– Сегодня за весь вечер я не видела ни одного симпатичного человека, дружок. – И она обратилась к женщине, которая в палатке напротив рекламировала консервированный омлет. – Что это с ними сегодня? Куда они все тащатся? Ах да, на конкурс тортов из полуфабрикатов. – Она повернулась к Сэму: – Вы бы лучше поискали её на конкурсе тортов, дружок. Она, верно, где-нибудь там.
За павильонами у помоста с занавесом и двумя громкоговорителями по бокам толпился народ. Стоя поодаль, у самых павильонов, Сэм мог лишь смутно разглядеть четырёх девушек на помосте – должно быть, участниц конкурса; против них сидели в непринуждённых позах ещё человек пять-шесть – вероятно, жюри. Телевизионные камеры поворачивались во все стороны; из громкоговорителей сыпались милые шуточки, вроде сообщения о том, что наступил Судный день; то и дело раздавались дурацкие аплодисменты, без которых не обходится ни одно подобное зрелище. Голос распорядителя показался Сэму знакомым. Нет, это просто невероятно! Но сомневаться не приходилось – это был… Мальгрим.
– А теперь леди Нинет объявит решение жюри, – говорил он. – Леди Нинет, прошу вас.
И конечно, снова аплодисменты.
Нинет словно всю жизнь только этим и занималась. Она держалась и говорила именно так, как требуется.
– Дорогие друзья, наше авторитетное жюри поручило мне огласить своё решение. Мы все до глубины души восхищены новым небывалым подъёмом нашего кондитерского искусства и рады сообщить вам, что первая премия единогласно присуждена Мелисенте Перадор!
Снова аплодисменты.
– Благодарю вас, леди Нинет! – сказал Мальгрим. – Итак, по единогласному решению жюри, Мелисента Перадор объявляется Королевой Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года!
Приветственные крики, аплодисменты, свистки и рёв фанфар, который изобразили три гвардейских трубача. Остолбеневший Сэм увидел, как Мелисенту, которая двигалась, словно во сне, подтолкнули к микрофону.
– Поздравляем вас, Мелисента. Вы – Королева Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года. А теперь скажите, чего бы вы хотели…
– Вы знаете, что я хочу, – сказала Мелисента. – Я хочу к Сэму.
– Я здесь! – крикнул Сэм и рванулся вперёд. Но тут, по воле злобной судьбы, дорогу ему преградил павильон замороженных рыбных филе Фергюсона.
– Эй, куда тебя несёт? – крикнул выскочивший из-за прилавка здоровенный грубый субъект, вероятно, рыбак с траулера. – Погляди лучше, какие филе.
– Пустите! – Сэм оттолкнул его. И тут они сцепились. Палатка качалась, куски замороженного филе градом сыпались Сэму на голову. Сэм уже подумывал о том, что неплохо бы врезать этому наглецу хороший хук левой, как вдруг сзади его схватили за руки, кто-то огрел его по голове, и он потерял сознание.
– А теперь, когда вам стало лучше, – говорил полицейский инспектор, – попробуем начать сначала. Только, пожалуйста, без глупостей насчёт всяких принцесс и драконов. Ваша фамилия?
– Альгрим, – сказал Сэм. На столе перед ним стояла чашка чая. Видимо, в этот час в полицейском участке разносили чай – перед каждым полисменом тоже стояла чашка. – М.Альгрим.
Он отхлебнул из чашки.
– Пожалуйста, полностью. Что означает М?
– Морис.
– Так, Морис Альгрим. Адрес?
– Северо-Запад, 9, Мелиот-террас, дом 10, – ответил Сэм без запинки.
– Где работаете?
– Я наладчик электронных вычислительных машин[7]. Это очень ответственная работа. Машины иногда делают грубые ошибки, даже если хорошо налажены, а если не налажены, то они вытворяют Бог знает что.
– Так же как и вы, мистер Альгрим, – сурово сказал инспектор. У него было длинное худое лицо, а глаза сидели так близко к носу, что он походил на огромное насекомое или на существо с другой планеты. – А ещё такой солидный человек. Что вы делали в этом костюме на выставке и зачем затеяли скандал?
– Это долгая история, – сказал Сэм, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, – боюсь, вам будет неинтересно.
– Ничего, когда надоест, я сам скажу.
Инспектор поглядел на своих подчинённых, ожидая, что они оценят его остроумие, и два молодых констебля хихикнули в свои чашки.
– Я одет так потому, что заменял своего двоюродного брата – он работает на выставке в павильоне консервированного горошка. Их в этом году одели в маскарадные костюмы. А на конкурс тортов я пошёл, потому что в нём участвовала одна моя знакомая. Я увидел её издали, и мне показалось, что ей дурно. Тогда я попробовал протиснуться поближе и крикнул, что я здесь. Вы ведь и сами на моём месте поступили бы так же, правда?
– Нет, – сказал инспектор. – Ну-с, а как началась драка?
– Я пробирался мимо павильона замороженного филе Фергюсона, а этот тип нагло схватил меня и спрашивает, куда меня несёт, ну мы с ним и сцепились. Но, заметьте, меня схватили за руки – меня, а не его! – и бацнули чем-то сзади, наверно, мороженой треской, у меня до сих пор голова гудит. Словом, насколько мне известно, только я один и пострадал.
– Да, насколько вам известно, – с расстановкой сказал инспектор. Судя по его тону, после этого побоища скончалось не менее шести человек, в том числе женщины и дети. – Но ведь могут быть вещи, которые вам не известны, не так ли, мистер Альгрим? Однако на этот раз вы правы. Поскольку возмещения убытков с вас не требуют и служащие Фергюсона вообще нас не вызывали, а этот малый ничего толком объяснить не может, я вас отпускаю. Но смотрите, больше не впутывайтесь ни в какие истории, особенно когда на вас эти панталоны. До свидания, мистер Альгрим.
Когда Сэм вышел, его противник, похожий на рыбака с траулера, стоял на мостовой возле огромного лимузина. Внутри сидели ещё двое мужчин, тоже похожие на рыбаков, и три толстые женщины. Все они громко орали и визгливо хохотали, предвкушая ночную пирушку.
– Рад, что тебя выпустили, дружище, – сказал противник Сэма, протягивая ему руку. – Надеюсь, ты не сердишься? Ну и хорошо, это в старом добром английском духе. Вот окажись у тебя нож, я бы сейчас глядел на тебя по-иному.
– А я бы глядел на тебя по-иному, если б врезал тебе хук левой, – сказал Сэм. – Но меня схватили за руки.
– Хука я ждал и был наготове. А их я не просил вмешиваться, ясно? Ну да ладно, всё обошлось.
– А как же филе?
– Да это всё муляжи. Дай я ещё разок пожму твою руку, дружище. Тебе, часом, не в Гримсби?
– Нет, спасибо. Ей-богу, в первый раз вижу человека, которому в Гримсби.
– Ну, так мы поехали. Счастливо, дружище.
Сэм увидел, как он сел в машину к своим развесёлым друзьям. Он подождал, пока лимузин не скрылся из вида, а потом побрёл, сам не зная куда. Было далеко за полночь, и во всём Лондоне окна были закрыты ставнями так плотно, что казалось, они не откроются уже никогда. Накрапывало, в любую минуту мог хлынуть проливной дождь. Сэм чувствовал себя очень несчастным.
Вскоре ему стало совсем скверно. Перед ним тянулась Кромвел-роуд, бесконечная, словно жизнь, в конце которой тебя ждёт либо пенсия и тоскливые поездки в Борнемут[8], либо смерть. У Сэма разламывалась от боли голова, и вдруг у него мелькнула ужасная мысль, что вовсе он не явился сюда из Перадора, чтобы найти Мелисенту, что никакой Мелисенты вообще нет и Перадора нет тоже, что всё это ему только приснилось, померещилось с перепоя после слишком бурной ночи в «Вороном коне» или в Артистическом клубе в Челси. Должно быть, он просто-напросто слишком долго фантазировал над этим эскизом для «Чулка прекрасной дамы» – вот и всё. Король Мелиот и оба волшебника, турнир на залитом солнцем поле и дракон на тенистой лесной поляне, даже сама Мелисента – всё быстро побледнело в его памяти. Реальна была лишь эта тьма, этот дождь, эта бесконечная, унылая Кромвел-роуд. Он готов был заплакать.
Показалось такси. Соображая, наскребёт ли он мелочи, Сэм хотел сунуть руку в карман штанов. Но рука лишь скользнула по мокрой штанине. Ах да, камзол и штаны в обтяжку! Что ж это всё-таки значит? Ведь он уже не в первый раз обнаруживает на себе маскарадный костюм. Прежде чем он успел решить эту загадку, такси остановилось.
– Да ведь вы заняты, – разочарованно протянул Сэм.
– Пассажирка возражать не будет, – сказал шофёр. – Хи-хи-хи!
– Марлаграм?
– Ах, милый, ну садись же скорей! – воскликнула Мелисента. – Боже, да ты весь промок.
– Но как… что… где… почему?..
– Куда прикажете, сэр? – спросил Марлаграм, чересчур усердно играя свою роль таксиста.
– Два раза вокруг парка, а потом прямиком в Перадор, – радостно сказал Сэм.
– Вокруг какого парка?
– Всё равно.
Около Риджент-парка их остановил полисмен.
– Предъявите водительское удостоверение, – сказал он Марлаграму.
– Пожалуйста, хи-хи-хи! Но почему только одно? Вот вам пятьсот штук, приятель! А вы, влюблённые голубки, готовы отправиться в Перадор?
