нас, Шон Ягг.
Шон отдал честь, едва не оглушив себя древком пики:
— Пропускаю, госпожа Ветровоск!
Его круглое честное лицо скрылось из вида. Через минуту или две до ведьм донесся скрип решетки.
— Как это у тебя получается? — удивилась нянюшка.
— Элементарно, — пожала плечами матушка. — Ты никогда не сделаешь так, чтобы его глупая голова взорвалась прямо у него на плечах. И он это знает.
— Но я-то знаю, что ты так тоже никогда не поступишь.
— Нет, не знаешь. Ты знаешь только, что пока до этого не доходило.
Маграт думала, что с ней шутят, но все оказалось правдой. В Главном зале стоял один длинный, очень длинный обеденный стол, а она и Веренс должны были сидеть на противоположных концах.
Это было как-то связано с этикетом.
Король должен сидеть во главе стола. Это объяснений не требует. Однако если бы она села рядом, то обоим было бы неудобно, потому что пришлось бы поворачиваться, чтобы поговорить. Оставалось сидеть на противоположных концах и кричать.
Но при этом возникала другая проблема — как накладывать в тарелки пищу, которая обычно кучковалась в середине стола. Наиболее очевидный и легкий вариант, когда они сами себя обслуживают, даже рассмотрению не подлежал. Если короли начнут сами накладывать еду себе на тарелку, это приведет к краху всей системы монархической власти.
К сожалению, это означало, что обслуживание возлагалось на дворецкого господина Прыжкинса, который страдал плохой памятью, нервным тиком и болезнью коленного сустава. А еще Главный зал с кухней соединяла средневековая подъемная система. Она грохотала, как двуколка, в то время как сама шахта подъемника служила своего рода поглотителем тепла. Горячая пища становилась в ней холодной. Холодные блюда становились еще холоднее. Никто не знал, что произойдет в шахте с мороженым, но, вероятно, в результате этого эксперимента пришлось бы переписать некоторые законы термодинамики.
Кроме того, королевская повариха никак не могла уловить суть вегетарианства. Традиционные блюда были настолько богаты засоряющими артерии жирами, что последние покрывали тарелки огромными студенистыми каплями, в то время как овощи использовались, исключительно чтобы впитывать остаток соуса, и обычно были выварены до получения однородной желтоватой массы. Маграт попыталась объяснить кое-что госпоже Пышке, но при слове «витамины» тройной подбородок поварихи задрожал так угрожающе, что будущая королева предпочла быстренько извиниться и покинуть кухню.
В данный момент Маграт с аппетитом жевала яблоко. Госпожа Пышка хорошо разбиралась в яблоках и знала, как их правильно готовить. Из огромных сочных плодов вырезалась мякоть, вместо нее заталкивался внутрь изюм с кремом, после чего фрукты запекались. Поэтому Маграт предпочла украсть из кладовой свежее яблоко. Оставалось выяснить, где в замке хранится морковка.
Из-за серебряных подсвечников и стопки бухгалтерских книг Веренс был едва виден.
Иногда они поднимали глаза и улыбались друг другу. Вроде бы улыбались — расстояние было столь велико, что определить точно не представлялось возможным.
Вроде бы он что-то сказал…
Маграт приложила ладони к губам:
— Что-что?
— Нам нужно…
— Не слышу!
— Что?
— Что?
Не выдержав, Маграт встала. Однако еще несколько минут ей пришлось ждать, пока полиловевший от натуги Прыжкинс не подвинет ее стул ближе к Веренсу. Она могла бы сделать это сама, но королевы так не поступают.
— Нам нужно назначить придворного поэта, — сказал Веренс, сделав в одной из книг какую-то пометку. — В каждом королевстве должен быть свой придворный поэт. Чтобы воспевать в стихах то, что происходит при дворе.
— Да?
— Я подумал, может, госпожа Ягг подойдет? Слышал, она очень хорошая поэтесса-песенница.
Маграт постаралась не рассмеяться.
— Я… э-э… я думаю, ей известно много интересных рифм, — кивнула она.
— Существующая сейчас ставка — четыре пенса в год плюс бочка мешков, — сказал Веренс, заглянув в книгу. — Или мешок бочек.
— А чем она должна будет заниматься? — уточнила Маграт.
— Здесь говорится, что в обязанности придворного поэта входит публичная декламация стихов по время важных государственных событий.
Маграт имела честь присутствовать на некоторых публичных поэтических чтениях нянюшки Ягг. Особенно нянюшка любила жестикулировать. С самым серьезным видом Маграт кивнула.
— Я не против, — сказала она. — Но при одном условии. Она должна вступить в должность только после свадьбы.
— Но почему, дорогая?…
— После свадьбы.
— О.
— Можешь мне довериться.
— Да, конечно, если ты так настаиваешь…
За двойными дверями послышался громкий шум, потом створки с треском распахнулись, и на пороге Главного зала появились нянюшка Ягг и матушка Ветровоск, которых безуспешно пытался остановить Шон.
— О-о-о-а-а-а-у-у-у, мам! Сначала должен был войти я и объявить, кто пришел.
— Мы сами объявим, кто пришел. Как поживаете, ваши величества? — поздоровалась нянюшка.
— Да хранят боги этот замок, — сказала матушка. — Маграт, нужно кое-кого подлечить!.. Прямо здесь. Срочно.
Матушка театральным движением смахнула подсвечники и посуду на пол и положила Диаманду на стол. На самом деле несколько акров стола были совершенно свободны, но какой смысл в торжественном входе, если нет возможности пошалить?
— По-моему, она боролась с тобой вчера… — удивилась Маграт.
— Какая разница? — оборвала ее матушка. — Доброе утро, ваше величество.
Король Веренс кивнул. Другие короли позвали бы стражу, но Веренс был разумным королем — как-никак, перед ним стояла сама матушка Ветровоск, а кроме того, единственным стражником был Шон Ягг, который в данный момент пытался выпрямить свою трубу.
Нянюшка Ягг скользнула к столику с закусками. Не то чтобы она была грубой и бесчувственной, но последние несколько часов выдались трудными, а здесь оставался обильный завтрак, который, как ей показалось, никого не интересовал.
— Что с ней случилось? — спросила Маграт, приблизившись к распростертой на столе Диаманде.
Матушка оглянулась по сторонам. Рыцарские доспехи, щиты на стенах, ржавые старые мечи и пики… похоже, железа предостаточно.
— Ее подстрелил эльф…
— Но… — произнесли Маграт и Веренс одновременно.
— Никаких вопросов, сейчас нельзя тратить ни секунды. Ее подстрелил эльф. А стрелы у них те еще. Это не просто рана, твой разум покидает тело и может вообще не вернуться. Ты можешь сделать хоть что-нибудь?
Несмотря на свою добрую натуру, Маграт вдруг ощутила приступ праведного гнева.
— Ага, значит, я снова стала ведьмой? Стоило вам…
Матушка Ветровоск вздохнула.
— На это тоже нет времени, — перебила она. — Я просто спрашиваю. Тебе достаточно сказать «нет». Тогда я унесу ее и больше не буду тебя беспокоить.
Все это она произнесла таким неожиданно тихим голосом, что Маграт быстро подавила свой гнев и попыталась исправить ошибку.
— Я не говорила, что не буду лечить ее, просто…
— Вот и ладненько.
Послышалось бряцанье — это нянюшка Ягг поднимала крышки серебряных супниц.
— Слушай, у них тут яйца трех видов!
— Итак, — констатировала Маграт, — жара нет. Пульс слабый. Глаза закатились.
