— Может, они и правы, — сказал Джин. Беспощадный промолчал. — Да, они правы. Здесь много такого, что стоит сохранить. Упадок цивилизации — ужасная вещь. Нужно стремиться любой ценой избежать средневековой дикости. Империя всегда отчасти безнравственна — рабство, набеги на соседние страны, — но есть и ценности, которые стоит спасти.
— Не сомневаюсь, каждое ваше слово — истинная правда, милорд. Сам я полный невежда в подобных делах.
— Ладно, скажи охранникам, что я согласен выступать в роли императора до тех пор, пока не найду себе достойную замену, человека, который устроит и их тоже. И еще скажи, пусть прямо сейчас отправляются в город и попытаются остановить массовое насилие.
— Но наши люди будут сопротивляться.
— Распространи весть, что императорские охранники сдались и принесли мне клятву верности.
— Хорошо, милорд.
Беспощадный поклонился и вышел, чуть не столкнувшись при этом со Снеголапом. Тот, как всегда, нес на плече огромный топор, на сей раз окровавленный.
— Привет!
— Привет, Снеголап. Тебе еще не надоело сражаться?
— Да тут и не с кем больше. — Снеголап с грохотом уронил топор на пол и взгромоздился на балюстраду. — По правде говоря, я устал.
— Как-никак уж три недели прошло, навоевались — дальше некуда. Я и сам устал. К тому же мне нужно возвращаться в замок.
— Зачем это? Свадьбу свою ты все равно пропустил.
— Не думаю. По моим подсчетам, с тех пор как мы покинули замок, там прошло всего два дня. Если к завтрашнему утру мне удастся добраться до портала, все будет в порядке. Но при таком раскладе нужно уходить прямо сейчас.
— Я с тобой, — заявил Снеголап.
— Но тут, понимаешь ли, возник политический кризис. Вакуум власти.
— Я в этом не разбираюсь. Как только будешь готов, и я уйду.
— Нет, я хочу, чтобы ты остался здесь в Качестве моего заместителя. Я вернусь в замок, обвенчаюсь и тут же обратно.
— И что я должен делать?
— Да ничего особенного. Просто рассылай приказы, которые я напишу… Черт, здесь же никто читать не умеет. Придется тебе выслушать меня и запомнить, что я скажу.
— Эй, постой-ка! Ты же знаешь — я совсем не разбираюсь в человеческих делах. Не могу принимать никаких решений.
— Это легко, просто запомни мои слова. Снеголап, ты гораздо сообразительней, чем пытаешься всех уверить, не притворяйся, пожалуйста. Думаешь, я забыл, сколько раз ты обыгрывал нас с Линдой в бридж?
— Подумаешь! Это просто игра.
— Если ты в состоянии запоминать карты в игре, то мои указания тем более уж как-нибудь запомнишь.
Снеголап тяжело вздохнул:
— Ладно, уговорил.
— Я хочу, чтобы прекратились грабежи, насилие и убийства. Действуй в этом направлении, но обязательно проверяй, чтобы твои приказы доходили до исполнителей. Бывшая императорская охрана на твоей стороне. В городе есть что-то вроде полиции. Постарайся объединить тех и других, заручиться их поддержкой. Подумай, что можно сделать, чтобы пополнить запасы воды, без них городу не выжить. Как только резня и грабежи прекратятся, начнут возвращаться беженцы. Среди них будут и деловые люди, которые быстро наладят жизнь. Просто пусть все идет своим чередом. Может, империи больше и нет, но город Орем вечен, если верить легендам.
Джин встал и снова бросил взгляд на россыпь зданий внизу.
— Вообще-то задача почти невыполнимая. Думаю, город обречен. Но мы все же должны хотя бы попытаться спасти его. Я вернусь, как только смогу.
— Ладно, Джин. Передай от меня привет Линде. Соскучился я по ней.
— Обязательно. Если она не откажется разговаривать со мной.
Когда Джин ушел, Снеголап посмотрел вниз, на площадь, — и зарычал, грозя когтистым пальцем:
— Эй, вы! Ну-ка, бросьте это и выметайтесь отсюда! Да, да, я вам говорю, уроды!
Ночное небо расколола ослепительная молния. Капли дождя блестели на окнах, словно драгоценные камни. Всю ночь казалось, что вот-вот начнется буря, но пока дело ограничивалось мелким дождиком. Гром раскатился по вересковой пустоши, ветер раскачивал голые ветки ив.
— Три убийства, — мрачно констатировал Далтон. — Три убийства — и ни одного ключа к разгадке.
— Или слишком много, — вздохнул Такстон.
Они сидели в креслах у окна своей спальни. Постель была разобрана, но спать ни тому, ни другому не хотелось.
— Слишком много подозреваемых, — продолжал рассуждать Далтон, — и ни одной неопровержимой улики.
— Или хотя бы понятного мотива, — добавил Такстон.
— Хочешь прокрутим опять, все по порядку?
Такстон пожал плечами.
— Все равно мы топчемся на месте. Да уж, задачка… Совсем не похоже на убийства в замке Опал.
Они помолчали. Очередная молния осветила комнату, стекла задрожали от раскатов грома.
— Как думаешь, мог Виклов повесить Тейн-Четвайнда, а потом отправиться за своим молоком? — спросил Далтон.
— По-твоему, он похож; на хладнокровного убийцу?
Далтон покачал головой.
— Он был в шоке, это точно.
— Ну да — если не рассматривать поведение этого молодого человека в свете некоторых фактов его биографии.
— Да? Я что-то упустил?
— Мазервел кое-что рассказал мне, когда мы спустились с ним пропустить стаканчик. Виклов — актер-любитель и мечтает стать профессионалом.
— И что из этого следует?
Такстон пожал плечами.
— Может, и ничего. А может, кое-что. Сам по себе факт, конечно, ничего не значит. У Виклова не было мотива убивать этого человека; по крайней мере, нам такой мотив не известен.
Беседа временно прервалась — молнии засверкали особенно часто.
— Погодка вполне соответствующая, — пробормотал Далтон, глядя за окно. Такстон не отвечал, углубившись в свои мысли. — Знаешь, может быть, это…
Его слова были прерваны выстрелом снаружи и раздавшимися тут же криками. Оба вскочили.
— Пойдем взглянем, — мрачно сказал Такстон.
— Стоит ли? — жалобно спросил Далтон.
Его друг — сыщик-любитель, чтоб ему провалиться! — не счел нужным отвечать на этот вопрос и бросился вон из комнаты. Подчиняясь долгу, Далтон последовал за ним.
Мазервел стоял у открытой двери, глядя на дождь.
— Поймали человека, который прятался в саду, — сообщил он, заметив приближающихся Далтона и лорда Питера. — Один из местных выстрелил в него, но промахнулся. Преступника скоро доставят. Почему бы вам, джентльмены, не подождать в оранжерее?
— И кому пришло в голову шастать под дождем в такую ночь? — удивился Далтон, когда они покинули вестибюль.
— Подозреваемых все больше. Где тут у них оранжерея?
— Вот здесь, по-моему. — Далтон толкнул створку раздвижных дверей.
Внутри было темно, и он принялся ощупывать стену в поисках выключателя. В это время луч света на мгновение высветил стену слева от них и тут же исчез. Послышался скрип закрываемой двери.
— Кто-то только что вышел отсюда! — воскликнул Такстон. — Попробую ее догнать.
— Ее? — опять удивился Далтон, но вопрос повис в воздухе; Такстона рядом уже не было.
Так и не найдя выключателя, Далтон вошел-таки в оранжерею и почти сразу же на что-то наткнулся. Прозвенел нестройный аккорд.
— Ах, чтоб тебя! Выбрали место для инструмента!
Он обошел большой концертный рояль, медленно, осторожно двинулся дальше — и снова споткнулся. Однако на сей раз упал и растянулся на полу.
— Черт побери…
Вспыхнул свет. Далтон поднял взгляд и увидел Мазервела, стоящего у выключателя, который какой-то идиот-электрик установил на приличном расстоянии от двери.
— Что происходит? — поинтересовался Мазервел.
— Понятия не имею, — ответил Далтон, все еще стоя на коленях и глядя на бездыханное тело, о которое только что споткнулся.
Из спины убитого торчала богата украшенная рукоятка кинжала.
— Махаджади! — воскликнул Мазервел. — И мы поймали его убийцу. Введите задержанного, Физерстоун.
Физерстоун и один из местных добровольцев ввели пленника со связанными руками — невысокого, смуглого, по виду сильно изнуренного человека в тюрбане или чем-то в этом роде. Одежда на нем была чистая, но слегка потрепанная, зато ботинки заляпаны грязью, к тому же он промок до нитки.
— Ваше имя? — спросил Мазервел.
— Шринам Беспал.
— Вы убили Махаджади? По политическим мотивам?
— Я не убивал его!
— Зачем в таком случае вы прятались в кустах около дома?
— Хотел увидеться с Махаджади, поговорить с ним. Я целый год добивался у него аудиенции, но он все время мне отказывал.
— Поговорить с ним? О чем?
— О моем брате. По ложному обвинению он заключен в тюрьму у нас на родине, где правит семья Махаджади.
— Значит, все же вы убили его.
— Клянусь, не делал я этого! Просто хотел упросить его помиловать брата.
— Занятная история. Ничего, раньше или позже, но вы расскажете нам все как есть.
