Ознакомительная версия.
Виктор Панкратович посоветовался с герцогом Тубаретом насчет графа, и Тубарет заверил, что никаких проблем с графом вовсе не предвидится. И верно, вечером того же дня герцог торжествующе швырнул голову Ливорверта прямо на королевский письменный стол.
Хорошо тому живется,
Кто лишился головы:
И не естся, и не пьется,
И не ходится, увы!
И Виктор Панкратович, к удивлению своему, обнаружил, что вид отрубленной головы вовсе не вызывает у него отрицательных эмоций и стрессового состояния. Востромырдин распорядился издать указ, согласно которому граф объявлялся главой баронского заговора, инспирированного западными спецслужбами. Страшась неизбежного в таких случаях разоблачения, негодяй уничтожил своих сообщников как опасных свидетелей, но король без труда разгадал его коварство и подверг высшей мере социальной защиты. Канцлер Калидор окончательно уверился, что новый повелитель - воистину государственный муж и Листорану неслыханно повезло. Правда, со смертью графа оборвались и все связи с листоранскими разведчиками в сопредельных государствах, но тогда король об этом вовсе не думал.
К тому же стали приходить тревожные сообщения с мест. Оставшиеся без баронов крестьяне кое-где стали подниматься с оружием. Одни желали отомстить узурпатору за доброго хозяина, другие - расправиться с родней хозяина злого, чтобы и духу баронского не осталось.
- Необходимо поддержать товарищей повстанцев, - сказал король. - Деньгами, оружием, военными советниками.
- Но, государь, - попробовал возразить Калидор, - это же наши крестьяне! Их усмирить надобно.
- Узко мыслишь, товарищ Калидоров! - рассмеялся король. - Помнишь, что я тебе про Остров Свободы рассказывал на последнем едином политдне? Мы должны повсеместно поддерживать национально-освободительное движение, проявлять поистине братскую солидарность со всеми борющимися массами. В этом, и только в этом, наша сила. Возьмем, к примеру, товарища Луиса Эмилио Рекабаррена, деятеля коммунистического и рабочего движения Латинской Америки...
До сих пор все поступки и решения короля вели к лучшему, и Калидор, поборов сомнения, отдал соответствующие распоряжения.
Канцлер вообще выказал себя, несмотря на преклонный возраст, чрезвычайно гибким государственным деятелем, лишенным не только совести, но и других предрассудков и предубеждений. Программные задачи партии схватывал он, казалось, на лету, текущий мимо него момент понимал неизменно правильно, а главное - быстро овладел основами партийного строительства, начав возводить разорительный для казны собственный дворец за городом. Специально для своего повелителя он предложил ввести в число общенародных праздников и День работника престола, чем вызвал у Виктора Панкратовича самые теплые чувства. Да и то сказать, старик Калидор канцлерствовал уже при третьем короле и всегда был незаменим.
Предшественником Востромырдина на троне был тренер по хоккею с шайбой из города Кушки, чрезвычайно страдавший из-за отсутствия льда в Замирье. От него остались только упоминавшиеся уже боевые клюшки и боевой клич «Шайбу! Шайбу!», приводивший в ужас агрессивных соседей. А до тренера Листораном правил тишайший рязанский краевед, которого вытащили из «столыпинского» вагона, следовавшего на Колыму, - тот вообще всего боялся и ничему не перечил, но внес, правда, огромный вклад в здешнюю географическую науку.
Несколько смутило абсолютиста Калидора королевское заигрывание с кузнецами. Зачем было отрывать их от дела, организовывать всякие слеты, форумы, школы передового опыта? Что это за Счастия Ключи и Щит Родины? Кузнецы и без того слишком много о себе понимают, а тут еще король внушает им, что они эти... гегемоны...
«Мне бы таких старичков в аппарат побольше - я бы наделал делов!» - думал про соратника Виктор Панкратович.
Удивительное дело, но Востромырдин совершенно не испытывал ностальгии, свойственной, как известно, даже распоследней белоэмигрантской сволочи. «Видно, я и впрямь здешний кадр, - решил король. - Может, я и ЦК теперь неподотчетен и пользуюсь правом экстерриториальности?» Но испытывать судьбу не хотелось: вдруг да этот Калидор никакой не Калидор, а крупный советский разведчик Судоплатов? Сделаешь неверный шаг - тебя и ткнут ядовитым зонтиком куда следует...
Поэтому перед предполагаемыми телекамерами был Виктор Панкратович необыкновенно лоялен, да и звонков по деревянным телефонам можно было ожидать в любую минуту. Пришлось посадить в приемную секретаршу.
- Да пострашнее найдите, - распорядился Виктор Панкратович. - Чтобы аморалку не приписали.
Приказ был выполнен столь буквально, что, войдя в собственную приемную, король потом трое суток заикался, а зеленый гребень на голове поседел.
- Ты чего, государь? - искренне изумлялся Калидор. - Это же обыкновенная степная хопуга. Она поумнее иного человека бывает. А что зубы шевелятся, так ведь и она жить хочет.
В большое замешательство пришел великий герцог Тубарет, на радостях назначенный главнокомандующим. Войско в Листоране состояло в основном из баронских дружин и собиралось в случае войны, а теперь поди собери! Слабо его утешали и рассказы короля про Чапаева и маршала Жукова.
- Где же мы столько народу на убой наберем? - сокрушался полководец. - Мы же не кирибеи какие-нибудь - по сотне детей в шалаше у каждого! Листоранцы никогда числом не брали, а только выучкой...
- Учиться военному делу настоящим образом! - напомнил король известный завет.
- У кого - у Литяги покойного? - горевал Тубарет. - Конницы теперь нет, пехоты нет...
- Хочешь мира - проводи политику мира, борись за эту политику! - сказал король другой завет.
- Легко сказать - борись! Разве ты не знаешь, что после смерти рыцаря не только что конь никуда не годится, но и оружие его, и доспехи в прах рассыпаются?
- Оружием нам помогут, - уверенно сказал Виктор Панкратович. - Палестинцам помогают, а нам тем более помогут.
- Железным оружием?
Виктор Панкратович прикусил язык. В самом деле, поди докажи в международном отделе, что оружие здесь нужно специальное, из дюраля или титана! А титановый меч, поди, дороже «калашникова» обойдется...
По образованию Виктор Панкратович считался металлургом, и очень его смущало, что кузнецы в Замирье вовсе не машут молотами и даже не разводят огня, а приговаривают только секретные заклинания да строят пальцами разные хитрые фигуры, в результате чего из куска руды мало-помалу возникает добрый клинок. Но ведь сколько времени на это уйдет!
- Так, - сказал король. - Кто у нас враг номер один?
- Ты же знаешь, государь, что Аронакс.
- Хорошо, - сказал Виктор Панкратович. - А кто там у них королем?
- Скопидар Пятнадцатый, грызи его хопуга!
- Ладно, - сказал Виктор Панкратович. - А нет ли за этим королем каких-нибудь странностей?
Непрост, непрост был Востромырдин! Разве мыслимо, чтобы его одного сюда забросили?
- Странностей у него, государь, - отвечал герцог Тубарет, - что икринок у птицы Шарах. Ливорверт-покойник все про него доподлинно знал. Во-первых, поперек себя шире, хотя и не ест почти ничего - боится, что отравят. Пьет, правда, за семерых, но с умом. На охоте требует, чтобы дичь ему загодя к деревьям привязывали, вот до чего ленив. Стреляет худо, меча поднять вовсе не может. На совете двух слов связать не умеет - на бумажке ему особый холуй пишет, ты не поверишь! Ксивы простой путем не сложит! А еще он, государь, стыдно сказать...
И Тубарет поведал своему королю о наиболее странной, на взгляд листоранца, привычке вражеского владыки.
- Весь народ в Аронаксе дивится, откуда такой выродок только и взялся! - закончил доклад герцог.
«Я зато знаю, откуда взялся! - возликовал про себя Виктор Панкратович. - Откуда надо, оттуда и взялся! Это же натуральный Семен Пантелеевич! То-то его в крематории сожгли, чтобы тела никто не видел! Вот он, значит, где, Семен-то Пантелеевич... Да, и медведей ему к дереву привязывали, и остальное сходится... Вот оно как у них... Аронакс ведь тут самая большая страна - как раз его уровень. И связь с Москвой у него непременно есть. И оружие есть. И он для меня здесь - наивысшая инстанция со всеми вытекающими...»
Виктор Панкратович приказал вызвать канцлера.
- Вот что, товарищи дорогие, - сказал он. - Интересы внешней политики государства настоятельно требуют заключения с Аронаксом договора о дружбе, сотрудничестве и взаимном добрососедстве...
Соратники ахнули:
- Такого сроду не было! Какой такой договор - в Аронаксе мать родную из-за пирога со жвирцами зарезали, отца родного кочевникам на мясо продали! Они сапоги-то и те на голову натянуть норовят...
- Это все предрассудки, - сказал король. - Вы что, простой вещи понять не можете? В Аронаксе-то вышестоящая партийная организация!
Канцлер укоризненно покачал головой:
- Народ нас не поймет, государь.
- Да? Формулировок нахватался? А Варшавский Договор с кем заключать будем? С баратинами?
Ознакомительная версия.
