Ознакомительная версия.
Старичок некоторое время молчал, пытаясь выбраться из собственного оцепенения. Она деловито пересчитывала деньги, сразу же пряча их в шкаф с нижним бельем.
– Наверно, надо уходить?! – занервничал старичок.
– Ну, почему же, – улыбнулась она, и, подойдя к нему ближе, стала нежно расстегивать пуговицы на его рубашке.
– Я не могу в такой нервной обстановке! – испуганно зашипел на нее старичок, бессмысленно протирая рукавом приспущенной рубашки свои запотевшие очки, – а вдруг он вернется, и что тогда?!
– Ерунда, дедуля, – усмехнулась она, и ловко повалила его на кровать, стаскивая с него брюки.
– Черт, побери! Он же вернется! – взмолился старик, воздевая к ней руки, будто в молитве.
– Да, ладно, что ты, душка, мой муж интеллигент! – засмеялась она.
– А по виду и не скажешь! – сокрушенно закачал головой старичок.
– Вид всегда бывает обманчивым, – вздохнула она, стаскивая с него трусы.
– Да уж, – в тон ей вздохнул старичок и перекрестился, готовясь к соитию.
– Вот так всегда бы! – улыбнулась она довольная тем, что быстро успокоила старичка.
– Ну, ладно, помирать, так с музыкой! – старичок махнул ей рукой, и она легла к нему в постель.
Часто напрягаясь, и дыша, как взмыленная лошадь, он часто останавливался, прислушиваясь к собственному сердцебиению.
– Слушай, ты не мог бы побыстрее! А то вдруг и в самом деле придет! – рассердилась она.
– Ты что, издеваешься что ли?! – задрожал как осиновый лист, старичок.
– Да, ладно, я просто пошутила! – засмеялась она еще громче.
– Ну, у тебя и шуточки! – пробормотал он, хватаясь рукой за сердце.
– Слушай, ты смотри мне, тут не помри, – встревожилась она.
– Счас корвалолу токо выпью и снова начнем, – привстал он с нее.
– У тебя, что, сердце что ли больное?! – удивилась она.
– Да, так, бывает иногда, пошаливает! – вздохнул он, глотая прямо из пузырька корвалол.
– Ну, ты и чудо! – присвистнула она.
– Такой уж уродился! – засмеялся в ответ старичок, убирая пузырек обратно в пиджак.
– Ну, давай, залезай скорее, – теперь ее лицо горело явным нетерпением.
– А ты меня не торопи, а то заберу деньги и уйду к ядреной матери! – обиделся старичок.
– Да, ладно, ладно, ты только не волнуйся, – она уже спокойно улыбалась, хотя в глазах ее разгорался злой блеск.
– Да с тобой уж разволнуешься, – старичок вытер платочком со лба лысины выступивший пот, снова усаживаясь на ее обнаженное тело.
– Хм, – она недовольно хмыкнула, решив про себя промолчать.
– Ну, что ты смотришь на меня так! – неожиданно занервничал старичок.
– Как я смотрю?! – вскричала рассерженная женщина, – Может мне еще глаза закрыть?!
– Да, да, закрой! – обрадовался старичок, – а то мне как-то даже неудобно!
– Неудобно только штаны через голову снимать! – зло усмехнулась она.
– Так, я уже ухожу! – захотел, было, привстать с нее старичок.
– Да, делай ты свое дело, я тебе больше слова не скажу! – успокоила она его, прижимаясь к нему всем телом.
– Так настоящие дела не делаются! – заплакал старичок.
– Ну, ладно, ну, давай, ну, что ты?! – она его ласково чмокнула в щеку, и он действительно сразу же успокоился и опять начал свое дело.
– Давно бы так, а то нюни распустил! – прошептала она.
– Да, замолчи ты! – взвыл старичок, складывая вместе ладони, будто совершая молитву.
– Да, ладно дедуля, больше не буду! – от смеха она хрюкала как свинья.
– Черт! – всхлипнул старик, хватаясь рукою за сердце, и уже оседая.
– Эй! – испуганно зашептала она, – ты это того, не помирай! А то я…
Но старичок и не подумал ее послушаться, он просто слетел с нее и с постели, тяжелым стуком озвучив свой уход.
Она с широко раскрытыми от ужаса глазами, приложилась ухом к его груди, и тут же заревела: «Сукин сын, нашел, где помирать!»
Впрочем, уже через минуту, бормоча сквозь зубы старичку грозные проклятия, она стала торопливо одевать его остывающий труп.
Ее муж в это время курил и нервно вышагивал возле подъезда. Ему тоже позарез нужны были деньги.
Как вернуть любовь?! Только с помощью авторского приворота товарища Кугельмана! Читаю я в рекламе газеты «Моя семья», и как дурак иду возвращать любовь к товарищу Кугельману.
На удивление молодой, лет 30, и бодрый, жизнерадостный товарищ Кугельман горячо более 1 минуты жал мою руку, пока я не сморщился от боли.
– Виноват, счас заговорю! Ну, а за любовный заговорчик полтинник!
– Полтинник?! Пятьсот зеленых, – улыбнулся Кугельман.
– А у меня столько и нет!
– тА сколько есть?!
– Ну, двести!
– Ну. давай двести, остальные завтра занесешь!
– А завтра не могу!
– Ну, послезавтра!
– И послезавтра не могу!
– Ну, черт с тобой, потом когда-нибудь занесешь!
– А когда потом?!
– Потом! – проскрежетал зубами чародей и волшебник товарищ Кугельман.
– А если не занесу, забуду! Ничего страшного! – сдвинул брови товарищ Кугельман.
– А гарантия будет!
Сто процентов! – резко отчеканил товаорищ Кугельман.
А как проверить?!
– Ты что, меня проверять сюда пришел?!
– Да, нет, я просто хочу Клавку вернуть!
– Ну и вернем твою Клавку!
– А она уже того, замуж за Харчевина собирается!
– Ну, значит, перестанет собираться!
– Сто процентов?!
Сто процентов!
– Ну, тогда на те!
– А почему одна сотня рваная! – посетовал Кугельман.
– А я ее под половицей хранил! Наступил на половицу и кердык сотне!
– Хорошо! Садись, счас заговор, то есть приворот делать будем!
– А если я боюсь!
– Не ссы, товарищ, Кугельман ошибок не делает!
– Ну, тогда лады! – я тоже улыбнулся и сел перед Кугельманом.
– Шаты, баты аты, туды! – прошептал зловещим шепотом Кугельман и брызнул на меня зачем-то водой.
– А вы ее фотку взять забыли, товарищ кудесник!
– Ну, давай скорей свою фотку! – рассерженный Кугельман выхватил у меня фотку Клавки и тоже ее побрызгал водой.
– А это зачем?!
– Да, приворот такой!
– А ежели гнить будет?!
– Что будет гнить?!
– Ну. фотка Клавина!
– Она не гниет!
– Правда?!
– Сто процентов!
– И что же все уже?!
– Все, можешь идти!
– Харошая у вас работа, товарищ Кугельман!
– Да уж не жалуюсь!
– А если она не вернется!
– Тогда деньги верну!
– А как же сто процентов!
– Сто процентов!
– Ну, ладно, товарищ Кугельман, всего вам доброго!
– И вам не кашлять! – и пнул меня ногой, чертов колдун!
До сих пор задница болит! А Клавка действительно ко мне вернулась!
Забрюхатила от этого сукина сына, Харчевина!
А он ее поматросил и бросил! А она ко мне быстрей, пока жениться на ней не раздумал! Вот ведь шалава!
Ну, нет, теперь опять к Кугельману пойду, пусть теперь, товарищ знахарь, отворот от нее делает! А то ишь чаво надумала, зародыша свово на меня записать!
– Вам никогда не хотелось трогать в осенней тьме женщину?!
– О, мне очень хотелось! А вам?!
– И мне тоже?!
– А что же мы будем делать, мы ведь мужчины?!
– Будем просто пить вино и глядеть в окно, пока идет поезд!
– И то верно! Правда пьем то мы не вино, а виски!
– Это для рифмы!
– Понятно! А почему вы спросили меня про женщину?!
– В соседнем купе едет блондинка!
– И вы хотите с ней того?!
– Что-то вроде этого! К тому же она в купе совсем одна!
– Так пойдемте и предложим ей выпить с нами?!
– Думаю, не стоит!
– Почему же?!
– Мне хочется это сделать одному!
– Ну, давайте тогда пить!
– Давайте!
– А давайте, кто кого перепьет?!
– Давайте!
– За что пьем?!! За то, чтобы хоть кто-то из нас дожил до встречи с этой шикарной женщиной!
– Какой прекрасный тост!
– А сейчас за что пьем?!
– За Любовь!
– Тоже прекрасный тост!
– А давайте выпьем за Родину!
– Очень благородный тост!
– А давайте за наш поезд!
– Чудесно!
– За наш вагон!
– Ох-хо-хо!
– За блондику в соседнем купе!
– Ха-ха-ха!
– За нас вами!
– Ох-хо-хо! Озорник!
– За чудные мгновенье в небесах!…
– Зина, беги сюда, здесь двое вусмерть напились!
Вечер. Я ничего не делаю. Я балуюсь, глядя в потолок, я нахожу в его трещинах нечто схожее с оригинальными профилями бывших до меня здесь узников…
Я узник Смерти… Так называют тех, кому дали пожизненное…
Самая страшная вещь быть мертвым при жизни…
По статистике одна треть, таких как я, пытается добровольно уйти из жизни, но только одна треть…
Других две трети еще на что-то надеются, но на что?!
Я убийца! Я сотворил грех, но раньше за этот грех убивали, а сейчас оставляют в живых, но для чего?!
Чтобы я мучился, глядя на одни и те же стены, и на одни и те же лица сокамерников…
Ознакомительная версия.
