Великий чернокнижник обреченно поморщился, отставил пустую чашку и решительно повернулся к Мардикор-сану.
— Итак, уважаемый, на чем биться будем?
Воплощение ожившего Будды вежливо улыбнулось и аккуратно налило половину самовара в расписанную матрешками кружку.
— Зачем биться, господин Карлович-сан? Я зубочисткой в горло ткну, вы огнем ударите... Два трупа и никакого удовлетворения...
— Тогда в чем смысл? — удивился старик, пряча в карман незаметно созданную шаровую молнию.
— Смысл в том, чтобы выявить действительно великого мастера. Как вы рассказали моим согражданам, истинный мастер способен освоить и воспроизвести любой навык противника за небольшое время. Любой... Вот и сравним, может ли кто-нибудь из нас поразить другого невиданным талантом. Чем-нибудь таким, что невозможно даже представить.
— Любым? — усмехнулся мистер Данбартоншир.
— Любым, — добродушно согласился китаец. — Мы же не дети в песочнице, играть будем по крупному... Кстати, можете не предлагать фору. Колдовать я тоже умею. Как-никак, а сто пятьдесят лет медитации в Тибетских монастырях многому учат...
Улыбка сползла с лица шотландского колдуна и воцарилась на невозмутимом лице гостя. Моральный счет поединка тревожно отразил 1:0 в пользу противника...
* * *
Поздним вечером два великих кудесника кунг-фу плавно сменили градус напитка на более крепкий, используя все ту же литровую посуду. Улыбка пока не покинула невозмутимое лицо Мардикор-сана, но в целом ситуация стремительно окапывалась в патовом положении. Ни один из мастеров не мог удивить другого чем-то необычным. Хитрые азиатские заковырки легко поддавались натиску шотландского темперамента, а отшлифованные столетними британскими дождями домашние заготовки таяли как дым перед анормальными методами взлома китайца.
— Может, тебя со Смертью познакомить? — устало спросил колдун, вливая в себя очередной литр браги.
— С какой из? — вежливо парировал гость. Заботливо постучав по спине подавившегося чернокнижника, Мардикор-сан пояснил: — Мы же люди практичные, с реинкарнацией живем уже какое тысячелетие в обнимку. И отражений вашей работницы с косой повидали не мало. То шесть рук ей приделаем, то имя позаковыристее прилепим...
— Ну, про шестируких я в курсе, — отдышался мистер Данбартоншир. — И про философов ваших наслышан.
Огромный китаец оживился:
— Неужели? Изучить и изложить современную кастовую структуру наших индийских соседей за полчаса сможете?
— Легко, — небрежно отмахнулся колдун. — Уже делал. А еще греков читал, и римлян, и европейских гегелей с шопенгауэрами штудировал.
Мардикор-сан прищурился, всем своим ярко-оранжевым одеянием выражая некоторое сомнение сказанному. Увидев столь радикальное проявление неуважения к своим словам, старик рассердился:
— Нехорошо, господин недоверчив-сан! С нашими навыками и умениями пошло врать — недостойно! Надо верить своему противнику... Тем более что у меня и свидетель есть... Ученица моя, лучшая... Это она меня поймала разок на путанице в философских вопросах, да хорошенько высмеяла. Пришлось в отместку за книжки сесть и почитать... До сих пор иногда вместо команд трудовой армии цитаты из Платона выдаю...
Посмотрев на очередную опустевшую пятилитровую бутыль, мистер Данбартоншир решительно отставил кружку в сторону и развел руками:
— Ну, раз мы дошли до крайностей, придется мне применить радикальное средство.
— Это вы про ложку? — усмехнулся гость, доставая из-под стола очередную емкость с брагой. — Боюсь, этот фокус вам тоже не поможет. Ложка может быть, или ее может не быть, но ведь и реальностей ковариантное множество. Поэтому в вашей реальности вы можете с ложкой делать что угодно, а в моей я предлагаю выпить и признать поражение...
— Это как?! — ошарашено пробормотал потомок шотландских кудесников. — Вы и это умеете?
— Ну, не хитрое дело, столовое серебро испарять... Меня этому еще столетие тому назад научили. Хотя я предпочитаю ложками варенье кушать, а не дырки в реальности долбить.
— Но ведь и вы, уважаемый, ничего эдакого мне продемонстрировать не смогли! — взвился старый колдун. — Все, все ваши фокусы я повторил без единой ошибки!
— Согласен, — вежливо кивнул Мардикор-сан. После чего с иезуитской улыбкой развел руками: — Но я все равно выиграл.
— Почему?!
— Потому что вы говорили, что можете нечто такое, что не может никто. А ведь я ваши трюки тоже повторил, как и вы мои. В магических и прочих умениях мы равны. Но по условиям спора, вы меня должны были победить. Не смогли, значит — проиграли...
Мистер Данбартоншир обессилено опустился на стул. Хрупкая ничья испарялась прямо на глазах... В лицо упрямому и честолюбивому мастеру темных магий ехидно прищурилось косоглазое поражение... Приближающийся разгром был полным и ехидно обидным...
* * *
Ранним утром гость тактично спросил, где можно прогуляться «до ветра». Проследовав за ткнувшим на задворки пальцем, безразмерный китаец ненароком прошел сквозь бревенчатую стену, оставив после себя щепастый пролом и легкий запах допитой браги. Следом за Мардикор-саном на воздух выбрался и колдун, печально разглядывая нарождающуюся зарю.
Через полчаса мистер Данбартоншир сидел на крыльце, пытаясь собраться с силами и повежливей сформулировать официальное признание в проигрыше. Слова упорно давились в горле и никак не хотели выбираться наружу.
Вернувшись с прогулки, почти признанный победитель зачарованно смотрел, как его противник хмурит кустистые брови, пытаясь сказать что-либо членораздельное. При этом колдун зло шевелил ушами, пытаясь помочь себе вымучить хоть слово.
— Это невозможно! — неожиданно глухо и печально воскликнул Мардикор-сан.
— Невозможно — что?! — немедленно отреагировал чернокнижник, озираясь вокруг.
— Невозможно — вот это! — ткнул пальцем гость. — Уши нужны, чтобы слушать. Чтобы надевать на них шапку в морозы. Или цеплять очки... Но двигать ими — это невозможно! Никто на Тибете не может так!..
— На Тибете? — удивился колдун. — Ну, не знаю про ваш Тибет, а я деревенских этому трюку научил за пару минут. Кому захотелось...
Огромный мастер кунг-фу насупился, скрестил руки на груди и почти потерялся в оранжевых лучах восходящего солнца.
— Я читал про это. Но считал, что такой необычный навык ошибочно приписан жителям этой страны. Как и сказки про медведей на улицах, песни под балалайку на свадьбах и непроходимые дороги. Но теперь вижу, что я ошибался...
Старик в черном балахоне задумчиво пошевелил ушами, потом просветлел лицом и довольно усмехнулся.
— Ну, про медведей не скажу, а на балалайке я и сам иногда играю. Если захочешь, про дороги тебе оберст расскажет. Он не так давно очередную танковую дивизию на наших дорогах потерял. Так что...
Китаец опустился на колени и уткнул лицо в пук травы рядом с мистером Данбартонширом.
— Я прошу великого мастера признать мое поражение и взять в ученики! Готов посвятить медитации и освоению столь необычной техники ближайшие сто лет!
Колдун задумчиво посмотрел на быстро поднимающееся солнце и пробормотал:
— А почему бы и не взять? Если по габаритам судить, он очень старательный и обстоятельный. За годик-другой и выучится. Заодно Сашу китайской чайной церемонии обучит. И парней моих в дрыгоножестве поднатаскает, а то мужики пугаться перестали и поколачивают иногда черепушек на вечерних танцах... А за год я еще чего-нибудь придумаю... И так и останусь великим и непобедимым мистером Данбартонширом... Навечно...
23. Каллиграфия мистера Данбартоншира
Мистер Данбартоншир, великий и могучий колдун, потрясатель основ и создатель невозможного, лучший друг богов, попутно шило во все тех же божественных задницах, страшный сон демонов и нечисти, а так же... Одним словом, худой старик с удовольствием выскреб горбушкой черного хлеба остатки малинового варенья и грустно заметил вслух:
— А ведь кончилось. Как ни странно... Только утром банку открыл. Пять литров — как корова языком... Эх...
Любимая ученица колдуна Сашенька оторвалась на секунду от исписанного закорючками метрового листа папируса и неодобрительно ответила:
— Дедушка, ты бы лучше еще раз заклятье проверил. Я не помню, чтобы здесь и здесь завитушки были кривые, а снизу пяток клякс... Как я учиться должна, если ты тексты наизусть не помнишь?
— Помню, — обиделся старик. — Кроме того, колдовство — это высокое искусство, а не ремесленничество! Настоящий мастер должен чувствовать, где магия искажается, и творить по наитию!
— Вот я и чувствую, что здесь что-то не так, — сердито насупилась девушка. — А по наитию, так уже третий раз сарай восстанавливаем. Все у тебя с силой файрболов чепуха выходит. Благо еще, что я скелетов в огород отправила. Вон, после вчерашнего они даже палаточный лагерь между теплиц разбили, так и ночуют...
