделек к его рту. Коробок заглотил угощение, похрустел, пофырчал и сказал:
- Ну вот, мое почтение! Есть же умные в этих краях! А то вон, посмотри на них: притащились без ничего, а ты грей их.
Колобок вызвал всеобщее умиление. Девушка с крендельком сразу же вынула деньги, колобок с удовольствием пошел на ручки к новой хозяйке, а остальные горожане окружили меня, и я взялась за предзаказы. Когда поток желающих иссяк, я вернулась в магазин, заперла дверь и прошла к кассе. Выложить деньги, записать количество проданных артефактов в тетрадь и…
