Я быстро разделся до белья, забрался в свою (никак не украшенную) капсулу и закрыл крышку. Внутрь начал поступать вязкий буферный гель, и секунд через двадцать я уже ощутил сонливость. К тому времени, когда диспетчерская даст нам зеленый свет, я уже буду спать.
Я проделывал такое тысячи раз. Поэтому не испытывал ни страха, ни мрачных предчувствий. Лишь чуточку сожаления.
Я никогда не видел скважину. Впрочем, ее вообще очень немногие видели.
Все они описывали темный углеродистый астероид в форме бублика диаметром около двух километров. Середина у него пробурена насквозь, а внутреннюю сторону кольца покрывает аппаратура ку-материи — это и есть скважина. По словам очевидцев, эта аппаратура все время подергивается и шевелится, напоминая тикающие внутренности очень сложных часов. Однако контрольные системы Администрации Скважин не засекают вообще никакого движения.
Это технология чужаков, неведомых инопланетян. Мы понятия не имеем, как она работает и кто все это сделал. А если поразмыслить, то, наверное, действительно лучше, что у тебя нет возможности это увидеть.
Вполне достаточно заснуть, а затем проснуться и знать, что ты уже где-то в другом месте.
* * *
— Попробуй иной подход, — говорит Грета. — На этот раз скажи ей правду. Может, она воспримет ее легче, чем ты думаешь.
— Да ведь невозможно сказать ей правду.
Грета прислоняется бедром к стене, одна ее рука все еще в кармане.
— Тогда скажи ей хотя бы половину правды.
Мы отключаем капсулу и вытаскиваем из нее Сюзи.
— Где мы? — спрашивает она меня. Потом Грету: — А ты кто?
Я начинаю гадать, уж не пробились ли из ее кратковременной памяти обрывки последнего разговора.
— Грета здесь работает.
— Здесь? А где?
Я вспоминаю то, что говорила мне Грета:
— Мы на станции в секторе Шедар.
— Но мы летели не туда, Том. Я киваю:
— Знаю. Произошла ошибка. Сбой в маршруте. Сюзи уже трясет головой:
— Руны были в полном…
— Знаю. Ты ни в чем не виновата. — Я помогаю ей надеть комбинезон. Она все еще дрожит — мускулы реагируют на движения после столь долгого пребывания в капсуле. — Синтаксис был хороший.
— Тогда что?
— Ошибку совершила система, а не ты.
— Сектор Шедар… Это выбило бы нас из графика дней на десять, правильно?
Я пытаюсь вспомнить, что сказала мне Грета в первый раз. Мне полагается знать все это наизусть, но специалист по маршрутам у нас на корабле не я, а Сюзи.
— Вроде бы правильно, — соглашаюсь я. Но Сюзи качает головой:
— Тогда мы не в секторе Шедар.
Я пытаюсь изобразить приятное удивление:
— Почему?
— Я провела в капсуле намного дольше, чем несколько дней, Том. Я это знаю. Потому что чувствую это каждой своей косточкой. Так где мы на самом деле?
Я поворачиваюсь к Грете. Поверить не могу, что все повторяется.
— Заканчивай, — говорю я.
Грета делает шаг к Сюзи.
* * *
Знакомо вам это клише: «Едва проснувшись, я понял — что-то не так»? Наверняка вы слышали эту фразу тысячу раз в тысяче баров по всему Пузырю, где парни из экипажей обмениваются байками, потягивая слабенькое пиво за счет компании. Проблема лишь в том, что иногда все оборачивается именно так. Проведя какое-то время в капсуле, я никогда не ощущал себя хорошо. Но до такой степени паршиво мне было всего один раз — после полета к границе Пузыря.
Размышляя над этим, но зная, что ничего не смогу сделать, пока не выберусь из капсулы, я добрых полчаса мучительно освобождался от всех соединений. Ощущение было такое, словно каждый мускул моего тела пропустили через мясорубку, а потом затолкали фарш обратно. К сожалению, ощущение неправильности происходящего не исчезло и потом, когда я откинул крышку капсулы. В «Синем гусе» было слишком тихо. После броска через скважину нам полагалось отойти в сторону от последнего на маршруте выходного отверстия. Но я не слышал далекого и успокаивающего рокота термоядерных двигателей. А это означало, что мы в невесомости.
Хреново.
Я выплыл из капсулы, ухватился за рукоятку и развернулся, чтобы осмотреть две другие капсулы. С колпака той, где находился Рэй, на меня уставился сияющий лик самой большой из БДМ. Все индикаторы жизнедеятельности на панели светились зеленым. Рэй все еще пребывал без сознания, но в полном здравии. Такая же картина с Сюзи. Получается, что некая автоматическая система решила разбудить только меня.
Через несколько минут я вернулся в тот же наблюдательный купол, откуда проверял корабль перед броском через скважину. Сунув голову в прозрачный купол, я огляделся.
Мы куда-то прибыли. «Синий гусь» находился в огромном парко-вочном ангаре в форме вытянутого цилиндра шестиугольного сечения. Гравитации здесь не было. На стенах размещались обслуживающие машины и механизмы — приземистые модули, змеящиеся заправочные шланги, сложенные рамы свободных посадочных причалов. Куда бы я ни взглянул, повсюду на причалах располагались другие корабли. Всех мыслимых конструкций и классов, с любой возможной формой корпуса, допускающей переход через скважину. Всю эту сцену заливал теплый золотистый свет прожекторов. Время от времени ангар освещали трепетные фиолетовые вспышки электросварки.
Это был ремонтный цех.
Едва я принялся размышлять над ситуацией, как заметил нечто, вытягивающееся из стены ангара. Это был телескопический причальный туннель, приближающийся к нашему кораблю. Сквозь окошки в его стенах я различил парящие в невесомости фигурки, которые пробирались по туннелю, отталкиваясь от его стен.
Вздохнув, я направился к шлюзу.
* * *
Когда я туда добрался, они уже запустили первую стадию цикла перехода. Ничего плохого я в этом не усмотрел — у меня не было веских причин не пускать кого-либо на борт, — но все же их поведение показалось мне чуточку невежливым. Впрочем, они могли думать, что все на корабле еще спят.
Дверь шлюза скользнула в сторону.
— О, вы уже не спите, — послышался мужской голос. — Капитан «Синего гуся» Томас Гандлапет, если не ошибаюсь?
— Он самый.
— Не возражаете, если мы войдем?
Их было шестеро, и они уже вошли. На всех слегка поношенные оранжевые комбинезоны, украшенные эмблемами разных компаний. Я начал злиться: их бесцеремонность мне очень не нравилась.
— В чем дело? — осведомился я. — Где мы находимся?
— А вы как думаете? — ответил вопросом на вопрос их предводитель, небритый и с кривыми желтыми зубами, что меня весьма впечатлило. В наше время надо немало потрудиться, чтобы заиметь скверные зубы. И мне уже несколько лет не доводилось сталкиваться с чудиками, готовыми на такие жертвы ради искусства.
— Очень надеюсь не услышать от вас, что мы все еще торчим на Архангеле, — сообщил я.
— Нет, вы прошли через врата.
— И?..
— Фокус не удался. Маршрутная ошибка. Вас выбросило из неправильной скважины.
— Господи… — Я стянул кепочку. — Что-то пошло не так на входе?
— Может быть. А может, и нет. Кто знает, как эти штуковины работают… Нам известно лишь, что вы направлялись не сюда.
— Правильно. И где же мы теперь?
— На станции Саумлаки. Сектор Шедар.
Он произнес это таким тоном, словно уже потерял ко мне интерес и выполнял некую рутинную процедуру.
Возможно, он и потерял интерес. А я — нет.
Никогда не слышал о станции Саумлаки, зато прекрасно знал, где находится сектор Шедар. Звезда Шедар — это супергигант класса «К» у самой границы Локального Пузыря. А всего навигационных секторов в Пузыре семьдесят два.
Я уже упоминал Пузырь?
* * *
Вы знаете, как выглядит наша галактика Млечный Путь — вы ее тысячи раз видели на рисунках и в компьютерных симуляциях. Яркая чечевица галактического ядра в центре, из него выходят лениво изогнутые спиральные рукава: каждый состоит из сотен миллиардов звезд, от самых тусклых и едва тлеющих карликов до раскаленных супергигантов, балансирующих на грани самоуничтожения во вспышке сверхновой.
Теперь рассмотрим вблизи один рукав. Там, на расстоянии около двух третей радиуса от центра Галактики, находится оранжево-желтая звезда, наше Солнце. Полосы и складки космической пыли окутывают ее на расстоянии в десятки тысяч световых лет. Тем не менее Солнце расположено в центре огромной, диаметром в четыреста световых лет, дыры в этой пыли — Пузыря, внутри которого плотность пыли примерно в двадцать раз меньше среднего значения.
Это и есть Локальный Пузырь. Словно Господь взял и специально для нас сотворил дыру в этой пыли.
Но, разумеется, сделал это не Господь. Тут поработала сверхновая звезда примерно миллион лет назад.
Осмотревшись, мы увидим и другие пузыри, границы которых пересекаются и сливаются, образуя огромную пенообразную структуру размером в тысячи световых лет. Есть среди них структуры Петля-1, и Петля-2, и Кольцо Линдблада. Есть даже сверхплотные узлы, где пыль настолько густа, что почти не пропускает свет. Этакие черные мембраны наподобие облаков в созвездии Тельца или в районе Ро Змееносца либо сам Разлом Орла.
