— Я… нет. — Гортензия явно понемногу приходила в себя, хотя и была еще растеряна. — Просто… здесь так принято. И мне не хотелось выделяться. Чтобы все пальцем показывали и смеялись.
— О, дорогая, — моя усмешка стала коварной, как у Мефистофеля, — какие глупости, право. Мы с вами здесь уникальны и просто обязаны эту уникальность подчеркивать. Пусть они будут на нас похожи! Пусть наша южная внешность, наш темперамент станут мечтой для всех здешних мужчин и всех их женщин. И тогда еще посмотрим, кто победил, Север или Юг!
— Вы вещаете как дьявол, леди Оверхольм.
— Я говорю от сердца, дорогая. И уверена, все мои предки сейчас меня одобряют.
Ага, пусть попробуют не одобрить, лично выкопаю каждого из могилки и плюну на лысый череп. Сами ханжи и рабовладельцы, а туда же!
— Ваши слова звучат так заманчиво… — Гортензия впервые чуть заметно и неуверенно улыбнулась. — Признаюсь вам, дорогая, иногда мне действительно хотелось, чтобы он заметил… понял…
— Сделаем! — уверенно перебила я. — Доверьтесь мне. Еще как заметит и все поймет. Хотите, я пришлю вам небольшой эскиз платья, в качестве презента? Думаю, в течение недели. Только умоляю, верните свой настоящий цвет волос. Мне так нравились ваши струящиеся темные локоны.
Хоть одна союзница в столице мне не помешает, это раз. Потренироваться на ком-то еще всегда полезно, это два. Так что вперед, Ксю!
— Локоны? Но я всегда носила прическу…
Упс. Но ничего.
— Это давнее воспоминание, — постаралась выкрутиться я.
— Ах, из детства… но разве прилично взрослой даме ходить будто ребенку, не заплетенной?
— Взрослой даме, матери двоих прекрасных сыновей и победительнице, прилично и можно все, что ей хочется.
Кажется, эти слова снова вогнали Гортензию в легкий ступор. Но скорее положительный. Она только что осознала себя взрослой, матерью семейства и вообще? Похоже.
— Ох, леди Оверхольм! А вы, значит, тоже беременны? Поздравляю.
— Эм… — Я не совсем поняла логику девушки. — С чего вы так решили?
— Ну, вы выглядите будто тоже победили. Не хотите пока говорить мужу, да?
— Я репетирую. — Мой тихий смех вызвал у нее настоящую улыбку. Наконец! И ведь действительно: одень и причеши девушку правильно — глаз будет не оторвать. При том, что она уже двоих выносила. Но я не ревнивая и не жадная, на такую соперницу за внимание света, пожалуй, согласна.
— Хорошо. Счастья вам. И побольше сыновей. Лорд Оверхольм статный мужчина, не то что… эм, некоторые. Малыши будут прекрасными.
— Спасибо, — дипломатично поблагодарила я, мысленно показав статному лорду кукиш. — Но что мы все о семье? Я так давно не была нигде, кроме северного поместья мужа. Вы не просветите меня, дорогая, что тут произошло в мое отсутствие?
— О… — Гортензия разом отвлеклась от своих мыслей. — Конечно! Что именно вас интересует, дорогая?
Глава 24
— Вот как, значит. — Я мысленно почесала затылок. Нет, Гортензия ничего не сказала прямо. Но я в который раз удивилась своей интуиции и поблагодарила это незаменимое качество. Леди Болдуин, оставаясь перепуганным крашеным кроликом в лапах северного волка, не потеряла острой наблюдательности и удивительного умения делать выводы из неочевидных фактов.
— Я думаю, это временно, — торопливо утешила собеседница. — Лорд Оверхольм никогда не был фаворитом его величества, но всегда пользовался его глубоким уважением и благодарностью. А то, что происходит сейчас… всего лишь мелкие политические дрязги в мужских кругах. Не стоит об этом волноваться, просто надо быть в курсе.
Я кивнула. Удивительная философия южных женщин открылась мне только что и опять же со слов этой нежной моли. Мужские дела и политика — фу. Но руку на пульсе следует держать всегда. Потому что рано или поздно большие мальчики могут доиграться, и тогда маленьким девочкам придется спасать себя и детей любыми способами. Например, выходить замуж за победителей… и драпать от них в монастыри. Последнего я не поняла, но в этой эскападе явно был какой-то тайный смысл, на который намекнула Гортензия. Мне оставалось понимающе покивать и поставить в умственном блокнотике жирную галочку напротив слов «какого хрена?».
— Еще, конечно, был слух, что его величество ополчился на лорда из-за того, что на него засматривалась ее высочество. Но это точно неправда, он же женат на вас.
Странно. Чего это всем мой муж будто медом намазан? Наверное, действительно, глупые слухи и предположения. Хотя, конечно, то, что он женат на мне, измен ну никак не исключает.
— К тому же со времени свадьбы никто не видел, чтобы лорд носил маску. Ну, вы понимаете…
Ага. Ничего себе конспирация. Маску надел — ты будешь неузнанным в постели, но любой, кому интересно, уже в курсе, что некто пустился во все тяжкие. Это как моя кошка во время игры — пригибала ушастую башку, пряча ее за складку одеяла, и мнила себя хорошо замаскированной охотницей. Толстая пушистая жопа и хлещущий по кровати хвост — не в счет.
Так и эти. Маску надел — все, в домике, можно гулять.
— Кхм… да-да.
Все-таки странное тут общество. Никак не могу понять, то ли просто толерантно-неагрессивное, то ли слегка чокнутое. Скажи кому из наших олигархов, что его жену видели «в маске», развод — в лучшем случае.
Да и наоборот, какая женщина стерпит официальные измены?
С другой стороны, я уже говорила, что все наши проблемы с женской девственностью берут начало из простого генетического эгоизма. Мужчина хочет вкладывать ресурсы в свое потомство и не хочет вкладывать их в чужое.
А тут проблема потомства решена кардинально с помощью противозачаточной маски. Что касается женщин… и их ревности. Хм… может, то же самое? Почему самки воюют за самцов, если убрать эмоциональный шум? Да все потому же. Чтобы его ресурсы шли на нее и ее потомство, а не утекали на сторону детям от какой-то посторонней бабы.
И тут мы имеем опять-таки гарантию… но все равно странно. По-хорошему деньги на сторону все равно утекают. Пусть не на детей, но на любовницу. Муж говорил о сотне золотых прибыли с каравана, а я заплатила пятьсот! Пятьсот за одну встречу! Что это, если не растрата драгоценных семейных ресурсов?
Ладно, потом подумаю. Пока не стоит пугать Гортензию слишком глубоким погружением в себя.
— И вот здесь я вас понимаю, дорогая. Сразу не сообразила, а теперь… Конечно, следует устраиваться там, где мы оказались. Ведь ваш муж ни за что вас не отпустит.
— Что? — Я окончательно очнулась от теоретических рассуждений и уставилась на собеседницу во все глаза. — Почему?
— Ну, — девушка слегка помялась, перебирая подол своего платья, — говорят, ваш муж в вас влюблен. И этому уже никто не удивляется, особенно после вашего сегодняшнего дебюта. Кроме того, его положение при дворе и без того пошатнулось. А если он еще и откажется от брака, благословенного лично его величеством, то и вовсе может попасть в опалу, несмотря на все свои подвиги на фронте. Возвратить подарок императора после такого долгого времени… даже самому доброму правителю это не придется по нраву, понимаете?
Та-а-ак. Так-так-так. Это еще что за новости?! А как же мой развод?!
— Если, конечно, вы сами не потребуете у короля свободы, — задумчиво резюмировала Гортензия. — Я так и не решилась на этот шаг, признаюсь вам. Моя слабохарактерность… и дети.
— Перестаньте, при чем тут слабохарактерность? — фыркнула я. — А вот дети — это аргумент. Самый главный для женщины. Будьте уверены, вы все сделали правильно. А я…
— Вы ведь уже не собираетесь разводиться и уезжать в обитель, верно? — Она спросила с такой надеждой, что мне стало не по себе. — Ваши слова меня так воодушевили! Подарили смысл моей жизни и открыли путь, подаренный богом. После этого так не хотелось бы остаться здесь одной. Без вашей поддержки мой свет быстро угаснет. Ах, простите за такой эгоизм…
— Гортензия, перестаньте извиняться. — Я ласково погладила юную женщину по руке. — Здоровый эгоизм — это прекрасно и понятно. К тому же я действительно не собираюсь уезжать из столицы на юг.
