Ознакомительная версия.
У ребенка, получившего имя Пиппин Галадриель Луннодева, есть только два пути, и Пеппер выбрала второй; трое Этих мужеска полу кое-что узнали о ее характере в первый же школьный день, на игровой площадке, когда им всем было по четыре года.
Они спросили, как ее зовут, и она, в невинности своей, ответила.
Потребовалось ведро воды, чтобы отделить зубы Пиппин Галадриели Луннодевы от ботинка Адама. Тогда же была разбита первая пара очков Уэнслидэйла, а свитер Брайана пришлось зашивать в пяти местах.
С тех самых пор Эти были неразлучны, а Пиппин навеки превратилась в Пеппер для всех, кроме своей матери и (только когда те набирались отчаянной смелости, а Эти находились почти за пределами слышимости) второй банды Тадфилда — Джонсонитов под предводительством Джонсона Жиртреста.
Адам барабанил пятками по стенке молочного ящика, служившего ему престолом; он прислушивался к перепалке со снисходительным видом короля, внимающего пустой болтовне придворных.
Он лениво жевал соломинку. Начиналось утро четверга. Впереди простирались каникулы, бесконечные и пустые. Их необходимо было чем-то заполнить.
Он пропускал разговоры мимо ушей, словно стрекотание кузнечиков, или, точнее, просеивал его, как пустую породу, следя за тем, не мелькнет ли в песке крупица золота.
— В воскресной газете писали, что у нас в стране тысячи ведьм, — сказал Брайан. — Они поклоняются Природе, питаются здоровой пищей и все такое прочее. Почему бы одной не оказаться здесь у нас? Пишут, что они захлестнули страну Волной Бессмысленного Зла.
— Неужели тем, что поклоняются Природе и едят здоровую пищу? — спросил Уэнслидэйл.
— Так написано.
Эти тщательно обдумали услышанное. Однажды — по инициативе Адама — они целый день, начиная с полудня, питались здоровой пищей. Вердикт был таков: можно запросто и даже очень хорошо прожить на здоровой пище, если заранее плотно позавтракать.
Брайан заговорщически подался вперед.
— А еще там говорилось, что они устраивают пляски без одежды, — добавил он. — Залезают на всякие холмы или на Стоунхендж и танцуют там совсем нагишом.
На сей раз они задумались еще более глубоко. Они как раз достигли того возраста, когда ребенок, взлетая по американским горкам жизни, уже почти поднялся на вершину полового созревания, и перед ним открывается новая перспектива — обрывистая колея, таинственные и ужасно волнующие повороты.
— Ха, — сказала Пеппер.
— Только не моя тетя, — повторил Уэнслидэйл, и чары рассеялись. — Точно не моя тетя. Она просто пытается пообщаться с дядей.
— Так он ведь умер, — сказала Пеппер.
— А она говорит, что он все равно может двигать рюмки, — ощетинился Уэнслидэйл. — А мой отец говорит, что он и умер-то от того, что слишком часто их двигал. Не понимаю, чего это ей так приспичило с ним поболтать, — добавил он. — Пока он был жив, они почти и не разговаривали.
— Это все некромантия, вот что, — сказал Брайан. — Точно как в Библии.[76] Лучше бы твоя тетя бросила все это. Бог сильно против некромантии. И против ведьм тоже.[77] За такие дела можно и в ад попасть.
Вожак, восседавший на тронном ящике, лениво шевельнулся. Адам собирался высказаться.
Все притихли. Адама в любом случае стоило послушать. Все они в глубине души понимали, что на самом деле их банда — вовсе не квартет, а трио под предводительством Адама. Но, предпочитая жить увлекательной, интересной и наполненной событиями жизнью, каждый из троих оценивал самое скромное положение в банде Адама выше, чем положение лидера в любой другой.
— Не понимаю, почему все так набросились на ведьм, — сказал Адам.
Эти переглянулись. Начало многообещающее.
— Ну, они губят урожаи, — сказала Пеппер. — Топят корабли. А еще предсказывают, что ты станешь королем, и всякое такое. Варят колдовские зелья с травами.
— Моя мама тоже заваривает травы, — сказал Адам. — Да и ваши тоже.
— Ну, эти-то травы правильные, — вставил Брайан, решив держаться роли знатока оккультных дел. — По-моему, сам Господь говорил, что мята и шалфей вполне себе полезные. С чего им быть плохими?
— А еще ведьмы могут так посмотреть на тебя, что ты сразу заболеешь, — заявила Пеппер. — Это называется дурной глаз. Вот так глянут на тебя, а ты и заболеешь, и никто не знает почему. А еще могут смастерить куклу в виде тебя, а потом утыкают ее булавками, а у тебя станут болеть те места, куда укололи куклу, — радостно добавила она.
— Ничего такого давно уже не бывает, — повторил Уэнслидэйл, человек здравомыслящий. — Ведь мы придумали Науку, а священники сожгли всех ведьм ради их же блага. Это называлось «испанская инквизиция».
— Тогда надо выяснить, точно ли она, в Жасминовом коттедже, на самом деле ведьма, и если точно, то сказать мистеру Пикерсгиллу, — решил Брайан. Мистер Пикерсгилл был викарием. Между ним и Этими существовал ряд разногласий — в частности, допустимо ли залезать на тисовое дерево посреди церковного двора, звонить в колокола, а потом убегать прочь.
— Не думаю, что это разрешено — жечь людей, — сказал Адам. — Иначе все вокруг только этим и занимались бы.
— Если ты верующий — то можно, — уверенно произнес Брайан. — Ведьма, которую сожгли, уже не попадет в ад, так что им стоило бы еще и спасибо за это сказать, если бы они понимали, конечно.
— Не могу себе представить, чтобы Пикер кого-нибудь сжег, — сказала Пеппер.
— Кто знает… — многозначительно протянул Брайан.
— Не станет же он взаправду сжигать их на настоящем костре, — хмыкнула Пеппер. — Скорее пожалуется их родителям, а те уж сами решат, нужен костер или нет.
Все с отвращением тряхнули головами, порицая падение нравов современных служителей церкви. Затем троица выжидающе посмотрела на Адама.
Они всегда смотрели на Адама выжидающе. Ведь именно он был генератором идей.
— А может, мы и сами справимся? — сказал он. — Кто-то же должен что-то делать, если вокруг ведьмы так и кишат. Мы могли бы устроить что-то вроде… местной охранной дружины.
— Ведьмоохранной дружины, — уточнила Пеппер.
— Нет, — отрезал Адам.
— Но мы не можем стать испанской инквизицией, — сказал Уэнслидэйл, — ведь мы же не испанцы.
— Да вовсе не обязательно для этого быть испанцем, — сказал Адам. — Спорим, она просто называется так — как яйца по-шотландски[78] или американские гамбургеры. Надо, чтобы с виду она была испанской. Мы так и сделаем. И тогда все поймут, что это испанская инквизиция.
Наступила тишина.
Нарушило ее шуршание пустого пакетика из-под чипсов, которые всегда накапливались вокруг Брайана. Все взглянули на него.
— У меня есть афиша с боем быков, а на ней — мое имя, — медленно произнес Брайан.
Пришло и ушло время обеда. Новоиспанская инквизиция собралась снова.
Великий инквизитор критически взглянул на остальных.
— Это еще что такое? — требовательно спросил он.
— Ими прищелкивают, когда танцуют, — стал оправдываться Уэнслидэйл. — Моя тетя давным-давно привезла их из Испании. Называются вроде бы маракасы. Гляньте, на них нарисована испанская танцовщица.
— А почему это она танцует с быком? — спросил Адам.
— Ну надо же показать, что она испанка, — ответил Уэнслидэйл, и Адам одобрил маракасы.
Брайан и не обещал ничего сверх афиши с боем быков.
Пеппер притащила нечто вроде соусника, сплетенного из пальмового волокна.
— В нем подают вино, — вызывающе заявила она. — Мама привезла его из Испании.
— На нем нет быка, — придирчиво заметил Адам.
— А его там и не нужно, — парировала Пеппер, моментально приняв боевую стойку.
Адам колебался. Его сестра Сара и ее парень тоже ездили в Испанию. Сара привезла оттуда здоровенного лилового игрушечного ослика, который, несмотря на свое безусловно испанское происхождение, не соответствовал интуитивному представлению Адама о стиле испанской инквизиции. С другой стороны, парень Сары привез оттуда разукрашенный меч, якобы сделанный из толедской стали (которая, правда, почему-то гнулась, когда им пытались что-то проткнуть, и тупилась о бумагу). Проведя познавательные полчаса наедине с энциклопедией, Адам понял, что такой меч совершенно необходим инквизиции. Однако его тонкие намеки пока не подействовали.
В итоге Адаму пришлось взять с кухни несколько луковиц. Ведь их тоже запросто могли вырастить в Испании. Но даже Адам сознавал, что в качестве декорации для инквизиторских сборищ луковицы не вполне идеальны. Не ему было затевать споры о плетеной подставке для вина.
— Отлично, — сказал он.
— А ты уверен, что это испанские луковицы? — успокаиваясь, спросила Пеппер.
— Конечно, — сказал Адам. — Испанские луковицы. Они всем известны.
Ознакомительная версия.
