– Я об этом не думала, – призналась Огняна. – Наверное, надо будет и за них замолвить словечко в замке Ругна. Было бы неплохо организовать движение в защиту деревьев.
Они удобно устроились в ветвях и приготовились ко сну. Загремел прилег на поляне под деревьями, его-то уж никто не решится потревожить. У его головы находился текучий ствол водяного дуба, который выбрала для ночлега Огняна; он случайно подслушал приглушенные всхлипывания гамадриады. По-видимому, разлука с любимым деревом имела для нее более серьезные последствия, чем могло показаться днем, а опасность, угрожавшая этому дереву, вовсе не была для нее абстрактной угрозой. Загремел надеялся, что отыщет способ помочь ей, даже если для этого ему самому придется встать на страже у ее дерева – в буквальном смысле слова. Но он не знал, сколько это может продлиться. Он не хотел слишком откладывать выполнение своей миссии, чтобы не успело истечь время, назначенное в ответе доброго волшебника. И оставалась еще проблема залога у того гроба из гипнотыквы. Залога его души. Что бы он ни делал, это надо было завершить в течение трех месяцев. Он уже сейчас чувствовал себя не совсем хорошо, так, словно утратил частицу своей души, а вместе с ней и своей силы.
На следующий день маленький отряд в полном составе продолжил свой путь на север. Рельеф стал ровнее, но неприятности все еще случались. Танди забрела прямо в куст душицы, и Загремелу пришлось с корнем вырвать все растение, прежде чем оно успело задушить девушку своими побегами. Чуть позже они встретили чернобыльник, чьи ветви походили на странные угловатые конструкции, – он буквально гудел от переполнявшей его энергии. Горе тому существу, которое подойдет к нему слишком близко.
Около полудня они набрели на овощное дерево, с ветвей которого свисали прекрасные зрелые кабачки, бобы, морковь, помидоры и турнепс. Здесь было все, что нужно для отменного салата! Но когда Загремел подошел к дереву, Танди начала нервничать.
– Я чувствую запах крысы, – сказала она, принюхиваясь. – В пещерах, где я жила, много больших крыс, и мне хорошо знаком их запах. Он всегда предвещает неприятности.
Загремел тоже принюхался. И верно, в воздухе витал слабый крысиный запах. Но что им здесь делать?
– Я тоже его чувствую, – отозвалась Джон. – Ненавижу крыс. Но где они могут быть? Сирена обошла дерево кругом.
– Где-то в овощном дереве или возле него, – объявила она. – Боюсь, это дерево вовсе не то, чем кажется. Огняна подошла поближе: – Дайте проверить. В деревьях я разбираюсь. Как и вчера, днем казалось, что она легко переносит разлуку со своим деревом, но Загремел знал, что это не так. Просто ночь, проведенная на дереве, принесла ей некоторое облегчение, хотя это было и не ее дерево.
Гамадриада встала прямо возле овощного дерева. Она медленно дотронулась до его листа: – Обычный лист.
Затем она дотронулась до картофелины, и один из ее глазков вдруг мигнул.
– Прочь отсюда, скорее! – взвизгнула Огняна. – Это крыса!
И тут овощи и фрукты перешли в наступление. Они выпускали лапы, мордочки и хвосты и градом сыпались на землю. Огромный выводок крыс замаскировался под овощи, привлекая ничего не подозревающих путников, но их выдал запах. Крыса всегда пахнет крысой.
Сирена, Танди и Джон успели отбежать в сторону и тем избегли крысиной атаки, но Огняна стояла слишком близко. Мелкие бестии прыгали вокруг нее, кусали за ноги, и в конце концов она упала.
Загремел бросился вперед и одной рукой подхватил гамадриаду. Несколько крыс, глодавших ее кожу-кору, поднялись в воздух вместе с ней. Она завизжала и попыталась стряхнуть их, но они цеплялись за нее когтями и пытались кусать ее за руки.
Загремел встряхнул ее, но недостаточно сильно, чтобы крысы отцепились, поскольку боялся повредить самой Огняне. Но даже от такой встряски с нее посыпались листья и кусочки коры. Загремелу пришлось отдирать крыс по одной, их клыки и когти оставляли на теле дриады глубокие борозды. Наконец он швырнул на землю последнюю крысу. Дриада была в ужасном состоянии – из нескольких самых глубоких царапин на ее ногах сочилась смола. Тем временем крысиная банда обступила Загремела, пытаясь кусать его и взобраться наверх по его волосатым ногам.
Загремел яростно затопал, сотрясая поляну и каждый раз втаптывая в землю по нескольку крыс. Но этих тварей было много сотен, и они стремительно бежали к нему со всех сторон.
Как бы быстро он ни топал, они могли одолеть его. Он не осмеливался опустить дриаду на землю, страшась, что и ее постигнет та же участь. Его огромная мощь была бессильна в борьбе с этими небольшими и слабыми существами.
– Прочь от него! – крикнула с безопасного расстояния Танди. – Оставьте его, вы, крысы!
Она казалась действительно разгневанной, словно и в самом деле пыталась защитить его от врага. Конечно, все обстояло как раз наоборот, однако он был странно растроган.
Загремел попытался отойти от дерева, но крысы перемещались вместе с ним. Чтобы избежать опасности, ему пришлось бы одновременно размахивать дриадой, как чем-то неодушевленным, поскольку его руки будут двигаться во время бега, и улепетывать от врага.
Первое означало вполне физическую угрозу другому существу, а второе попросту неприемлемо для огра. Потому он двигался медленно, а крысы взбирались по его ногам...
И тут рука Танди метнулась вперед, словно она бросала камень. Лицо ее покраснело, все тело напряглось, она оскалилась, словно на пределе ярости, но в ее руке ничего не было. И она бросила вперед это ничто.
У ног Загремела что-то взорвалось. Он пошатнулся, с трудом восстановив равновесие. Вокруг него брюхом вверх валялись неподвижные крысы.
Огр уставился на них, застыв на месте. Его ноги словно онемели. Он опустил гамадриаду на землю, и она побрела прочь, брезгливо обходя тела крыс.
– Что произошло?.. Танди смутилась: – Вспышка гнева.
Загремел оставил скрючившихся крыс и подошел к девушке. Ему казалось, что на его ногах вообще не осталось плоти, только голые кости, хотя это было не так.
– Это заклятие?
– Это одна из особенностей моего скверного характера, – объяснила она, опустив глаза. – Когда я зла до безумия, мой гнев вспыхивает. Иногда это приводит к разрушениям. Прошу прощения; я должна была сдержаться.
– Прощения? – недоуменно переспросил Загремел, окинув взглядом валяющихся без признаков жизни крыс. – Да это же прекрасная особенность!
– Ну да! – язвительно парировала она.
– У моей матушки такие же способности; ну, она, разумеется, из прокляторов, а они вечно бросаются этими самыми проклятиями.
– Может, и у меня такая же наследственность, – с неудовольствием сказала Танди. – Все предки моего отца были солдатами, а солдаты много с кем связываются.
Подошли остальные.
– Это сделала ты, Танди? – спросила Огняна. – Ты выручила меня из беды! Если бы Загремел опустил меня на землю среди этих ужасных крыс или если бы они взобрались наверх и достали меня... – Она всхлипнула – давали себя знать раны и пережитый испуг.
– Чрезвычайно полезный дар в Глухомани Ксанфа, – заметила сирена.
– Ты так думаешь? – просветлела Танди. – Я всегда полагала, что разрушать – это плохо...
– Плохо? – удивленно спросил Загремел. Его вопрос встретили дружным смехом.
– Наверно, иногда и неплохо, – подытожила сирена.
Они разыскали к обеду немного настоящих овощей, а потом продолжили путь. Но вскоре впереди, над самой землей, раздалось разъяренное сопение и фырканье.
– Ох, должно быть, это простуженный дракон, – обеспокоено заметила Джон. – Не могу сказать, что люблю драконов, по мне так они слишком горячи.
– Пойду посмотрю, – сказал Загремел.
Это путешествие нравилось ему все больше и больше. По своей природе он всегда любил применять грубую силу, но теперь с ним были те, кого приходилось защищать, так что его природная склонность получала некоторое моральное оправдание. В том, чтобы подраться с драконом, защищая компанию разномастных милых девушек, гораздо больше смысла, чем в обычной драке. Проклятый интеллект заставлял его искать смысл во всем, что он делал, и ощущение того, что смысл есть, весьма ему помогало. Когда он избавится от проклятия, обо всех подобных неудобствах можно будет забыть.
Он обогнул щетинистый куст и приблизился к сопящему монстру, держа кулаки наготове...
И остановился, разочарованный и недоумевающий.
Это был не дракон. Это был маленький поросенок с рыльцем-пятачком и хвостиком-крючком. Но сопел он как большое огнедышащее чудовище.
Загремел тяжело вздохнул. Он поднял поросенка за хвостик и закинул в кусты.
– Все в порядке! – крикнул он. Появились остальные.
– Оно ушло? – спросила Танди. – Но мы не слышали шума сражения.
– Всего-то дел – раз фыркнуть, – с отвращением произнес огр. А он-то так рассчитывал на хорошую потасовку!
– Кто-нибудь другой, возможно, рассказал бы нам о битве 'с чудовищным драконом, – заметила сирена.
