Но зритель пошел избалованный, предсказуемые повороты его не прельщают. Кино провалится в прокате, если, конечно, его вообще пустят в прокат.
Можно пойти в реализм: упоенный своей крутостью, военный пропустит заряд, отключится от боевого шока и упадет на дорогу. К нему тут же устремятся грабители и, прежде чем убить, от души отпинают. Затем они полезут в кар и обнаружат блондинку… Реализм суров, так что бедняжку ждет печальный конец.
Зрителю не зайдет — тоже предсказуемо, да еще и чернушно.
Что насчет неожиданного поворота? Муж блондинки — Тень, тоже бывший военный, очень опасный человек. Он найдет убийц своей горячо любимой жены и жестокими разнообразными способами их поубивает одного за другим. Получится крепкий такой фильмец о мести в пустынных декорациях. Но, опять же, это не ново и не свежо.
Что, если блондинка окажется не так проста? Что, если она не жертва?
Я открыла глаза.
Я настоящая — существо несмелое, с птичьими косточками, но у меня развитое воображение, позволяющее придумывать персонажей и продумывать их жизни до мельчайших подробностей. Я могу прикинуться другой Камарис Ховери — сильной и хитрой.
Надо только представить, что это кино…
Блондинка выходит из своего укрытия.
Она не боится, потому что она сама — Тень.
Мое появление заметили не сразу, и это было мне на руку. Я неспешно осмотрелась. Взгляду моему предстали два потрепанных гибридных кара, двое потрепанных мужчин неопределенного возраста, но определенного рода занятий, держащих на прицеле Слагора, который, в свою очередь держал на прицеле их. Остальных персонажей фильма… то есть людей, не видно — либо в карах прячутся, либо за карами. А вокруг лишь пустота и темень ночной пустыни, из свидетелей происходящего только мутный глаз Ханзи.
— Обалдели, — сказала я громко, и на прицел взяли меня. Страх навалился на меня комом, придавил, так что на долю секунды я вновь ощутила себя бессловесным жалким комком — но лишь на долю секунды. Затем я снова вошла в роль и повторила, на этот еще тише, но однозначно неодобрительно: — Обалдели.
— Что за девка? — брякнул один из нападавших.
— Помолчи, — надменно проговорила я, стараясь звучать как одна из моих любимых героинь шпионской серии фильмов. — Кто у вас главный?
— Твоя? — спросил тот же мужик у Слагора.
— Ты глух, дружочек? — ответила я за соседа, и, как могла зловеще вгляделась в мужика с мазером. — Тебе было сказано закрыть рот. Я спрашиваю: кто у вас главный?
Не дождавшись ответа, я спрыгнула на землю и, обойдя Слагора, который замер то ли от напряжения, то ли от удивления, пошла уверенно к ближайшему кару противников. Конечно же, мне было страшно, но страх никак не мог овладеть мной безраздельно, потому что мной безраздельно уже овладело вдохновение.
Как сценарист, я очень хорошо понимаю, что крутые женщины не боятся, тем более орионские. Мы, орионцы, помимо всего прочего, отличаемся от людей других рас тем, что никогда в нашем обществе женщина не считалась существом второго сорта и слабым полом. Орионская женщина — это сильная женщина по определению.
«Я сильная орионская женщина», — повторяла я про себя, и надеялась, что моя смазливая, «медовенькая», как выразился соседушка, внешность, не помешает.
— Так кто главный? — повторила я свой вопрос в третий раз, и сложила руки на груди, чтобы не заметно было, что они дрожат.
— А тебе че? Кто такая? — раздалось подозрительное из кара.
— Абы с кем я говорить не стану. Серенький, — обернулась я к Слагору, и, поймав его взгляд, продолжила, — будь готов. Мне не нравятся эти ребята. Они себя плохо ведут.
Из дальнего кара кто-то вышел.
Я медленно повернулась и увидела человека лет семидесяти, идущего ко мне. Он был рослым, но худым, даже тощим, и даже одежда не скрывала того, что его левое плечо выше правого; черты его лица тоже вытянутые, тонкие, кривые. Зато жиденькие, убранные в куцый хвостик волосенки того самого оттенка платины, который стилисты называют «роскошным», да и цвет глаз — чистая лазурь — бесспорно красивый, истинно орионский.
— Ну я главный, — протянул блондин.
— Не так я хотела свести знакомство с Тенями, — произнесла я, глядя в его безупречно лазурные очи.
— Ну извиняй, — ухмыльнулся «главный». — Поговорить хотела? Ну говори, пока можешь.
Мне ужасно захотелось сказать «Давай без “ну”», но я сдержалась. Это не сыграет на образ и не поможет добиться цели. А цель у меня простая — выбраться из этой переделки без потерь.
— Для начала я хочу, чтобы ты уяснил кое-что, — сказала я, и указала на Слагора. — Вон тот человек за моей спиной — чисто андроид. Его учили стрелять без промаха и убивать с одного удара. Он не чувствует боли и страха. Он — мой телохранитель, Серенький, и если я подам знак, Серенький прикончит всех вас одного за другим. Но мы же не хотим этого, правда?
— Девочка, ты попала по-крупному, — только и произнес блондин, однако остался стоять на месте в спокойном состоянии.
— Попали вы, — возразила я. — Не тот кар выбрали.
— От кара ничего не останется. От тебя тоже.
— Ах, как страшно, мороз по коже… — усмехнулась я (усмешка тоже от актрисы позаимствована). — Хочешь стреляться? Ну давай.
Я чуть отвела правую руку в сторону и вытянула несколько пальцев так, как видела в каком-то боевике. Я ни на что не рассчитывала, сделала это практически машинально, действуя согласно шаблону из фильма.
Но это действие возымело невероятный эффект.
Блондин резко присел и выругался; раздался громкий вскрик, а потом ор.
Я заторможенно развернулась и увидела нечто, что прежде мне доводилось видеть только на экране или виртуальном киносеансе. Один из мужиков, державших нас на прицеле, валялся на дороге, и вместо плеча у него была розовая рана, от которой шел пар. Другой же мужик спрятался за каром и беспорядочно палил в Слагора, который, действуя именно как андроид, двигаясь, как андроид, перебежками добирался до кара. Я слышала, как генерируются заряды, слышала оглашенные крики стреляющих, но не слышала ни звука от своего соседа, который — невредимый! — подбирался к кару противников все ближе и ближе.
Он не стрелял. Он выбирал цель. И двигался так скупо и выверено, что его не мог достать и один заряд.
Это была магия, более очаровывающая, чем магия кино.
— Хватит! — заорал блондинистый, когда Слагор попал в другого мужика, который не успел спрятаться, и навел мазер на него самого.
Этот звук заставил меня очнуться; я подняла руку, и «мой телохранитель» остановился.
— Ладно, — выдохнул главарь, — давай поговорим…
— …Он реально андроид, — протянул блондинистый, который так промахнулся сегодня с охотой, и глянул на Слагора, который невозмутимо наблюдал за нами в отдалении, прямо около своего кара. Из другого кара доносились страдальческие стоны мужчин, которые получили серьезные ожоги.
Мы с главарем стояли на том же месте и оба были в растерянности, с той разницей, что я свою маскировала спокойствием.
— Бывший военный, — коротко пояснила я, — силовик, обученный по центаврианским методикам.
Я сказала об этом, потому что когда-то от кого-то слышала, что центавриане так шлифуют солдат, что они становятся неотличимы от андроидов.
— Так наш вроде, — пробурчал блондин. — Как его в ЦФ занесло?
— Общие союзные войска.
— А-а…
Возникла пауза; я воспользовалась ею, чтобы добавить во взгляд льда, а в голос — ледяной уверенности, и произнесла:
— Так, значит, теперь ты настроен на диалог?
— Ну.
Посчитав, что это «ну» означает «да», я дала волю своей неудержимой фантазии:
— Мы с мужем решили замутить здесь, на севере, бизнес. Пока муж утрясает вопросы с доками на другой планете, я здесь обстановку разведываю. Мы отлично понимаем, что дружить с Тенями выгоднее и безопаснее, чем с законом, так что готовы сотрудничать. Естественно, на взаимовыгодных условиях.
