На столе, сидя за которым мы с Джокером перетирали базары, за которым он меня, прямо скажем, обувал, валялся зарегистрированный билетик категории «все оплачено». Ясен перец, персональным билетом могу воспользоваться только я, для Джокера и всего остального человечества дорогостоящий билет-портал, в натуре, лишь жалкий мусор. Ясен пень, мафия пожертвовала билетом, как гроссмейстер (земных, не болевых, шахмат) ферзем, ради обувалова проходной пешки. Неужели «убийца вертухаев» реально стоит того, чтоб городить столь деньгоемкий огород со мной в главной роли пугала?.. А впрочем, чего башку зря ломать финансовыми расчетами? Вот он — билет в высшее общество богатеньких тунеядцев. Достаточно его переломить и…
Усмехнувшись, я хрустнул билетом, переломил его пополам, и меня окутало серебристое сияние, предшествующее телепортации на Халяву. На Халяву, ха, с большой буквы под названием «Титаник»…
«… Легенда гласит: гражданка СССР Оксана Железняк пребывала в уверенности, что забеременела от подданного США по фамилии Девис. Оформив скоропалительный развод с престарелым Хулио Моисеевичем, беременная женщина незамедлительно вышла замуж за афроамериканца Девиса и отъехала на п. м. ж. в Алабаму, где и разрешилась благополучно от бремени.
Мистер Девис был склонен трактовать рождение белой дочери как генетический казус, но мать его, предположительно ее звали Анжелой, настояла на экспертизе отцовства, которая подтвердила худшие подозрения свекрови О. Железняк. Под давлением своей своенравной матери мистер Девис расторг брак с Оксаной.
Железняк зарегистрировала дочь под своей фамилией, дав ребенку нестандартное имя Жаба, поскольку запоздало догадалась, что отцом девочки на самом деле является Жаббов Х. М.
С нелюбимым грудным ребенком на руках О. Железняк мытарствовала по чуждой ей Америке до тех пор, пока не вышла в третий раз замуж за ярого поборника доктрины апартеида из ЮАР.
В угоду третьему мужу накануне совместной с ним эмиграции в Африку меркантильная Железняк отказалась от родительских прав на малютку Жабу и сдала ребенка в католический приют. В Африке поборник апартеида и его русскоговорящая супруга стали жертвами известного каннибала того времени, диктатора Боты, о чем неоспоримо свидетельствует африканский фольклор конца XX века от Р. Х.
Некоторые теологи утверждают, дескать, из приюта девочку выкрали так называемые «космические ниндзя». Между тем лично мне доводы некоторых кажутся чистой воды абсурдом. По моим данным, территория США в интересующий нас исторический период уже не являлась зоной влияния клана космических ниндзя…»
Из приложения к монографии Анонимного Автора, изданного в 214 г. от Р. Ж. Ж. на средства Патриархата Ц. Ж. Ж.
Восход девяти Лун нынешней ночью особенно прекрасен. Отрадно, когда в мое дежурство случаются такие, как сегодняшняя, безоблачные ночи и можно вдоволь налюбоваться всеми девятью Лунами. Иногда безоблачной ночью мне становится интересно, как выглядит единственная спутница Планеты Предков, в честь которой Первые назвали девять спутниц над головой, но чаще сердце сжимается, стоит представить, что могла прожить жизнь под одной-единственной Луной и не увидеть великолепия ожерелья из девяти ее названных сестер.
Погожими ночами я предпочитаю дожидаться очередного героя, сидя в позе змеи на вершине того утеса, что высится левее жерла пещеры. Вот и сейчас я сижу на отроге облюбованного утеса в позе существа с Планеты Предков, наслаждаюсь восхитительным зрелищем спутниц в ночном небе и ловлю себя на мысли, что планета подо мной, планета Девяти Лун, воистину мой родной дом. Пускай я родилась за миллион парсеков отсюда, там, где с ночным мраком борется Луна-одиночка, но выросла я во чреве, обрамленном священным числом ночных светил. И я всей душой благодарна Первым ниндзя космоса за то, что тысячу зим тому назад они изгнали из полого чрева родной для меня планеты мерзких аборигенов.
Мудрость Первых, наложивших запрет на убийство аборигенов, воистину безгранична. В течение тысячи зим, хлябей и лет мы, потомки Первых, охраняем каменный вход в полость планеты еженощно и ежедневно. За тысячелетие бдений мы, ниндзя, отточили до филигранного совершенства уникальную методику воздействия на мыслящий мозг, которую изобрели Первые. Тайное Искусство Ложной Памяти является основой и залогом выживания нашего клана, как под девятью чудесными Лунами, так и во всей Вселенной. И я верю — наступят времена, когда мы, ниндзя, накопим достаточно сил и завоюем мириады планет в биллионах галактик. Я верю — будущее принадлежит нам…
Из медитации на тему будущего, замешанного на воспоминаниях о прошлом, в реальность настоящего меня вернуло зрение. На тропе, что вьется по крутизне склона и ведет к пещере, я заметила силуэт мерзкого аборигена. Очередной герой петлял вместе с тропой, протоптанной легионом его предшественников. Он был, разумеется, один. Хвала Тенгу, согласно канонам аборигенской морали герой всегда должен быть один.
Я встрепенулась, сбросила змеиное оцепенение и спрыгнула с утеса. Я дважды перевернулась в воздухе через голову, обманув тем самым враждебную прыгунам силу притяжения, мои гибкие ступни коснулись склона по обе стороны от тропы героев, мои ноги спружинили в коленных суставах, и я встала в позицию стража.
Абориген услышал, как под моими ступнями зашуршал гравий, одинокий герой увидел, как я встаю в позицию стража, и обнажил меч. С оружием наголо, сгорбившись, иногда оглядываясь по сторонам, но в основном храбро глядя вверх, на меня, он продолжил подъем.
Всякий раз, сталкиваясь с разумными уроженцами Планеты Девяти Лун, не перестаю удивляться их изощренной мерзости. Главным козырем разумного вида в борьбе за существование под сказочно прекрасными Лунами было и остается отвращение, которое мыслящие особи внушают остальной утонченно изящной фауне. Разумные существа эволюционировали из падальщиков, они пахнут и выглядят столь отвратительно, что сие не поддается внятному описанию. Они — совершеннейшая мерзость, доведенная до абсолюта по вздорной прихоти природы. Но самих себя они, разумеется, считают биологическим эталоном, что провоцирует эстетический и нравственный антагонизм разума с остальными формами планетарной жизни. Отсюда и творимые ими мифы про пустоты внутри планеты, где, по утверждению мифотворцев, вдосталь лакомых экскрементов, волшебным образом возникающих из ничего, где текут гнилостные реки с гнойными берегами и звучит вечный скрежет стекла о железо. Разумеется, ничего столь милого биологии и культуре мыслящих падальщиков в оккупированной тысячу зим тому назад нами, ниндзя, пустой полости нету, не было и быть не могло. Десять столетий мы терпеливо искореняем созданный аборигенами миф. При помощи Искусства Ложной Памяти мы истребляем и самую память о пустотелости Планеты Девяти Лун. Владея изнанкой, мы могли бы с легкостью необычайной уничтожить всех до единого мерзких представителей местного разума с внешней стороны планеты, но тогда под девятью Лунами пренепременно появятся другие земляне и велика вероятность, что феномен пустотелости, наше удивительное убежище, обнаружится раньше, чем мы накопим достаточно сил для подчинения клану ниндзя всей обитаемой Вселенной. Пока же от пытливых земляков нас защищает придуманный ими «Закон о невмешательстве в среду обитания экзобиологических разумных тварей, находящихся в начальной стадии социальной самоорганизации».
— Цфщк! — проскрежетал абориген, останавливаясь десятью метрами ниже и поднимая над головой меч грубой ковки. Я поправила горошину универсального переводчика в ухе, и скрежетание героя обрело смысл. — Тварь тошнотворная, ты есть, я зрю тебя! — Абориген указал на меня острием меча, и его стошнило. — Божество Зла, ты еще более омерзительно, чем повествуют мифы!
— Мифы лгут, — произнесла я, увеличивая громкость ретранслятора, закрепленного между грудей, запрещая себе обонять запахи и слегка расфокусировав зрение. — Ты считаешь себя героем, борцом со Злом, ты прав отчасти. Ты поверил мифам, ты совершил героический переход к отрогам Горы Проклятых, но, как и легионы героев до тебя, ты вскоре спустишься обратно в Долину Озер, чтобы рассказать соплеменникам о том, что нету в горах никаких богов Зла, стерегущих вход в мифическое Царство Гнили. Ты расскажешь, что Тропа Героев ведет в никуда, что ты не видел Пещеры.
— Я расскажу правду! Я зрю Пещеру Благодати, вход в Царство Гнили! Я сражу тебя, божество Зла, в честном поединке! А если мне суждено погибнуть, то знай — по моим следам, впитавшим мой пот и гной, благоухающим моими выделениями, орошенным моей слизью, придут другие герои!
— Придут, — согласилась я, нагибаясь. — Тысячу лет они все идут и идут по опасной, провонявшей тропе для того, чтобы в конце концов вернуться обратно и развеять мифы, — я нашла и подобрала приемлемо увесистый камень, выпрямилась. — Уйдешь и ты, переполненный разочарованием, — я размахнулась и прицельно метнула камень, для чего пришлось на мгновение сфокусировать зрение. За мгновение четкого видения цели пришлось расплачиваться рвотными спазмами.
