— Комиссар. Вы можете сопровождать нас, если пожелаете. "Отродье Проклятия" угроза целому сектору и будет таковой до тех пор, пока ее не нейтрализуют. Несомненно, для высших эшелонов Имперской Гвардии ваши отчеты о наших действиях будут ценным материалом.
— Не сомневаюсь, что так и будет, — вежливо ответил я, пока отчаянно пытался найти убедительную причину не позволить втянуть себя в эти сумасшедшие поиски. Ничего на ум не приходило, и я снова проклинал свою необоснованную репутацию. Как я мог отказаться, в комнате полной генералов и старших комиссаров, смотрящих на меня, в большинстве с явной завистью? Я пожал плечами, стараясь выжать из ситуации все что можно.
— Мой приказ был взаимодействовать с вами столько, сколько посчитаете нужным, так что конечно, я рад продолжить. Я проинструктирую своего помощника сделать все необходимые приготовления к нашему отлету.
— Очень хорошо, — Грайс кивнул и широкими шагами без слов покинул бункер, сопровождаемый остальными Астартес и шатающимся техножрецом.
Вспыхнул гам голосов, с преобладанием недоверия и возмущения и я осознал, что Мира сжала мою руку с решительным выражением лица.
— Кайфас, — сказала она твердо, — нам нужно поговорить. О нас.
Юрген принял новости о нашем неизбежном отлете в своей обычной флегматичной манере, хотя я, к слову, был менее чем воодушевлен перспективой вернуться на борт космического корабля столь быстро после приземления. Но для Юргена приказы были священными. Я иногда подозреваю, что он верил, что цепочка командования простирается непрерывно во все стороны от самого Золотого Трона, даже такие мирские заботы, как назначение дневальным по уборной, наполнено недосягаемой властью Самого Императора. В любом случае, он просто кивнул и занял себя упаковкой моего личного имущества не говоря ничего кроме:
— Очень хорошо, сэр. Не желаете перекусить перед поездкой?
— Думаю да, — ответил я, после размышления.
Я потратил время реквизируя комм-бусину у вновь прибывшего контингента Гвардии, чтобы заменить ту, которая испарилась вместе с "Благословением Омниссии", так что я был способен следить за приготовлениями астартес к отлету, не тревожа Грайса. Возможно, это обрадовало нас обоих. Собрать свои активные боевые отделения, разбросанные по половине системы, заняло некоторое время даже для воинов с такой потрясающей эффективностью. К чести кодекса их ордена, никто из них не пожелал оставлять врага в живых и выполнить поставленную задачу только наполовину.
Завтрак так же был хорошей возможностью расстаться с Мирой (которую я быстро и как можно тактичнее умудрился отцепить от себя в командном бункере), по понятным приятным причинам. Ее слова потрясли меня, учитывая некоторые опасности с которыми я сталкивался во имя Императора, вы сочтете сие удивительным, но в бою, вы хотя бы знаете, с какой стороны на тебя бежит орк. Когда женщина говорит вам, что хочет поговорить "о нас", то единственная вещь, в которой точно можно быть уверенным, что никакой боевой опыт не поможет вам остаться невредимым.
Однако к моему удивлению, и, я должен сознаться, облегчению, мое приглашение осталось без ответа, его забрала угрюмая горничная, которая со смешанным чувством наслаждения и презрения информировала меня, что ее госпожа "не доступна". Памятуя сумрачное выражение лица Миры, когда я отцеплял ее руку по якобы неотложному делу с аналитиком разведки, с которым пытался переговорить ранее, я охотно в это поверил. Для меня было очевидно с того момента, как мы в первый раз закрутились с нашей "связью", что она будет столь же мимолетна как и остальные за прошедшие года. Моя должность и обязанность перед комиссариатом делала неизбежным путешествие к другой зоне боевых действий, как только ситуация на Виридии стабилизируется, но маленький мирок Миры всегда вращался вокруг нее, и я начал осознавать, несколько запоздало, что она не воспримет благожелательно мой отъезд ни на каких условиях, кроме как своих. Ну ладно, очень жаль, подумал я. Она будущая наследница планеты[43], но я не думаю, что это придаст ей веса в глазах Грайса, если она попытается оспорить с ним мой отлет. На мгновение в воображении возникла картинка, как раздраженная молодая аристократка поучает капитана космодесанта, что вызвало мимолетную улыбку, затем я отбросил эти мысли и вернул свое внимание к более насущным проблемам.
— Проверьте, может быть у них осталось немного этих штук из ящериц и чего-нибудь из копченой рыбки на кухне, — сказал я Юргену. Конечно, рацион на борту "Ревенанта" был пригодным, но слишком элементарным, маленькие радости жизни имеют слишком низкий приоритет для космодесантников и я намеревался наслаждаться всем мастерством повара губернатора, пока у меня еще была такая возможность.
— В противном случае, на ваш выбор. И себе достаньте чего-нибудь тоже.
— Очень хорошо, сэр, — сказал он и отбыл так быстро как мог, чтобы не компрометировать достоинство, которое он считал подходящим для кого-то на возвеличенной позиции персонального помощника комиссара и которое он постоянно пытался поддержать, находясь в блаженном неведении относительно того факта, что оно было полностью невидимо для кого-либо кроме него самого. Он вскоре вернулся с огромным накрытым подносом, содержимое которого оставалось для меня загадкой, и с термической сумкой, источающей пар. К моему несказанному облегчению, он утащил ее в свою комнату, поскольку в галактике существовало очень мало вещей, столь же сильно отбивающих аппетит, как картина (или звуки) набивающего рот Юргена.
Дел, после приема пищи, не нашлось, так как вещей у нас было мало, к тому же Юрген их уже упаковал, поэтому я оказался в неприятном и новом для меня положении человека с избытком свободного времени. Я придумал себе работу и в последний раз спустился в бункер, чтобы передать последнюю информацию о делах, которые оставляли астартес (скорее о телах множества мертвых еретиков) и забрать последние новости о текущей кампании Гвардии, на случай, если вопреки моим ожиданиям, Грайсу это будет интересно. (Тут я оказался прав — его это не заинтересовало.
Как только мы оставили Виридию, его внимание полностью сфокусировалось на преследовании космического скитальца, и я не помню ,чтобы он когда-либо снова упоминал о той кампании).
К моему облегчению, я не наткнулся в коридорах дворца на ДюПанью, поскольку я совершенно не был уверен, насколько хорошо он знал о моей связи с его дочерью или о её недавнем недовольстве. С последнего совещания, я ни разу его не видел. В командном центре я нашел Ортена, от которого шарахались офицеры Гвардии, но который храбро решил сделать все возможное, чтобы не дать им устроить слишком сильный бардак в его родном мире. Я удостоверился, что попрощался с ним настолько публично, насколько мог: не знаю, заставило ли это воспринимать его более серьёзно, но я надеялся на это[44].
Что до Миры, то до моего ухода из дворца от нее не было ни слуху, ни духу, что вызывало двойственные чувства. С одной стороны, я не мог избавиться от некоторого чувства облегчения, в том смысле, что избежал конфронтации, которая, наверное, закончилась бы взаимными обвинениями, а с другой, я никогда не любил оставлять незаконченные дела. Когда Юрген вывез нас из внутреннего двора и поехал через разрушенный сад по главной дорожке, которая выглядела как прямая, но не так сильно изрытая как окрестности, полоса грязи, я понял что оглядываюсь из за брони пассажирского отсека "Саламандры", которую он где-то реквизировал, чтобы взглянуть на сотни окон в поисках мелькнувших светлых волос; но напрасно. Наконец, когда мы проехали разбитые ворота во внешней стене, через которые Трок начал свою атаку на осаждающие войска. Дворец исчез из поля зрения, и я обратил свое внимание на то, что нас окружало.
За то, относительно небольшое, время, которое прошло с момента нашего прибытия, я не видел большую часть Фиделиса. В тех редких случаях, когда я решался отправиться на разведку, чтобы в полевых условиях проверить записи командования Гвардии или астартес, я это делал на борту "Носорога", который благоразумно прислали мои хозяева, и чье появление всегда вызывало интерес среди Гвардейцев и лояльных СПО. Кажется, Отвоеватели по-прежнему относились к вопросу моей безопасности так же серьёзно, как и говорил спасший меня сержант терминаторов. Единственный обнаруженный мной недостаток, заключался в невозможности увидеть что-то, кроме интерьера броневика, который был куда более просторен, чем знакомые мне "Химеры". К тому же многоместные сиденья, спроектированные по тому же масштабу, что и на борту "Громового Ястреба", прекрасно подходили для нечеловеческого роста космических десантников, но были крайне неудобны для простых смертных. В результате я на самом деле видел только снимки города, потому что, как правило, это была часть города, в которой шли бои и масштабы обстрела и шума делали личный осмотр совершенно неблагоразумным занятием.
